Встречался намедни с детишками из нашей Корпоративной Школы, старшие четыре класса. Цель — мотивировать на впитывание знаний. Показать, что оно всяко не лишнее может быть, даже если как бы и «не твоё».
Ну и нужно было сделать так, чтобы как-то заинтересовать детвору.
Обращаюсь к одной девочке, десятый класс, сидит в обнимку с бойфрендом-одноклассником, только что не чмокаются.
«Аллочка, - говорю, - вот представь, что вы с Денисом поженились, совет да любовь, Дядя Тёма подарил на свадьбу минивэн, а потом он тебе надоел, в смысле, Денис, но ты не хочешь делить с ним минивэн. Какие соображения?»
Алла закатывает глаза, прикидывает:
«Наверное, сбросить его с балкона я не сумею (да, Денис явно сильнее). Устроить нападение голодного медведя? Как-то изуверски — до такой степени морить медведя голодом. Поэтому — дождусь, когда уснёт, закрою все окна, положу в изголовье брусок сухого льда, выйду и закрою дверь».
Да, видал такое в детективах.
Но, наверное, вы ж понимаете, что если б брусок сухого льда в изголовье действительно мог кого-то убить — то это было бы идеальное убийство.
Да, сухой лёд — это углекислый газ. Только — в твёрдом состоянии. Которое, при комнатной температуре, довольно быстро меняется на газообразное.
И я догадываюсь, что навеяло Аллочке такую мысль.
Сравнительно недавняя трагедия, когда творческие московские люди (прогуливавшие в школе естественные науки) решили устроить себе шикарный дым в бассейне сауны.
Вывалили туда сухой лёд, и дым-то был знатный, вот только трое из него так и не выбрались.
Ну что сказать?
Они там — употребили несколько десятков килограммов сухого льда. Разом. В воду. Где он тает гораздо быстрее, чем на воздухе, поскольку вода как бы «теплоёмче», больше энергии способна отдать за единицу времени.
И такое чудовищное количество углекислоты — естественно, просто вытеснило воздух, поскольку С02 примерно в полтора раза тяжелее смеси N2 и O2 (44 против смеси (28*4 + 32*1)/5=28,8).
Таким образом, эти бедолаги оказались в облаке сплошного углекислого газа, где дышать попросту нечем — и они задохнулись. Без специальной тренировки, да ещё и внезапно, без предварительного глубокого вдоха — люди и минуты не выдерживают без кислорода, отключаются, и если вовремя не вытащить — умирают от асфиксии.
Ну и в таких концентрациях, близких к ста процентам — углекислый газ сам по себе может рассматриваться как «яд».
Не вполне точно, конечно, называть его «ядом» (поскольку это одно из главных веществ, участвующих в метаболизме), но организм распознаёт существенное превышение СО2 во вдыхаемом воздухе — и пытается интенсифицировать дыхание. Он, организм, считает, что в естественных условиях не должно быть столь высокого содержания СО2, а значит, это какое-то стрёмное место, которое нужно побыстрее покинуть.
На этом свойстве основано действие т. н. «Смеси Медуны», содержащей чистый кислород и СО2 в разных пропорциях (СО2 — от 5 до 30 примерно процентов, выше не имеет особого смысла).
Когда задача — откачать человека в той или иной плачевной кондиции, заставить его интенсивнее поглощать живительный кислород, ему подсовывают эту смесь, организм чует дикое превышение СО2, ахает и начинает дышать, как не в себя, таким образом усиленно поглощая кислород, который там всё же преобладает в смеси. И в этом случае, когда кислорода дофига — углекислота, пусть даже при таких высоких значениях, от пяти до тридцати процентов (это от пятидесяти до трёхсот тысяч(!) ppm) не становится «ядом».
Но когда дыхание подхлёстывается углекислотой, а дышать-то нечем, кроме неё же — естественно, организм просто задыхается.
Так и случилось с этими несчастными в сауне.
Однако ж, напомню, там речь шла о десятках килограммах сухого льда в очень замкнутом помещении, да ещё и с почти мгновенным растворением в воде.
А если положить брусок сухого льда рядом с кроваткой — что будет?
Вопрос: какой брусок? Двести граммов? Полкило? Килограмм?
Ну, для сравнения, взрослый человек выделяет за сутки примерно килограмм СО2 со своим дыханием.
За период сна, будем считать, четверть от этого количества, 250 г.
Сколько это по объёму? Куб СО2 — это почти два кило, значит, 250 г — одна восьмая куба, 125 литров.
Много это или мало?
Если объём комнатушки, где спит подопытный, пятьдесят кубов, 50 000 литров (что не так уж мало на одного, если он спит не в пентхаузе), то вот с этими новыми 125 литрами содержание СО2 увеличится на 0,0025. Это — 0,25% или 2500 ppm.
Вот когда человек (одна штука) спит в непроветриваемом помещении кубатурой 50 000 литров — к утру там будет содержание углекислоты не ниже 2500 ppm (а скорее — в районе 3000 ppm). Совершенно естественным образом.
Если добавить ещё брусок сухого льда массой те же 250 граммов — будет 5000 ppm.
