На Днюшку Джизуса захотелось посмотреть что-нибудь такое душевное, добренькое. Ну, немножко мистическое.
Мой выбор пал на It Follows, фильм, который недавно видел в рекомендациях одного достойного мыслителя, а прежде — мне виконт Алексей Артёмович говорил про него: «Первое впечатление: «Снято школотой на мобилки», но потом как-то проникаешься. Думаешь: «В этом что-то есть».
Посмотрел.
Да, первые кадры — они именно такое впечатление создают.
Но ключевое слово - «создают».
Быстро убеждаешься, что на самом деле там всё очень грамотно срежессированно, отснято, смонтированно. Ничего лишнего ни в едином кадре, ничто там не оказывается просто так — и хочется смотреть внимательно, чтобы не пропустить нечто важное.
Честно, этот фильм, несмотря на свою мнимую незамысловатость, мне понравился больше, чем It по Стивену Кингу (я смотрел только новый, 17-го года, но это и не важно).
По хорошему счёту, Кинг, каков бы ни был он умелый продавец кошмариков, конкретно в It облажался тем, что сразу же обозначил чисто материальную, физическую опасность этого своего чудища-клоуна. Ну, когда оно с самого начала вполне физически гробит доверчивого, ничего не подозревающего ребёнка — дальше уже как-то нелепо звучит вся эта фуфлософия про «Лишь наш страх придаёт ему силы, а так-то он никто».
Поэтому, фильм по It Кинга – показался, несмотря на многие достоинства, всё же вымученным, натужным, а с некоторых пор — и скучноватым.
Здесь же, в It Follows – и близко нет таких эффектов (ну, пусть не школотой на мобилки снят, но бюджет в два ляма, по нынешним временам, - это очень скромно), но лично мной смотрелось с большим интересом.
При этом, я не могу сказать, что будто бы ультимативно просёк скрытый глубокий смысл этого фильма. Не могу сказать, будто бы вовсе верил в его существование, скрытого глубокого смысла. В том виде, что создатели могли бы выйти и сказать: «А на самом деле мы имели в виду вот то-то и то-то».
Да мне этого и не надо, по хорошему счёту.
От произведений искусства — я ожидаю, что они меня будут развлекать. Как вариант — давать пищу для фантазии, давать гантели для гимнастики межушного ганглия. И это тоже — развлечение.
Да, назначение искусства — развлекать, а не учить жить и «раскрывать глаза».
Когда какой-то творец претендует именно на это, на «учить жить» и «раскрывать глаза» - у меня с отрочества реакция была однозначная:
«Чел, а ты кто такой? Ты чего сам-то по жизни добился, помимо некоторого успеха на поприще торговли пиздабольством?»
«Может, ты император Марк Аврелий? Что ж, я читал его «Записки самому себе». Многое — неглупо, но всё же его война с маркоманами и квадами, несмотря на свою тактическую успешность, стратегически была провальна для Рима. Не так нужно было выстраивать общение с Замкадьем За Лимесом. И сынка-преемника Марк Аврелий воспитал, прямо скажем, не совсем адекватного для имперского престола. Поэтому, мудрый был мужик, многое понимал — но далеко не всё, что следовало бы».
«Или, может, ты, чел, Владимир Мономах с его «Поучениями»? Да тоже не все гладко. Вроде, иная мысля и разумна, а иная — обнять и рыдать. Никто не совершенен».
«Поэтому, поскромнее будьте, товарищ литератор. «Ума холодных» и «сердца горестных» - это с вашей стороны приветствуется, это даже любопытно, мы ценим вашу наблюдательность и эмпатичность как на холодное, так и на горячее ко столу, но вот пытаться играть передо мной «гуру из Бобруйска» - не надо, силь-ву-пле, от того у меня оскомина вместо десерта».
Поэтому, собственно, я недолюбливаю Льва Толстого — за слишком уж явное устремление «научить жить» (ну и за херовый слог - тоже). Читал в отрочестве и думал: «Чел, я тебе чего, Филипок, что ли? Да никак, вы чрезмерно уху ели, ваше сиятельство».
