Пожалуй, мало что создаёт в политологии такую путаницу, как применение понятий «правые» и «левые». Это путаница усугубляется тем, что левые постоянно пытаются выдать себя за правых, как только та или иная форма левизны проявляет себя со слишком откровенной степенью омерзительности и становится неприлична.
Таким образом мы и получаем ситуацию, когда «правыми» вдруг называют фашистов или даже национал-социалистов. И люди, которые в принципе знакомы с основополагающими правыми идеями (либеральными в исходном, локковском смысле) — хватаются за голову: «Да какие, к чёрту, нацики «правые», когда они социалисты? Как социалист может быть «правым»?»
Тем не менее, будет правомерно называть национал-социалистов, а тем более итальянских фашистов «правыми» - если иметь в виду их положение в политическом спектре относительно(!) других «радетелей за общее благо».
Это примерно как шкала электромагнитных излучений, где в принципе можно обозвать ультрафиолет «длинноволновым» - если сравнивать с рентгеновским излучением и гамма.
Вот так примерно выглядят и фашизм с нацизмом, когда левее окажутся советский и китайский варианты коммунизма в периоды максимального обострения классовой борьбы, а на самом «гаммистом» краю — совсем уж маниакальные диктатуры вроде полпотовской.
К слову, совершенно не врут советские пропагандисты (редкость для них), когда называют фашизм «буржуазной реакцией на коммунистическое движение». Ну да, в двадцатые годы достаточно было и мельком глянуть на Советскую Россию — чтобы задуматься о какой-то «реакции» на возможный такой же «взрыв возмущённого пролетарского разума», но уже у себя в стране.
И буржуазии приходилось зачастую идти на союз с народными вожачками вроде Муссолини, которые, конечно, тоже социалисты, но всё-таки не на всю голову отмороженные. Которые не призывают уничтожить буржуазию как класс, а призывают строить сообща корпоративистское государство всеобщей сплочённости, где все друг друга любят и все радеют за общее развитие.
Именно в этом, кстати, смысл фашизма, когда сие не абстрактное ругательство, а идеологическая концепция. Фашизм — это сплочённость. Прутики в связке, фасции, которые вот по отдельности легко ломаются, а вместе якобы сила.
И люди иногда удивляются, когда узнают, что именно такой смысл вкладывался в концепцию итальянского фашизма при его зарождении. Говорят: «А разве любая абсолютистская монархия, включая русское самодержавие — не то же самое?»
Разумеется. С той лишь разницей, что при «народном» фашизме имени Муссолини — статус вождя не подразумевается прирождённым и наследуемым. А так, да, конечно же, любая деспотия, упирающая на сплочённость общества ради общего блага — это фашизм (замечу: в лучшем случае фашизм, потому что во многих иных случаях деспотии скатывались в более радикальные социалистические формы).
И если говорить о сути социально-политических формаций и режимов, то лучше отвлечься от того, когда именно был «отчеканен» тот или иной термин.
Да, слово «социализм» появилось веке в восемнадцатом, но азиатские (и мезоамериканские) деспотии древности были прекрасным образом социалистические. В спектре от умеренного фашизма (как, скажем, Персидская империя Кира) до «троцкистского» безумия инков.
Точно так же и слово «фашизм» появилось в Италии в начале двадцатого века, но это не значит, что явления не было раньше. Да оно потому и появилось там и тогда, что конкретно для Италии была в диковинку идея, стоящая за этим термином. Она со времён Домината не испытывала на себе «единой жёсткой руки мудрого правителя ради общего блага».
А для той же Московии фашизм (в наследуемом монархическом варианте) — был всю дорогу цементирующей идеологией. То есть, Московия вообще никогда не бывала правее фашизма (за исключением последнего десятилетия двадцатого века, но и то с оговорками). И уваровская формула «самодержавие-православие-народност
И ещё раз: «фашизм» в данном случае — не ругательство. А просто идеология, основанная на убеждении, что все классы и сословия могут мирно сосуществовать, если сплотятся под мудрым руководством вождя и будут любить друг друга ради общего блага, общего развития.