Но, маленький нюанс. То CO2, которое образовалось от дыхания — подразумевает и соответствующее (один к одному) снижение кислорода. Ну, просто не образуется углекислота из ниоткуда — на неё тратится кислород. Соответственно, его становится меньше.
И некоторые люди уверяют, будто бы чувствуют рост углекислоты и, соответственно, падение кислорода на 3000 или даже на 1000 ppm, но это никогда не бывало подтверждено слепыми исследованиями. То есть, такими, где бы чел не знал, чем дышит на самом деле.
Зато, если знает, и если понахватался всякой пурги про «уже при тысяче ppm CO2 спину ломит и хвост отваливается» - у него на одной только мнительности не то что одышка, у него галюны начинаются.
Это забавно бывает на допросах — запереть в камеру за стеклом, указать на прибор, мол, вот, у нас углекислота 3000 ppm, это опасная концентрация, часок подышать — и, может, никогда уже в норму не придёшь, будешь слюни пускать и висеть будет, как у старенького.
Люди мнительны, они ведутся. Что ж, хоть что-то хорошее от пропаганды Глобалворминга и реклам вентиляционных систем, где пытаются убедить, что и 1000 ppm — это чуть ли не критический порог.
Оно может рассматриваться как критический порог — для оценки проветриваемости помещения. Просто, углекислота — удобный в измерении параметр. И если её втрое больше, чем в забортном воздухе — значит, можно предполагать, что вентиляция недостаточная, в помещении воздух застойный, спёртый. Там помимо углекислоты есть куда более опасные вещи, всякие эти миазмы, исходящие от тел в душном пространстве, все эти капли с бациллами и вирусами.
Что до самой по себе углекислоты, то вовсе не факт, что и 10000 ppm — как-то серьёзно влияет на здоровье. Это — один процент углекислоты, примерно в двадцать пять раз выше естественного фона. И даже если это подразумевает, что, соответственно, на один процент, понизилось и содержание кислорода (чтобы сделать ту углекислоту) — нет, это далеко не критично. Немножко ощутимо может быть, какой-то лёгкий дискомфорт поначалу, но — в действительности, организм быстро привыкает и к 20% О2 вместо «правильных» 21 с лихом процента (вот на 18 — да, уже начинает колбасить потихоньку).
Когда же просто прирастает углекислота, но не падает кислород — организм вообще не очень заметит повышение CO2 в пределах, по крайней мере, 10000 ppm (а реально — выше).
То есть, если не пытаться маниакально убирать углекислоту до значений альпийских лугов (что очень затратно для регенераторных систем), а просто компенсировать убыль кислорода поддувом, то и 3000 ppm (как у меня в квартире), и 5000 ppm (как на атомных подводных лодках большую часть похода) и 8000 ppm (как было на МКС изначально, хотя сейчас, вроде, решили понизить до 5 250) — это абсолютно нормально.
И вот когда ты подкладываешь брусочек сухого льда — ты, конечно, повышаешь содержание углекислоты в воздухе, но не убираешь кислород оттуда.
Пусть СО2 скакнёт и до 10 000 ppm, хоть бы и до 100 000 ppm (это десять процентов, и сами рассчитайте, сколько нужно сухого льда перетаскать в квартиру) – дышать-то всё равно есть чем.
Поэтому и не используют реальные (а не киношные) киллеры такой метод, как подбрасывание брусков сухого льда.
Это слишком шикарно было бы. Легко протащить, легко удушить — и никаких следов. Когда сухой лёд весь ушёл в газ, а газ — неизбежно выветрится раньше, чем приедут эксперты с приборами. Ну, пока там все будут бегать, хлопать дверьми, распахивать окна.
Но Аллочка не сдаётся.
Смотрит на Дениску, весьма плотоядно, изрекает: «Тогда — я задушу его подушкой, когда мы будем на даче, а потом — накидаю в печку сырых поленьев и подожгу так, чтобы было впечатление, будто «угорел».
Говорю: «Ну, печку-то, конечно, ты можешь разжечь «угарно». Заслонки перекрыть, и всё такое. Но вот вид трупа?»
Аллочка: «А что? Разве при угорании у него не будет такой красивый цианоз, синюшность лица и губ, слизистых?» (Проводит пальчиком по Денискиной физиономии).
Подтверждаю, что — весьма возможно. Именно на лице и слизистых — будет синюшность.
Но вот трупные пятна — при угорании, при отравлении СО ожидаются выраженно красноватого оттенка, а не фиолетового, как при нормальной асфиксии. И кровь в магистральных сосудах да в органах — при угорании тоже красная, ярко-алая даже. Только на периферии — синеватая, тогда как при асфиксии вся тёмная должна быть.
Ну и как только любой нормальный эксперт посмотрит на цвет livor mortis и крови — ему сразу будет ясно, то ли отравление СО имело место, то ли гипоксия, кислородная недостаточность, будь то вследствие механической асфиксии (там ещё и специфические будут признаки, вроде точечного кровоизлияния в склеры, даже при удушении подушкой, а не петлёй или руками) — или вследствие угнетения дыхательного центра при передозе опиатами, или вследствие нехватки кислорода в воздухе.