Впрочем, мы немножко отвлеклись (digressed).
Я просто хочу сказать, что вовсе не настаиваю на том, чтобы искусство меня «просвещало» и дарило высоким смыслом.
И в некоторых случаях — я готов просто потреблять культурный продукт, даже не особо парясь, как там финально сложится паззл. Мне может быть интересен сам «калейдоскопический» процесс.
Вот в Twin Peaks – мне не так уж было интересно, кто там убийца Лоры Палмер. То есть — интересно было гадать вместе с агентом Купером, но вовсе не так заманчиво «догадать до конца, разъяснить».
И Линч — не хотел, вообще-то, давать ответ на этот вопрос. Но — вынудили. На чём прикольный сериал, собственно, и закончился.
Ну или — взять ту же историю с гибелью группы Дятлова.
Да, это реальная история, но она давно сделалась достоянием культуры, со всеми версиями и мемами.
Естественно, я буду разочарован, если вдруг из архивов КГБ всплывёт отчёт, где однозначно будет указано, что эти туристы сделались нежелательными свидетелями чего-то высочайше секретного и потому были ликвидированы.
Кому нужно «закрытие темы» - когда тема тем и привлекательна, что позволяет порождать и мусолить вопросы?
Ну и вот с этим триллером, It Follows – для меня интереснее вопросы, которые он порождает, а не ответы на эти вопросы. Во всяком случае, не «окончательная бумажка, броня».
И вот вопросы, которые порождает этот фильм.
Во-первых, почему он так называется, It Follows.
Да, небольшой спойлер: фильм — про то, как человека преследует некий демон, передающийся половым путём (да-да, давняя расшифровка STD, но в фильме и не звучит слово «демон»). Но вот эта сущность, это It – оно обретает разные обличья, видимые только для своих жертв. Оно настигает свою жертву медленным шагом, но неумолимо, неотвратимо. И если приблизится и схватит — то вот это как «кондрашка хватила» (не будем сейчас поминать Кондратия Булавина).
От этого демона, от этого It – можно избавиться, если перевести стрелки на другого человека. А именно — трахнуться с ним.
Но когда демон покончит с ним — пойдёт за тобой.
Ну и вот при всей подобной фатальности, при всей подобной мрачнухе — почему так нейтрально звучит название: It Follows?
Которое даже не «Оно преследует», а просто - «Оно следует».
Иногда, конечно, follows и означает «следует по пятам», но это не самоочевидно без контекста.
Уж для триллера можно было выбрать более энергичное и конкретное название.
It chases (или даже It's chasing, более наглядненько так, динамичненько).
It haunts (особенно актуально — про духов всяких, ирреальные сущности).
It's after (you).
Или просто: It's behind.
Но вот всего лишь — It Follows.
Поскольку создатели явно продемонстрировали, что они вовсе не узколобые косноязычные беспомощные имбециллы — приходится считать, что они прекрасно понимали, с какой целью обзывают свой фильм этак пастельно-нейтрально.
И от того — «жутковатее» становится, что оно не «охотится», не «гонится», а всего лишь - «следует».
Впрочем, тут и другой возможен смысл. Вернее, другой ракурс.
Не просто это существо следует за своей жертвой — а последствия следуют за некоторым действиями. В русском это звучит как тавтология, «последствия следуют», в английском нет.
What follows? - Consequences.
Этого в фильме нет, таких фраз — это я так, размышляю вокруг.
А что есть в фильме — цитирование «Идиота» Достоевского и «Песни Любви Элфреда Пруфрока» Томаса Элиота.
И вот на Достоевском меня создатели фильма ещё не купили, ибо это просто мода, думал я, ссылаться на Фёдора Михалыча Достоевского (царствие ему небесное), когда амерский фильм претендует на интеллектуальность.
Тем более — такая лобовая тинейджерская шутка, мол, я читаю «Идиота» - и это про моего друга Пола (который потом раскрывается как действительно некое подобие князя Мышкина, только более деятельное).
