Давеча играли в покер и, так получилось, обсуждали границы применения насилия к мелким спиногрызам. И «закон о шлепках» во Франции недавно приняли — и вообще тема часто всплывает у разных прогрессирующих мыслителей.
Одна барышня сказала, что детей нельзя бить «точно так же, как и взрослых».
Виталик, мой бывший невольничек, а ныне начальник охраны семьи, моментально согласился.
«Конечно, детей нельзя бить «точно так же, как и взрослых». К примеру, зарядить мелкому с вертухана копытом в рыло — это будет точно перебор. Да его ж об стену расплющит! Поэтому, приходится выбирать какие-то менее экстремальные методы».
Виталик, как вообще принято в нашем кругу, может гнать какую угодно пургу с непроницаемо серьёзным покерфейсом.
В данном случае, впрочем, он не особо и шутил, а просто сделал вид, будто неверно понял фразу. И тут-то не поспоришь: конечно, нельзя пиздить мелкого чертёнка, даже очень вредного, так же, как ты бы ушатывал взрослого отмороженного чёрта.
Но, как сказал величайший гуманист Хармс, «травить детей, конечно, жестоко, но ведь что-то с ними делать надо».
Скажу честно, меня самого раздражает, когда иной нервный родитель (или родительница) истошно орёт на своё чадо так, что кошки взлетают на деревья, постоянно одёргивает не по делу, вообще прессует и треплет нервы, делая свой невроз династийной реликвией.
Так и думается: ты для чего вообще ребёнка завёл? Чтоб был в этом мире хоть кто-то, перед кем можно повыделываться и не быть посланным нахуй? Угадал? Обломись! Чуть подрастёт — пошлёт и он. Это если не прирежет, когда совсем башня слетит от твоего визга.
К слову, это вообще хороший вопрос: зачем люди заводят ребёнка?
Потому что это твой долг перед фатерляндом, которому нужны солдаты, которому нужно своё живое мясо, чтобы оградить страну от чужого живого мяса?
Ну, настолько ёбнутых «патриотов» — всё же мало (к счастью). И никакой отдельно взятой нации, ни, тем более, человечеству в целом — вымирание не грозит.
Если считаешь, что размножаться и продолжать свой род, "крыло аиста с рыбьим хвостом" — твой священный долг, то лучше не делай этого. Мудаков на планете, ей-богу, всегда было предостаточно, всегда будет... к сожалению.
Или - это твой долг перед твоими родителями, которые всю плешь проели, канюча про «понянчиться со внучатами»?
Ну, если б меня доставали на этот счёт родаки — я бы подарил имнегритёнка из нигерийского приюта. Дёшево и умильно. Но самому взваливать на себя такое бремя, как детоводство, только чтоб угодить кому-то, пусть даже собственным родителям — нет, дудки. Их жизнь — это их жизнь, моя — это моя.
Но ребёнок может быть и не «бременем», а очень полезной инвестицией? Вырастет, встанет на ноги — и будет кому поднести стакан в старости?
Ну, если б я хоть на секунду допускал мысль, что в старости буду зависеть от стакана воды, который должен поднести не иначе, как родной ребёнок — я бы точно не размножался. Может, даже канатики перевязал бы, бантиком.
Серьёзно же — ну какая, к чёрту, «инвестиция»? Да на те бабки, какие вкладываются в развитие отпрыска — можно нанять роту «водоносцев».
Но дети — уже и с ранних лет могут быть не обузой, а подспорьем в хозяйстве?
Могут. Как и кошки могут ловить мышей, а лабрадоры — приносить подбитых уток.
Но всё-таки в современном мире кошек заводят, преимущественно, не для того, чтобы они ловили мышей в амбарах, лабрадоров берут не для того, чтобы они ретривили уток, а детей — не для того, чтобы с пяти лет пропалывать ими грядки, а с семи — сдавать в аренду на угольную шахту.
Рискну высказать крамольную мысль, но детей в наше время — заводят ради удовольствия. Не только «основополагающего» процесса удовольствие — но и всё последующее общение с ребёнком — это один сплошной большой кайф.