В этом смысле фашизм — действительно самая правая из социалистических(!) идеологий, и самая «незлобивая». Все другие формы социализма — всё-таки предполагают кого-то замочить или ограбить, чтобы обобществить средства производства и поставить их под жёсткий контроль Высших Людей, которые «знают, как правильно» (сиречь, комиссарствующие пиздоболы или пиздобольствующие комиссары, что амбилингамно).
Но на общей шкале политических концепций — конечно, фашизм находится сильно левее того, что я лично считаю приемлемым.
Вообще, каков критерий, какова смысловая нагрузка этого «правее-левее»?
Если очень просто — индивидуализм и коллективизм.
Правая идеология (в чистом своём виде) — подразумевает приоритет личности. Личной свободы, личного достоинства, личной ответственности. И, соответственно, свободная личность вольна делать, что ей угодно, а ограничена может быть лишь тогда, когда убедительно доказано будет, что её действия образуют агрессивное посягательство на другие свободные личности. Ну и государство - «ночной сторож» (а не нянька, не кормилица, не бюро добрых услуг).
Левая идеология (тоже в чистом своём виде) — подразумевает стремление к оптимально устроенному человеческому муравейнику, которым заправляют те, кто Знает, Как Правильно. И что такое «оптимально устроенный» - тоже ведомо лишь тем, кто Знает, Как Правильно.
Ну и конечно, я не могу отрицать того, что, будучи сам весьма правых взглядов — предвзят по отношению к левакам. Наверное, это чёрная неблагодарность — быть предвзятым по отношению к святым людям, которые, желая меня осчастливить, всегда лучше меня знают, что мне нужно, но вот я таков. И не то чтобы «a good commie is a dead commie” — я против летального насилия во всех случаях, где его можно избежать, и ведь даже среди коммунистов попадаются прикольные челы — но, разумеется, мои симпатии всегда были на стороне буржуазии.
Буржуазия для меня, при этом — не карикатурный Мистер-Твистер, в комическом цилиндре, с толстенной сигарой во рту и с ожирением по всему телу.
Для меня «буржуа» - это любой самодостаточный человек, который не считает, что ему кто-то должен по умолчанию, а считает, что поднять свой статус в обществе можно, лишь делая нечто полезное другим людям, востребованное ими, и получая от них вознаграждение.
Поэтому, скажем, самозанятый сантехник или электрик — это «буржуазия», это «соль земли», а какой-нибудь банкир, выклянчивающий у правительства субсидии на поддержку своего сфакапленного бизнеса, типа, «слишком большой, чтобы позволить упасть» - это казённый прихлебатель, а не буржуй.
Соответственно, апеллируя к совершенно разным аудиториям с совершенно разными ценностями (правые — к полноценным людям, левые — к зверушкам, пребывающим в поисках заботливого хозяина), правая и левая идеология расходятся настолько, что порой говорят на разных языках. До степени полного непонимания (во всяком случае, левакам бывает трудно понять, как у нормальных людей голова устроена).
И вот иной левак спрашивает: «И как же вы собираетесь сделать, чтобы всем было хорошо и все были счастливы?»
Спрашивает — зная, что имеет дело с правым либералом. Но всё равно задаёт этот идиотский вопрос, ибо у него в головёнке не укладывается, будто бы кто-то может НЕ «торговать» своим вымышленным стремлением «сделать всем хорошо».
Правый ответ, естественно, таков, что это абсурдная цель, которой не стоит забивать голову. Это личное дело людей, быть им счастливыми или нет. Насильно не прикажешь. Если кому-то угодно духовно возвышаться через страдания, вместо того, чтобы повышать своё благополучие, оказывая другим людям востребованные ими услуги — с какого перепугу в это вообще должно вмешиваться государство? Оно — должно вмешиваться только в конфликтных ситуациях, где применение силы неизбежно.
Большинство леваков — не понимают такого ответа. Они в принципе не понимают, как можно в политике отказываться от демагогии того рода, что «А вот я приду и сделаю всем щасте!»