Но вот на чтении Элиота в школьном классе — well, they got me on this.
Потому что действительно уместно.
Streets that follow like a tedious argument
of insidious intent
to lead you to an overwhelming question...
Да, Элиот работал в верлибре — поэтому так и переведём:
«На уныло изогнутых улицах
Чьё коварство как будто не палится,
Об вопрос спотыкаемся главнейший».
Ну, как-то так.
И, действительно, фильм порождает много вопросов.
Вот ещё вопрос: что бы, в норме, стали делать тинейджеры ещё двадцать-тридцать лет назад, столкнувшись с некой мистической и грозной силой?
Здесь — они пытаются подстрелить эту демоническую сущность из револьвера.
Ну, похвально, но с переменным успехом.
Но я скажу, что попытались бы сделать и советские пионеры лет пятьдесят назад, если б столкнулись с «нечистой».
Да естественно — крестики, святая вода, молитвы — хотя бы попробовать.
Про американских тинейджеров — и сомнений, вроде бы, нет и быть не должно, они в гораздо более религиозном обществе выросли.
Разумеется, они должны попробовать религию в борьбе с этой бесовщиной, с этой преследующей их убийственной сущностью.
Но в фильме — абсолютно нет ни малейшего намёка на то, чтобы они прибегали к хоть каким-либо методам, хорошо зарекомендовавшим себя в борьбе с «нечистой».
Вот в «От заката до рассвета» - там хоть из шотгана делали подобие креста, с поперечиной, да святую воду тоже юзали.
А здесь — вот как будто вообще нет никакого упования на религию, как будто и молитв никогда вовсе не слышали и не знают.
Но зато — они пытаются заманить этого демона в бассейн и «заэлектричить» его, накидав в тот бассейн всяких электроприборов.
Вот это — совершенно такое «детство», вдохновлённое фильмецами про киллеров, убивающих своих жертв методом «фен в ванну» - и прогулами уроков физики в школе.
На самом деле, это абсолютно нереально, убить человека в ванне, бросив туда включённый электроприбор.
Липиздричество — оно по кратчайшему пути идёт. И если ты бросаешь в воду фен, то вот если там пробьёт — то с контакта на контакт, внутри этого фена, и никакого воздействия на любое тело, погружённое в жидкость где-то рядом — оно вообще не окажет.
Но это очень трогательно в фильме, как эта «вчерашняя школота», ныне вузовская гуманитарщина, пытается убить демона своим невежеством (и трёхметровые «омахапляжные» трассы от револьверных пуль в воде — того же сорта).
Поговорил, однако, с виконтом Алексеем Артёмовичем, как он этот фильм воспринимает.
Он поведал: «Естественно, я стал сразу прикидывать, как бы попытался обезвредить это проклятье, если подхватил его».
«Первый вариант — это, конечно, метнуться в какой-нибудь Порт-Морсби, снять там шалаву, которая гарантированно имеет пяток клиентов на дню, присунуть ей, а она через пару часиков передаст своё проклятье морячку, который идёт на Гонконг, и там передаст другой портовой шалаве, и вот я могу сесть в сторонке и смотреть на этот пинг-понг, уже без меня».
«Другой вариант — метнуться на остров Святой Елены и трахнуть козу. Ну, не очень престижно — но во имя спасения человечества...»
«И вот оно, эта сущность — она по дну океанов гулять умеет? Или плавать умеет?»
«Ну, это-то можно было выяснить, когда за тобой эта дрянь ходит. Можно и на огнестойкость, и на кислоту её проверить. И просто в море немножко заплыть, чтобы посмотреть, как она за тобой пойдёт: по дну — или «аки посуху».
И под конец — Лёшка изрекает: «Но, блин, тут чего, какого-то здравого смысла ждать от таких кинцов? Да нет же, блин, тут символический символизм, чтобы каннские символические символисты могли подрочить на, потеребить свои оседевшие на культурном служении мудя — но всё же не тошнотно кинец забацан, атмосферненький такой, Детройт — как ты рассказывал».
