Ни в коей мере не отрицая мерзости современного российского политического ландшафта, я всё-таки часто задумывался, почему многие вполне здравые и самодостаточные люди, в принципе способные повлиять на внутриполитическое устройство, предпочли терпеть этот малахольный путинский лепрозорий (пусть и морщась от брезгливости), в действительности находя его предпочтительным по сравнению с политическими формациями в иных цивилизованных, западных странах.
Если кратко, то, в представлении многих этих людей (отнюдь не являющихся «ватниками» и какими-то дремучими мракобесами), в России (если поменьше смотреть ТВ и слушать бред политиканов) — как ни удивительно, больше свободы и меньше маразма. И точно меньше вторжения в личное человеческое пространство, будь то со стороны государства или каких-то квазирелигиозных общественных институций. Поскольку государственный аппарат весьма слаб, де факто существует в виде мафии, притом весьма бестолковой и беспомощной, а моральных авторитетов просто нет как таковых. Последнее обстоятельство можно, конечно, находить печальным, а можно всё-таки радоваться, что, по крайней мере, моральные авторитеты не лепятся из таких крайне сомнительных персон, как Ганди, Фидель Кастро или Тереза Калькуттская.
Эти самодостаточные, в хорошем смысле буржуазные российские люди — в действительности вовсе не враги Запада и его основополагающих ценностей. Просто они считают, что Запад сам их предал, свои ценности, а Россия в современном мире — в большей степени «Европа», чем сама нынешняя Европа (да и Штаты).
И надо сказать, что подобные представления — в каком-то роде небеспочвенны. Уж во всяком случае нынешний разгул политкорректности на Западе — не может не внушать отвращения любому здравомыслящему (и ценящему своё здравомыслие) человеку.
Некогда благая идея, заключённая в том, что нехорошо и контрпродуктивно дискриминировать и оскорблять людей на основании их биологической природы, половой или расовой, априори подчёркивая их «ущербность» - естественно, выросла в маниакальный, «сектантский», крайне агрессивный психоз, выискивающий всё новых и новых «жертв дискриминации» и делающий на их защите грязнейший политический бизнес. И смотреть на это — реально тошно.
Помню, как-то (теперь давно уже) в разговоре с одной американской журналисточкой (не без профессиональной деформации, конечно, барышня, и «демократка», но в целом милая) я заметил, что если Россия — весьма беспредельная бандитская малина, и это глупо отрицать, то Штаты всё больше скатываются в «Совок» в самых одиозных его проявлениях. И честно сказать, когда подрастёт мой сын и вдруг захочет пойти в университет (не факт, но вдруг) — я не смогу рекомендовать ему такой университет, где правят бал какие-то оборзевшие страхолюдные хабалки, самоназначенные защитницами всех «униженных и оскорблённых», а учёные с мировым именем могут быть отстранены от кафедры за какую-то неосторожную шутку, показавшуюся этим недоразвитым хабалкам то ли «мизогинистской», то ли «расистской», то ли ещё каким-то образом неполиткорректной.
Более того, заметил я, если человек искренне предвзят к представителям другого пола или расы, то, в общем-то, это его право. Изъявлять свою предвзятость публично, может, и не очень разумно — но, опять же, пусть он сам решает, делать это или нет. Ведь в конце концов, если просто заткнуть ему рот — это никак не добавит ему тёплых чувств к тем, кого он недолюбливает, но лишь укрепит предвзятость в их адрес.
Конечно, государство должно защищать людей от прямого насилия на почве гендерной или расовой неприязни. Да от любого насилия, не имеющего внятного обоснования в виде самообороны. Но слова — это всего лишь слова. Если кому-то дискомфортно слышать в свой адрес нелестные суждения — что ж, по крайней мере, он будет знать, что человек так про него думает. А дальше — уж сам решит, то ли попытаться разуверить этого человека, доказав, что тот заблуждался, то ли просто не иметь с ним дел. Но от слов не умирают. А если и умирают — значит, что-то было упущено в формировании психической конституции, когда вырос таким мнительным оранжерейным лютиком.