Соответственно, не понимают они и того, что свободный рынок для правых — это не средство построения мира, где «все счастливы». Это — ЦЕЛЬ. Это единственно возможная форма справедливого мироустройства, где свободные люди договариваются и сотрудничают друг с другом по своему вкусу. Принуждение возможно только в части соблюдения добровольно заключённых контрактов, но не в части собственно их заключения. И если кто-то плохо умеет «продавать» себя другим людям на свободном рынке — то или пусть учится делать это лучше, или — это его проблемы. Ну, может, частная благотворительность его пригреет.
Леваки этого почти никогда не понимают, сплошь и рядом ляпают: «А вот там-то ввели свободный рынок — и он не сработал, благополучие не повысилось, жить стало хуже».
У свободного рынка нет такой задачи, как «повышение благополучия». Его задача — просто БЫТЬ. Представлять собой среду, где свободные, разумные и ответственные люди заключают друг с другом сделки. Ибо всё иное, кроме свободного рынка — это принуждение (либо добровольная частная благотворительность). А принуждение — нужно очень(!) тщательно обосновывать, когда имеешь дело со свободными полноценными людьми. Из инстинкта самосохранения, хотя бы.
Другое дело, что когда в обществе мало свободных, разумных и ответственных людей — конечно, свободный рынок будет работать сообразно качеству своих участников. То есть, не лучшим образом. Но только он, собственно, производит отбор тех людей, которые способны к самостоятельной жизни. В оранжерее патерналистских, социалистических устройств — люди только тупеют и лишаются воли. Они просто лишаются шанса стать взрослыми.
Точно так же леваки не понимают концепции «прав человека». Которая, в общем-то, сводится к тому, что человек - хозяин самого себя и того, что является его собственностью, и волен распоряжаться всем этим как ему угодно, если только это не образует агрессивного посягательства на других людей. Частные выделяемые права — просто уточнение этого общего положения.
И тут приходят леваки и влезают: «Да-да, право на жизнь, право на стремление к счастью, всё замечательно, а ещё — право на труд!»
Правые пожимают плечами: «Ну да, конечно, человек имеет право трудиться, сколько ему заблагорассудится. Но какой смысл особо это подчёркивать?»
Тут выясняется, что леваки под «правом на труд» имеют в виду совершенно другое (поскольку они никогда не называют вещи своими именами). В действительности они имеют в виду не труд как таковой, а предоставление оплачиваемой работы. И что будто бы у каждого человека есть такое право, и общество, другие люди, должны это право гарантировать.
Возникает резонный вопрос: какого хрена? Каким вообще это образом относится к правам человека, когда на самом деле это просто ущемление частного права, принуждение? То есть, кто-то хотел бы работать (вернее, получать зарплату), но не может ни с кем договориться о сотрудничестве на приемлемых для работодателей условиях, не может себя «продать» так, чтобы остаться довольным — однако и в этом случае ему будто бы должны гарантировать это мифическое «право на труд». То есть, принудить работодателей взять его к себе против собственного желания. Ну, очень мило. Охуительное понимание «прав и свобод человека».
Но леваки, как «строители оптимального муравейника» - естественно, никогда и не пытались понять, что такое права и свободы человека. Они вообще имеют довольно смутное представление о том, что такое человек. В лучшем случае — они знают своего избирателя, от которого недалеко ушли по степени осмысленности и сознательности.
Впрочем, социалисты поумнее — в откровенных разговорах не стесняются признаваться, что занимаются политическим мошенничеством, охмуряя свою специфическую электоральную базу заведомо несбыточными обещалками.
Их оправдание: «Но кто-то же должен это делать? Ну если этот охлос объективно существует, если он паразитарен по своей сути, но при этом может впасть в буйство — кто-то всё равно воспользуется его тёмной энергией, чтобы прийти к власти. Так лучше мы, люди вменяемые и ответственные, будем его как-то контролировать, почёсывая за ушком».
Что ж, это оспоримая, но по крайней мере честная и внятно выраженная позиция. Правда, выслушивая это, задаёшься вопросом: «А что б ты делал, родное сердце, если б вдруг все люди стали разумными и сознательными, если б исчез тот самый охлос, паразитарный, наглый и тёмный?»
