"Как хорошо известно, женщины любят мерзавцев» (Сергей Довлатов).
«Чем меньше женщину мы любим — тем легче нравимся мы ей, и тем её вернее губим» (Ас Пушкин, Наше Фсё).
Ну и ещё сотню цитат на тему — накидать можно влёгкую.
Да, плохие мальчики соблазняют девочек — а те очень легко соблазняются именно плохими мальчиками.
И те, кто выводит «модусы поведенди» полов из биологических инстинктов — несут, обычно, херню.
То есть, сразу оговоримся, что человек (и даже тётка) — это очень сложная зверушка, где биологические инстинкты мешаются с социальными конструктами, поэтому никто не бывает чисто «биологичен» в нашем социуме, а у всех борются животные устремления и социальные установки.
Ну, если кто-то не срёт прямо под фонарём на пересечении Авеню и Стрит — значит, уже как-то социализированное существо, а не чисто природное (хотя учёба в Гарварде, на мусорных псевдогуманитарных «мейджорах», порой сбивает цивилизованные настройки, и существо начинает срать под фонарями в Сити, в знак своего животного протеста).
Тем не менее, считается, что чисто биологически люди заточены на продолжение рода.
И это, в общем-то, правда. Но немножко превратное есть понимание — в том, что именно способствует продолжению рода.
И вот говорят: парень может разбрызгивать своё семя куда и как угодно, это его такое дело пацанское, сунул-вынул и пошёл, но самочка — стремится найти ответственного партнёра, который бы взял её, брюхатую, на содержание, и признал бы её выводок, и помогал бы его выращивать.
Что ж, у волков — оно так работает. У приматов — нет.
То есть, у волков — есть истинная моногамия. У приматов — всё же ситуативная, оппортунистическая, вынужденная. А так-то — мы не тяготеем к моногамии, мы биологически не заточены под семейственность. У нас, человеков, семья — это не биологический, а социальный конструкт последних десятков тысяч лет, не более того.
И если говорить о способности человеческой самочки воспитывать своё потомство — то в большинстве случаев наиболее выигрышная для неё стратегия будет заключаться в том, чтобы не связывать себя с одним каким-то самцом, а проституировать маневрировать между разными. Вот от стада австралопитеков и до Екатерины Великой — это наиболее выигрышная стратегия для самочки, открытость для разных амбициозных (или просто похотливых) самцов.
Иногда, конечно, постоянный самец может быть полезен — но не факт, что необходим.
Вот я тешу себя надеждой, что полезен был для своей семьи, но в действительности — Женька была непропащая барышня, когда мы познакомились. И перспективная — по-любому.
Да, тогда она была студенткой юрфака, работала в скромной юридической конторе и ездила на Хёндай-Аксенте — но она практически не позволяла мне влиять на свои дела в дальнейшем.
Ладно, «копейку» в дар приняла, мне удалось убедить её, что всё-таки машинка должна быть достаточно резвая, что триста с лихом сил тут норма, но моё участие в её адвокатских делах — отвергала всегда.
«Hon, ты говоришь, там вредный кекс в Венском Арбитраже? Давай, я закину его в багажник и покажу ему сказки венского леса, а?»
Тут Женька очень активно возражала. Вплоть до рукоприкладства по моей персоне (ну, по груди, куда дотянется).
Вообще же, брак — это реально сложный социальный конструкт. Это — не про половую еблю тинейджеров, в общем-то. Это — про то, как взрослые разумные люди прикрывают друг другу спину, участвуя в наиболее разумном и выгодном союзе.
Если же брать чисто биологическую подоплёку — нет, у обезьянки нет причин вступать в брак с одним-единственным самцом, чтобы обеспечить потомство. Более выгодная стратегия — изыскание подачек от разных самцов. Так было в палеолите, так тем более есть сейчас.
И если отрешиться от того, что человек (и даже женщина) есть психически сложная и разноплановая личность, если сосредоточиться лишь на биологической детерминанте размножения и продолжения рода — то вот как это выглядит со стороны человеческой самочки?
Она — передаёт потомству свой геном.
И девочкам, и мальчикам она передаёт его.
Но девочка — дай бог десяток внучков зачнёт за свою жизнь.
А вот истинное средство передачи генома — это мальчик, сын. Он — может и сотню барышень обрюхатить за свою жизнь, и больше. Ибо — сунул-вынул и пошёл.
Но для этого — мальчик должен вырасти безответственным негодяем. Как его папаша — который в своё время сунул-вынул да ушёл.
Тут и фактор отсутствия отца — будет работать модельным примером. Того папы, которого нет — и потому сынок будет отвязный максимально.
Да, как ни печально — чисто биологически мамаше будет максимально импонировать тот сын, который негодяй, который задирает девочек, вытягивая на себя их внимание.
Тут — не стоит ждать сознательности.
«Ай, милая, да я же за тобой ухаживал два года, ты моя мышка, я твой коврик!»
Ага. Может, самому парню это и прикольно, если он мазохист, но его мамаше — точно нет. Она бы, в глубине души, предпочла видеть сына скорее насильником, нежели подкаблучником.
Во всяком случае, инстинктивная, биологическая детерминанта продолжения рода — требует именно этого, чтобы сын максимально легко и непринуждённо работал «сеятелем», а там уж как-нибудь прорастёт семя, как-нибудь вырастет.
Но понятно, что такая несвятая простота не устраивает общество в целом, не устраивает родителей девочек, которые будут вынашивать и выращивать фетусы от хрен знает каких бродяг и прощелыг.
Однако же, потенциальную мамашу пацана-развратника — это более чем устраивает. Она этого может не осознавать, но она именно потому и тяготеет к безответственным (но обаятельным) негодяям, что хочет, чтобы её сыновья были такими же.
И когда люди хватаются за голову и задаются вопросом «Что она нашла в этом наркомане-хулигане?» - ответ очень простой: «Она в нём нашла отвязного папашу для отвязных сыновей, которые, уродившись в него и возмужав как безотцовщина, пойдут и дальше разносить семя по миру».
Но такой папаша, будучи безответственным уродом, не сможет заботиться о своих детях, не сможет поддержать семью?
Да похрен!
Во все времена и мать-одиночка вполне могла поднять своих детишек. Но поднимались они, становились они — циничными, изворотливыми, умственно и нравственно гибкими. А значит — заведомо более перспективными, потенциально более успешными (если, конечно, слишком рано не вляпаться в такой блудняк, что угодишь на пожизненное или на плаху).
Конечно, не всякая барышня, залетающая от циничных мерзавцев, сможет сформулировать, что делает это, чтобы её сыновья росли такими же циничными мерзавцами — но людям обычно и не дано анализировать свои инстинктивные позывы. Будь дано — не было бы таких дурацких трактовок любви, как «внеземного», «волшебного» чувства.
Но парням — нужно считаться с тем, что, в общем-то, любая барышня заточена под то, чтобы западать именно на циничных мерзавцев (собственно, и парни не больно-то ценят слишком «правильных» девочек, а больше — оторвочек и стервочек).
И если хочешь настоящей любви — не пытайся быть слишком «правильным». Учись быть «немножко сволочью». Люди это ценят — особенно барышни. Ибо, если среди парней всего 95% мазохистов, то барышни — мазохистки поголовно.
Вообще, всем людям нравится, когда ты в целом сволочь, холодная, жёсткая, издевательская, но вот кого-то погладил по головке — и о том легенды слагать будут. Очень простая манипуляция.
Но барышни — особенно падки на проявления душевной теплоты от тех, кто уже создал себе репутацию холодной циничной сволочи.