Где-то месяц назад Женька, моя благоверная, мать моего ребёнка, которой я доверял как матери и женщине, выступила со страшной фашистской инициативой.
Хочу, говорит, немецкий выучить.
«Нафига?» - спрашиваю, машинально.
Не, ну серьёзно. Вот английский – это понятно. Как бы – лингва франка современного мира. Но английский – Женька и так более-менее прилично знает, будучи а) моей женой (а я всех вокруг замучаю, но английскому научу :-) ); а) юристом-международником, которая и до знакомства со мной, в своём студенчестве, довольно неплохо владела Queen’s English (что я ей дал – так это понимание, как на самом деле люди в жизни говорят).
Французский и испанский (а также португальский) – тоже важны для наших целей. Ну, потому, что у нас есть некоторые интересы на некоторых территориях, где знание этих языков может оказаться нужным.
Но немецкий?
Что ж, хотя на нём говорят только в Центральной Европе, на самом деле – тоже дело хорошее.
По большому счёту, чем больше языков человек знает – тем лучше. По моим наблюдениям, это просто очень полезная зарядка для мозга, переключение между «ментально-лингвистическими регистрами». Человек реально начинает быстрее соображать и думать не прямолинейно, а «многомерно», когда получает представление о том, что в одной культуре мысль можно выразить так, а в другой иначе, и в том как различие, так и схожесть, поскольку важны не слова, но именно мысль (а это наш давний русский грех, любовь к громкому звучанию пустых слов, по чему ещё Павлов довольно зло прошёлся в своей Нобелевской речи).
И если у меня сын в свои десять лет уже три языка знает довольно прилично (английский, французский, испанский) – то понятно, что маме как-то неудобно ограничиваться одним иностранным.
Тем более, Женьке много приходится общаться с этническими немцами (которые, будучи тоже юристами, конечно, хорошо знают английский – но всё же умение чего-то сказать на их родном языке может быть нелишним).
Поэтому, подумав, я отменил своё «нафига», и сказал: «Чем смогу – помогу. Но лучше порекомендую людей, которые действительно хорошо дойч знают».
Какие мои собственные отношения с немецким? По иронии судьбы, для меня это вообще был первый иностранный язык, который я учил по своей воле. Лет в пять. Матушка учила, поскольку худо-бедно знала, а я проявлял интерес, поскольку шёл на ТВ фильм «Семнадцать мгновений весны». А батя, который тогда был всего лишь доцентом на филфаке ЛГУ, но уже признанным спецом по «англобуржуйской» литературе, порывался учить меня английскому, но уступил стремлению матушки обучить сначала немецкому (вернее, это выглядело так: ты со своим английским давить на ребёнка будешь, а я мягко удовлетворю его любопытство на тему того, вас ист дас по-немецки).
И я помню, какие тогда сны видел. Будто оказался на территории Райха, и меня повязала Гестапо, и я говорю им: «Ихь бин Штирлиц-кинд. Во ист Штирлиц? Ихь мусс шпрехен цу им».
Потом, правда, освоив кое-какие азы (а матушка – она всё же доктор, а не лингвист, и научить могла лишь тому, что сама со школы помнила) – переключился на английский. И на нём-то, под батиным чутким руководством, через год уже думать мог. А уж когда видюшник появился (по тем временам – это счастливая редкость была) – там и мультики, и фильмы появилась возможность смотреть, и понятно, что пацану, конечно, интереснее голливудскую продукцию потреблять, чем Томаса Манна читать (а Раммштайн тогда ещё не появился).
Впоследствии я неоднократно вновь обращался к немецкому (уже когда выучил французский, испанский, немного японского, немного чеченского), и быстро доходил до какого-то приличного уровня, но потом – просто практики не было. То есть, я могу читать по-немецки, я понимаю речь в кинофильмах, но сам – не говорю свободно. Заморачиваться приходится, вспоминать, как чего будет.
Хотя по пьяни, приняв на грудь десяток массов в Мюнхене, как друзья рассказывали, я мог произвести впечатление если не местного жителя, то всё же немца (пусть и здорово датого). И Гейне цитировал, и Шопенгауэра целыми страницами, и от себя тирады задвигал. Видео потом просматривал – да, это было забавно. Оно и понятно: сознание раскрепощается, и высвобождается из памяти, что в ней есть. Но по-трезвому – меня всё же клинит, когда пытаюсь по-немецки говорить.
Поскольку же я спиваться не намерен, чтобы жену дойчу выучить, - от меня будет мало пользы. Ну, таблицы грамматические могу начертить и пояснить, но и только. Это для меня не английский или русский, где я способен объяснить практически любые нюансы с историко-этимологической справкой, почему так и зачем так. Степень родства с немецким языком – не такая, всё же. К тому же, мне много приходится по миру летать, по своим делам, порою срываясь внезапно.
Но прибегать к услугам действительно толкового репетитора – для Женьки был не вариант. Она тоже постоянно в разъездах, у неё то в Стокгольме слушание, то в Вене.