Да, в этом главная проблема всех патерналистов. Если люди перестанут быть инфантильны — эти «устроители жизни» перестанут быть нужны. Во всяком случае, лишатся высокого статуса. Поэтому леваки объективно заинтересованы в том, чтобы значительная часть популяции не поднималась из того полуживотного состояния, в котором возможен запрос на социализм.
Чего ещё не понимает большинство леваков — так это того, как можно ценить поддержание политической конкуренции, а не стремиться к полновластию собственной партии любой ценой. В этом тоже принципиальная разница между людьми и «строителями муравейника».
При этом биологически леваки, конечно, тоже люди. Многие же из них имеют шанс стать людьми в полном смысле. Это случается со многими школьниками, носившими мордашку Че Гевары на маечке, когда они начинают сами зарабатывать на жизнь и внезапно обнаруживают, что больше почему-то не хотят «счастья всем даром» за ИХ счёт.
Иные же — и до седых волос лелеют всякую утопическую дурь, напрочь игнорируя реальную человеческую природу, но в целом безобидны, мало на что влияют.
Чего, конечно, нельзя сказать про тех леваков, кто пробирается в органы власти и продавливает там выгодные для них, но деструктивные для общества решения.
Но и тут история учит нас, что со стороны свободного, буржуазного человечества — большая ошибка пытаться «договориться с социалистами посередине». Вроде того, что поддержать фашистов (умеренных социалистов) — чтобы не пустить совсем уж оголтелых комми.
Это ошибка, которую допустили не только центральноевропейские нации в первой половине двадцатого века, но и Россия в начале двадцать первого.
Если говорить правду, ныне существующий Путинский режим — не есть результат волеизъявления собственно народа. В действительности, он возник как этакий умеренный фашистский «буфер», ограждающий буржуазию от того, что мог бы себе избрать охлос (что-то крайне левое, крайне агрессивное, как подразумевалось по умолчанию).
Я и тогда говорил, что опасения по поводу этого нового красно-коричневого зомби-апокалипсиса, когда охлос приведёт к власти то ли коммунистов, то ли национал-социалистов — несколько преувеличены. То есть, симпатизантов-то подобных режимов было много, но они слишком тупы и в целом никчёмны, чтобы считаться с ними как с политически значимой силой. Что, спустя годы, блестящим образом было продемонстрировано в Лугандонии — пределы возможностей этих отбросов.
При этом закономерно обнаружилось, что и «буферный» путинский режим, начинавшийся как умеренный и будто бы разумный фашизм, очень сильно дрейфанул... да даже не влево — а просто в сторону безумства. Что не редкость для авторитарных вождеств, сляпанных из первых подвернувшихся под руку говна и палок.
Это должно стать полезным уроком для оставшихся в России (и не только) разумных буржуазных людей, тяготеющих к правым ценностям. Что нельзя пытаться заигрывать с охлосом и леваками, надеясь «сторговаться на середине». Этого не получится. И это глупо — торговаться с грабителем о том, сколько денег он соизволит оставить в твоём кошельке.
Тут следует определиться с принципиальной позицией. То ли ты считаешь, что люди должны добровольно договариваться о сотрудничестве, то ли ты допускаешь, чтобы одни люди просто грабили и принуждали других «ради общего блага» (ради сохранения власти демагогов, если называть вещи своими именами).
В этом, собственно, коренное различие между правой и левой идеологиями.
Но в современном политическом мире они редко бывают представлены в чистом виде. В основном — какие-то бастардные гибриды, что усугубляет путаницу.
Поэтому, разумеется, наклеивая «этикетки» на то или иное явление — приходится оговариваться о том, что здесь имеется доля условности.
И когда, скажем, мы называем нынешний режим в России «фашистским» - мы прекрасно понимаем, что он лишь был заявлен как аналог итальянского фашизма, а в действительности представляет собой пародию на него. Ну потому что Муссолини всё-таки был довольно серьёзным политическим философом, а не обиженным вороватым гопником из подворотни. Да и в любом случае, «второй раз — в виде фарса».
Что до места фашизма на шкале «право-лево» - повторю, оно примерно такое же, как будет у ультрафиолета, если марксизм-ленинизм принять за рентгеновский диапазон, а классический либерализм — за инфракрас (ненавязчивый, но согревающий).