Во всяком случае, я предпочитаю видеть дело именно так. Даже когда ребёнок заставляет порядком понервничать (а они умеют это делать) — всё равно это кайф. Пусть и с оттенком экстрима. Сильное волнение, сильные эмоции — чувствуешь, что живой. И за это нужно быть благодарным детям, а не ныть про «седые волосы», «ночей не сплю», «а ты, неблагодарный, такой-сякой-растакой».
А за что ему быть благодарным? Он что, просил себя рожать? Нет, это была твоя блажь, твоя прихоть. А произвёл — терпи. Расслабься и получай удовольствие.
Но, конечно, как-то контролировать ребёнка всё же надо. Во-первых, чтобы не угробил себя, по неопытности, тем самым лишив тебя источника удовольствия, а во-вторых, живя в обществе — приходится считаться с этим фактом. И как ты не можешь позволять своей овчарке душить чужих кур ради развлечения — так и ребёнка ты должен держать в некоторых рамках приличия, ты отвечаешь за его шалости.
И тут, конечно, всё очень неоднозначно, всё очень индивидуально.
Я лично — всегда старался обращаться с Лёшкой (да и другими детьми, что попадали в мои лапы) уважительно. Не унижать, не плющить Эго.
Я где-то вычитал, что при серьёзном разговоре глаза должны находиться на одном уровне, поэтому, когда нужно было сделать Лёшке какое-то важное внушение — я брал его за шкирку и вывешивал лицом к лицу.
Помню, годика в четыре он сказал как-то: «А вот будет мне тринадцать с половиной лет — и ты так делать не сможешь».
Почему именно «тринадцать с половиной»? Ну, дети бывают порой неожиданно конкретны. Пришлось, однако, разочаровать, сказав, что я и со взрослыми молодыми подчинёнными так общаюсь, если они существенно ниже моих 185. Ибо — уважительность, глаза на одном уровне.
И я мог иногда сказать Лёшке: «Я тебя сейчас шлёпну!»
Бывало, люди вокруг слегка вздрагивали, превратно интерпретируя, а он — только смеялся.
Ибо, не будучи идиотом, с ранних лет понимал: это я какого-нибудь генерала или министра могу «шлёпнуть» в смысле «хлопнуть», если он чего-то фатально не поймёт. И сказать: «Этот сломался, принесите нового».
А мой сын — один из немногих людей в этом мире, кого я не шлёпну (в суровом смысле) ни при каких обстоятельствах. Вот даже если полячку полюбит и краюху хлеба ей пронесёт в осажд ённый город.
Зато, мой сын — это существо, которое я знаю с момента зачатья. И я, как дипломат (sort of) счёл бы крайним непрофессионализмом со своей стороны, если б не знал, где у этого существа какие кнопки и как им следует манипулировать, чтобы он считал, будто всё сам решает, а не я давлю.
Правда, уже лет в двенадцать Лёшка сам сделался тот ещё манипулятор, успешно раскусив и переняв большинство наших с Женькой приёмов. И это тоже один из кайфов детоводства — видеть, как твоё исчадие учится лжи, притворству, актёрству, лицемерию, цинизму — и прочим полезным в жизни скиллам, присущим психически развитой личности.
Соответственно, просто не было надобности «шлёпать» ребёнка даже в «не столь суровом смысле», а ладошкой. Словами — гораздо проще бывало объясниться.
Но я не могу сказать, что это универсальная педагогическая концепция, годная для всех семей.
Это ведь только социалисты, борцуны за «единственно правильный образ мира» - стремятся к простым и универсальным концепциям.
Они сами очень инфантильны, они не способны воспринимать психологию и отношения людей во всей их сложности. А не чувствуя людей, не понимая их разнообразие — они не способны понять и то, насколько вычурны бывают у людей истинные потребности, насколько сложно они бывают переплетены. И что в число этих потребностей — могут входить и страх, и страдание, и боль, а не только пресловутая «пирамида Маслоу».
Ну и дети — это тоже люди. Они тоже бывают очень разные.