Но поскольку она барышня упорная и самодостаточная, я тогда порекомендовал ей одну передачку на канале «Культура» (возможно, единственное достойное оправдание траты бюджетных денег на телевидение). «Полиглот» называется. Где реально толковый чел, лингвист, Дмитрий Петров, реально хорошо владеющий чёртовой уймой языков, учит команду из восьми «студентов» (преимущественно – актёры, деятели шоу-бизнеса, всякое такое) языку за «шестнадцать часов».
На самом деле, конечно, 16 – это количество уроков, непосредственного общения с «маэстро». А так-то подразумевается, что студенты ещё и домашнее задание делают, между уроками.
У нас, в той Корпорации, к которой я имею честь принадлежать, подход немножко другой. Он гораздо более жёсткий. Там не шестнадцать часов. Там – где-то месяц полного погружения в языковую среду. Один студент – один инструктор, и студент живёт на квартире у инструктора, и всё общение с самого начала – только на изучаемом языке. А любое несанкционированное слово по-русски – пятьдесят отжиманий. И вот таким макаром не через 16, а где-то через 48 часов непрерывного общения, на четвёртые сутки, студент начинает худо-бедно болтать на иностранном языке, а к исходу месяца(!) – действительно владеет языком, способен понимать живую разговорную речь (не все акценты, конечно) и сам может говорить так, чтобы сойти за «нейтив-спикера».
Я описывал нашу методику, в общих чертах, но, понятное дело, я не могу применять её к жене (прежде всего потому, что я сам немецким недостаточно хорошо владею).
Ну и когда я впервые услышал об этой передачке, «Полиглот», от своих бывших однокашников по филфаку, я подумал: «Чо за бред? Язык за шестнадцать часов? Очередной какой-нибудь «двадцать пятый» или «тридцать первый» кадр? Мы вас учим так, чтобы вы не напрягались, дорогие наши ленивые обыватели? Качайте мышцы ягодиц нашим супермегавибратором во сне?»
Но вот глянул тогда серии по английскому, испанскому и французскому (языки, которыми я сам неплохо владею) – и должен признать, там очень разумный подход. Этот чел, Петров, он действительно вычленяет то, что по-настоящему важно для худо-бедно сносного общения (а на большее курс и не претендует, естественно). И даёт действительно актуальный грамматический и лексический материал.
При этом – очень так хорошо ловит вопросы, очень хорошо внушает главную мысль: если тебе не хватает иностранных слов, чтобы выразить мысль, как ты сказал бы по-русски, – учись перефразировать с имеющимися в твоём распоряжении иностранными словами.
Это именно то, что и я внушаю своим студентам. Как сказать по-английски: «Меня оштрафовали за превышение скорости»? Вообще-то, “I’ve got fined for speeding”. Но – зачем забивать себе голову специфическими терминами, когда на первых порах задача – просто «разболтаться»? Не надо морочиться поиском точных аналогов. Просто – опиши ситуацию своими словами, которые тебе уже известны. “Well, this cop stops me and goes, like, you’re too fast, mister, and you must pay for this”. Ну или – “I had to pay money for this “you are driving too fast” thing”.
Ну и вот я наблюдаю работу этого Дмитрия Петрова – и вижу, что он примерно так же ориентирует студентов. На живое общение с использованием минимального вокабуляра, на освоение расхожих конструкций, а не на раздувание лексикона, который оказывается бессмысленным, как словесная руда в руках, не приученных к выплавке «словесных изделий» (беда многих выпускников наших спецшкол: вроде, девять лет учили язык, и все слова знают – а сказать ими ничего толком не могут, поскольку просто не верят, что имеют все необходимые средства для выражения любой мысли).
Короче, Женька стала тогда смотреть эти передачки, и, конечно, пользовалась многими другими вспомогательными материалами, но вот сейчас, спустя месяц, - она не то чтобы хорошо говорит по-немецки, но – способна сказать хоть что-то. Способна поддержать беседу, способна понимать, чего ей говорят, способна как-то отвечать.
Я бы сказал, хороший результат для самоизучения языка, когда её не запирали на этот месяц а логове «тигра»-инструктора, когда не было такого форсированного погружения в языковую среду.
В чём заслуга этого Петрова, он действительно умеет вычленять среди всех грамматических и лексических явленией – то, что ВАЖНО. И он, конечно, не может научить свободному владению языком за эти 16 своих лекций. Но он – формирует именно костяк того, что нужно для общения. А потом уж костяк этот сам собой «мясом» обрастает, буде желание, буде практика.
Не в качестве рекламы, конечно, я ссылку на эту передачу даю, - но вот это одно из немногих действительно здравых явлений на рынке преподавания языков, где преимущественно пропагандируются метОды вроде «мы вам клизму специальную поставим, и вы тут же заговорите на чужом языке, не приходя в сознание, безо всяких усилий с вашей стороны».