Да, мне доводилось бывать в Детройте в девяностые. Я имел возможность заценить это «торжество социализма и заботы о простом народе».
Ну и то, что фильм этот, It Follows, “вневременной», где мешаются паттерны последних добрых полувека — это вполне детройтская фишка. Там — тоже запросто могут быть «пузатые» телевизоры в детских комнатах и «крокодилы» семидесятых как авто для детишек.
Но важнее кажется — всё же «нравственный» аспект (как бы ни корёжило лимонно при слове «нравственный»).
Серьёзно, вот ты узнал(а), что тебе передали, путём половой ебли, некое проклятье, которое достигает свою жертву, медленно, но уверенно, и убивает её.
Ты можешь убегать — но не можешь избыть. И — можешь переключить этого демона, поебавшись с кем-то. Тогда — эту(!) персону преследовать демон будет. И ты, передав ей этот «подарочек» - обрекаешь сию персону.
Фактически, становишься убийцей ни в чём не повинного человека, который просто не знал, чем ему грозит ночь любви с тобой.
Вообще-то, с этого момента — ты не можешь восприниматься как «невинная жертва».
Естественно, когда демон разделается с твоей жертвой — он обернётся и придёт за тобой. И у тебя не будет права кидать крестные знамения или читать молитвы — ведь ты уже подставил другого ради спасения своей шкуры, ты уже созрел для Ада.
Да, непростые вопросы ставит этот будто бы простецкий фильмец.
И он ставит эти вопросы так, что хочется(!) над ними задумываться.
Посмотрел кое-какие исследования на тему этого фильма.
Серьёзно, уделил внимание, посмотрел, чего люди думают.
И вот помимо интересных всяких мыслей, как цветовые композиции передают настрой (синее — неискушённость, красное — готовность к действию) — присутствует такая трактовка, что это существо, этот демон — просто смерть, которая всяко за всеми нами придёт, но можно с ума себе свести, если слишком париться на эту тему.
Да, мысль хорошая, но всё же — нет.
Не думаю.
Здесь — это не просто Смерть, этот демон.
Я бы сказал, это Муки Совести.
Муки Совести — возникающие именно из того, что передаёшь проклятье другим людям, обрекая их.
И вот допустим даже, после этого к тебе не придёт это чудо-юдо в белых одеждах размеренным шагом.
Но ты понимаешь, что оно, с большой вероятностью, придёт к тем, кому ты передал этот «демон-вирус».
А когда всё же видишь это дело перед собой — понимаешь, что они мертвы, кому от тебя это ушло, и это ты их убил, совершенно невиновных людей.
После этого — а как, собственно, оставаться «безгрешным»?
Никак невозможно.
И вот в фильме этот Пол, парнишка-воздыхатель главной героини — да, он-то может быть безгрешным. Он-то — может быть «инкарнацией» князя Мышкина, когда бы от неё то проклятье принял — и не пожелал сбагрить даже шалавам на трассе.
Но она, главная героиня — нет. Она не может избавиться от проклятья, когда пыталась избавиться, переспав с «троими в лодке, не считая Монморанси».
Кстати, ей необязательно было трахаться со всеми троими — да и технически проклятье передалось бы только первому парню из тех троих на лодке. Ну, если они там друг с дружкой не мутили после секса с нею.
Так или иначе, вот как князь Мышкин не спас Настасью Филипповну — так и этот парнишка не может своей жертвенностью спасти девчонку, которая дала слабину, которая подставила своему проклятью ничего не подозревающих туристов, только б выиграть время.
Какое это всё имеет отношение к Рождеству?
Ну, возможно, у Джизуса тоже были причины, чтобы вознестись на небо, не очень комфортным путём, увлекая с собой некое проклятье.
Или же — думая так.
Он был славный парень, в действительности, как бы ни эксплуатировали его образ впоследствии.
Немного бестолковый, «электрофен в бассейн», но славный парень.
Поэтому — с днюшечкой его.