Бывают дети, которые вполне осознанно нарываются на какую-то резкую реакцию. Примерно как щенок, теребящий ухо дремлющего здорового пса. Ведь знает, что если достанет в край — его могут довольно больно прищемить зубами. Знает — но всё равно дразнит.
Так и дети, бывает, озорничают с особым кайфом, когда знают, что им может влететь, если попадутся. Это для них игра, а риск некоторого дискомфорта в случае проигрыша — делает игру пикантней и интересней.
Примерно так строятся отношения с невольничками на моей Плантации. Они не совсем дети, они, преимущественно, уголовно-субъектные тинейджеры, которых я выкупаю у ментов (с согласия самих этих «уголовных субъектов»).
Они отрабатывают долг, много чему учатся, и — имеют простор для игр, в том числе рисковых.
Если спалился на самоволке за пределы компаунда — может последовать суровая кара. На неделю твой Инет (и на компе, и на мобиле) будет ограничен сугубо образовательным контентом, никаких игрушек, никаких развлекушек.
Но поскольку это уж слишком жестоко для современного юного существа, по его желанию кара может быть заменена на менее суровую. Тридцать розог.
Больно (там не ласкают, там реально дерут) — но скоротечно. «Отстрелялся» - и свободен, без каких-либо поражений в правах.
Забавно, что новейшие «прогрессивные гуманисты» считают именно телесные наказания особо унизительной и психотравмирующей штукой.
Я бы сказал, что лишение прав — гораздо унизительней и обидней кратковременного болевого воздействия.
На самом же деле, что реально унизительно для вольного человека — так это отсутствие свободы выбора, отсутствие возможности принимать решение.
Когда же есть свобода выбора, вот как с моими невольничками — они всегда выбирают порку вместо ограничения Инета.
И Лёшка, когда тусовал с ними, лет с десяти, - настаивал, чтобы к нему применялись те же правила. И это я его пальцем не трогал, поскольку мы и так всегда можем договориться, но там — он напрашивался на то, чтоб его высекли, чтоб доказать пацанам, что он не хуже их, не плакса, не тютик. Ну и я дал отмашку, чтобы не церемонились с ним, если сам так хочет. Понятно, в пределах разумного, без вреда для здоровья — но это всех касается, мы не калечим детей. Но если дети изволят повыёбываться — то мы подыгрываем.
В действительности, возможно, физические пиздюли и полезны для подростков в ряде других аспектов — психологических, физиологических.
Подросток, особенно, начитавшийся книжек и насмотревшийся фильмов, усваивает, что у него трудный возраст и он должен страдать.
Но зачастую — он не может понять, в чём именно трудности и от чего он должен страдать. Впадает в конфуз, теряет аппетит и эндорфины, депрессирует, того гляди в петельку слазает или в окошко сиганёт.
Исполосованная задница — убирает главный вопрос, о причине страданий. Является достаточно убедительным ответом на него.
Но в ответ на болевое воздействие — организм вырабатывает эндорфины, «гормоны счастья». В этом, кстати, причина мазохизма. Сначала — больно, потом — прикольно.
Ну и если регулярно драть тинейджера — то, возможно, ему не нужен будет такой источник боли и страданий, как неразделённая любовь, разбитое сердце — и прочая небезопасная хуйня. У него — и так будет хороший эндорфиновый уровень.
Впрочем, если тинейджер занимается каким-то спортом, активным досугом, где и так получает то ли пиздюли, то ли травмы, то ли хотя бы царапины об ветки на велике или молочную кислоту в мышцах — то, возможно, и нет нужды его драть. Ему и так достаточно больно, чтоб выходило прикольно.
В общем, всё очень индивидуально, очень специфично, и я бы сказал так.
Какое-то увечащее насилие, создающее необратимые или трудноустранимые телесные эффекты, будь то шрамы от бича, татуировки, усекновение плоти — должны рассматриваться как «неизгладимое обезображение» (входит в «тяжкий вред здоровью» по российскому законодательству, но только когда применительно к лицу, и это надо расширить).