Почему так происходит? Почему при отравлении СО кровь алая, а при нехватке кислорода (по любой причине) — фиолетовая?
Это становится ясно, если знать, как эта машинерия работает.
Грубо говоря, задача дыхания и кровообращения заключается в том, чтобы прибирать из воздуха живительный кислород, окислитель, и разносить его по долам и весям, по органам и тканям, чтобы, значит, окислял, что можно, а взамен — выводить из организма такой продукт окисления, как углекислый газ, СО2.
Но это делается всё не напрямую, не просто этаким «бульбулятором» кровь насыщается воздухом в лёгких, а это делается довольно тонко.
В этом участвуют специальные клетки, красные кровяные тельца, эритроциты, которые содержат в себе молекулы гемоглобина. Которые могут присоединять к себе как О2, кислород, так и СО2, углекислый газ.
И вот внутри организма они цепляют СО2, тащат в лёгочные альвеолы, там выпускают углекислоту — и меняют её на кислород, О2, из воздуха. И с ним — плывут дальше в органы и ткани, где отпускают столь нужный им этот окислитель, а взамен принимают углекислый газ, СО2, который является совершенно естественным продуктом метаболизма.
При этом «входная», артериальная кровь, с гемоглобином, несущим кислород — она красная, а «выходная», венозная, где гемоглобинчики нагружены углекислотой — более тёмная, более синяя.
Но вот что такое СО, угарный газ?
Можно сказать, что это такой «ублюдок», «бастард». Недоокисленный углерод.
И он — очень даже охотно и очень плотно прицепляется к гемоглобину вместо кислорода. Да так цепляется, что и отцепляться не хочет. А и хотел бы — не знал бы, на какой станции сходить.
Ведь это и не кислород, который «садится» в лёгких на вдохе и высвобождается в глубине организма, но это и не углекислый газ, который повисает на гемоглобинчиках внутри организма, с тем, чтобы высвободиться в лёгких и уйти с выдохом.
Так и получается, что даже при сравнительно небольшом (считанные десятки ppm) содержании СО во вдыхаемом воздухе — его молекулы, одна за одной, «залепляют» молекулы гемоглобина, выключая их из нормальной логистики, из нормального обмена О2 и СО2.
Ну вот как если бы раз за разом пьяные менты стопили Газели и влезали бы в кабину и требовали бы ехать хер знает куда, и таким образом выводили бы Газели из грузооборота, покуда уже и вовсе не на чем развозить в этом городе, жизнь замирает.
И когда к гемоглобину прилепляется молекула угарного газа, CO — получается цвет примерно такой же, как и в связке с кислородом, О2, в артериальной крови. Красный, алый.
Вот только кислород отдаётся в пунктах доставки, в органах и тканях, а СО, случайный пассажир — нет.
Поэтому, когда значительное число эритроцитов с гемоглобином оказывается поражено СО — кровь преимущественно красная. На «магистралях».
Но вот на периферии, в «местечковых» капиллярах, где ждут эвакуации избыточного СО2, да так и не дождались — действительно, подкожные покровы и слизистые могут являть цианоз, синюшность.
Однако ж, никакого мало-мальски вменяемого эксперта — не обманешь, если попытаешься выдать удушение за «угорание», или наоборот.
Но вот попытка(!) сымитировать картину угорания при реальном удушении (или наоборот) — это сразу будет светиться, и если изначально могли бы признать несчастным случаем, то при наличии следов фальсификации — задумаются об уголовщине.
Аллочка выслушала и вздохнула: «И что же делать, Дядя Тёма?»
Обняла Дениску за череп, примкнула вплотную к своей светлой головёнке: «Всё равно его не брошу... потому что он... тяжёлый... слишком тяжёлый, чтобы перебросить через балконные перила» (чмокает в лобик).
Дениска подал голос: «Но можно сымитировать провал в прошлое, в палеолит, и чтоб меня нашли в пещере, оледенелым».
Подключаются другие ребятишки, обсуждают, что может быть, а чего не может при таком решении.
Ну вот — удалось завести аудиторию, что называется.
P-s.: Да, что я детям не говорил - я бросил курить весной 2015, а до того и лет с пятнадцати курил довольно плотно, по две пачки в день (ну, в тинейджерстве меньше, но после 25 - стабильно две пачки в день).
И мне курение, в принципе, жить не мешало вообще никак. Компенсировалось на фоне очень серьёзных физических упражнений.
В частности, у меня гемоглобин был 220-230, существенно выше верхнего края нормы.
И это, конечно, реакция на СО, угарный газ, которое неизбежно получаешь с сигаретками.
А вот как бросил - так гемоглобин у меня стабилизировался на 210. Тоже выше нормы, но уже не так интересно.
Боюсь, если придётся преодолевать участок с сильным задымлением - пять лет назад, курящим, я бы преодолел его легче.
Но с другой стороны - курильщика слишком легко (и далеко) чует не собачий даже, а обычный человечий нос.
Да, в этой жизни всегда приходится чем-то жертвовать, что-то приобретать.