Да, это подразумевает, в том числе, что и младенческое обрезание, любого пола, совершённое вне осознанного согласия и без доказанной насущной необходимости (что если прямо сейчас не обрезать — то болт отвалится, до сознательного возраста ждать никак) — должно рассматриваться как тяжкое уголовное преступление, чреватое каторгой для всех причастных.
Ну и если ты своему младенцу набиваешь какое-нибудь кельтское обережное тату на полтела — тоже, он на это согласия не давал, не мог дать, ибо вообще несмышлёныш.
Да, дети — имеют дуалистическую природу. С одной стороны, это продукция и собственность родителей, но с другой — это личинки будущих свободных граждан, которые могут потом предъявить обществу, почему их не уберегли от родительского произвола. Причём, предъявить они могут не только пикетом с плакатиком — они могут крышей поехать, если их совсем уж маниакально воспитывали, и сами маньяками заделаться.
Поэтому некоторый контроль за семейными делами со стороны общества — наверное, всё-таки нужен.
Ну вот когда один австрийский чудак запер свою дочь в подвале, сказав всем, что она будто бы уехала в другой город, и там ебал её на протяжении десятилетий, и детей от неё там же в подвале вырастил, и тоже поёбывал — думается, австрийской полиции стоило бы проявить некоторую «инвазивность» в отношении этого «Крастера».
Но, к сожалению, европейская полиция — она сейчас (последние десятилетия) примерно такая же фикция, как и хвалёная Советская Милиция.
При социализме — всегда так. Госструктуры предпочитают заниматься удобной для них хернёй вместо того, чтобы расследовать действительно опасные злодейства (но не столь удобные).
И вот поэтому ты прикрикнешь на ребёнка, повысив голос — и над детской площадкой зависнут вертолёты, и по верёвкам соскользнут черномордые спецназовцы, и ребёнка «спасут» от родительской «жестокости».
Не будешь даже прикрикивать на ребёнка? Ну, твой взгляд кто-то из неравнодушных сторонних наблюдателей может расценить как «давящий» и «психотравмирующий».
Я думаю, и такие поправки в подобные законы «о шлепках» - скоро внесут. Что вот комиссия по защите детства от родительства — будет оценивать, достаточно ли ты правильно смотришь на своего ребёнка, чтобы позволить ему остаться с тобой.
Разумеется, в основе такого законотворчества — никакая не забота о детях, а лишь извечная забота социалистов об обретении тотального контроля над всеми аспектами частной жизни других людей.
И поскольку социалисты — психопаты (когда не наивные дурачки), то, естественно, плевать им на заботу о детях. Это для них — лишь инструмент, и это настолько очевидно, что нет нужды рассусоливать.
Но одно полезное следствие — эта «забота» о детях, со всеми этими дурацкими законами и службами, всё же имеет.
А именно — тест на родительское чадолюбие и вообще «проверка на вшивость».
«Нам показалось, что ты ущемляешь своего ребёнка, мы его забрали в спецприют, а ты сможешь вернуть — когда соберёшь кучу бумажек, что не верблюд. Которые ты отнесёшь в суд — и вот к совершеннолетию своему ребёнок к тебе вернётся».
Ответ:
«Мне показалось, что ты ущемляешь свой скальп, заставляя его покрывать столь гнилой мозг. Я хочу спасти твой скальп от столь пагубного соседства. Но я тебе его верну, как только твой мозг исцелится. А если он исцелится раньше, чем я начну снимать скальп — так, возможно, ты даже останешься при волосьях. Так где, бишь, мой ребёнок?»
То есть, все эти изъёбы ювенальной юстиции в гиперсоциалистических странах — они могут быть и к лучшему, когда сортируют людей на тех, кто готов глотки рвать за своих детей, и тех — кому похер.
Ну и семейные отношения укрепляет, когда ребёнок усваивает, что если у них и бывают какие-то напряжённости в семье, в целом благополучной — не надо болтать об этом в школе, ибо просто заберут в детдом.
Так дети впитывают ту ценную мысль, что государство — не твой друг, не надо с ним откровенничать.