На это американская барышня заявила: «А вот если б твоего ребёнка в школе дразнили, скажем, «белобрысым»? (Она сказала «blond”, что с некоторых пор некоторыми чудаками воспринимается в Штатах как “неполиткорректность»).
Попробовал представить такую ситуацию, чтобы Лёшку именно дразнили «белобрысым». Затруднился. Ну, он и есть белобрысый — и что может быть оскорбительного в подчёркивании данного его свойства? Немножко фамильярно, разве лишь, но это нормально для школьников, «немножко фамильярность».
Ответил: «А что, если бы тебя в школе называли ginger (она рыжая)?»
Возразила: «Ну, это же не подразумевает никакого «дерогатива»?»
И задумалась: а что, если, по последним инструкциям Партии, уже подразумевает?
В действительности, Лёшку дразнили в школе. Но не «белобрысым» или «блондинчиком» (что слишком сложно воспринимать как «наезд»), а «Ланнистером». Ну как «дразнили»? За глаза обзывали. Поскольку мы с Женькой, из всех школьных родителей — самые богатые и влиятельные. Во всяком случае, такая версия — наиболее лестная. Но скорее — потому, что мы реально похожи как брат и сестра (хотя родства в ближайшем тысячелетии — нет точно).
И вот Лёшка, лет в одиннадцать, прознав, что его так обзывают, решил вступиться за «честь семьи». Но всё-таки проконсультировался со мной, то ли уже начинать бить морды, то ли как-то ещё пресечь эти гнусные инцестуальные намёки.
Я сказал, что однозначно бить морды. Особенно — девочкам. Чтобы конкретно его — уж точно стали обзывать «Джоффри». Но как альтернатива — разучиться насвистывать The Rains of Castamere.
Он принял второй вариант. А делая какой-нибудь доклад в классе, иногда начинает его фразой: «Please, hear me roar”. А возвращая одолженный ластик — говорит, многозначительно прищурившись: «A Lannister always pays his debts”.
Являются ли при этом блондины меньшинством? Да. Пока — да. Хотя, конечно, за счёт нашей повышенной сексуальной привлекательности и рецессивных дремлющих генов — мы всё больше «инфицируем» человечество. В наших парах — не могут рождаться брюнеты. А у брюнетов — запросто могут появляться блондинчики, когда оба родителя, несмотря на чернявость, носят в себе по одному комплекту белобрысых генов.
Являются ли блондины дискриминируемым меньшинством? Ну, можно сказать и так, если всерьёз воспринимать многочисленные шутки про глупеньких блондинок.
Ей-богу, Женька, выступая перед Стокгольмским Арбитражем, была бы очень рада, если б адвокат противной стороны искренне считал её дурой только потому, что она белобрысая. Того лучше — если б он обратился к суду со словами: «Ваша честь, зачем слушать эту барышню, что она может сказать умного, когда является блондинкой?»
Тут или очень тёплое взаимопонимание должно быть между всеми участниками процесса — или суд сделает вывод, что слушать не стоит как раз этого идиота, а не Женьку. К сожалению, таких идиотов обычно не приглашают представлять корпорации в тяжбах на десятки миллионов долларов.
Как я сам отнесусь, если узнаю, что кто-то считает меня дурачком только потому, что я блондин, а он - «Тёмный Властелин»? Да так оскорблюсь, что предложу сыграть в покер. Ведь интеллектуальное превосходство должно вознаграждаться. И у него есть шанс крупно выиграть. Наверное...
Ей-богу, играя в покер с малознакомыми людьми — порою приходится прилагать изрядные усилия, чтобы изобразить из себя пьяного, самоуверенного, безалаберного дурачка, готового блефовать на любой фигне из чистого упрямства. Приходится долго «прикармливать» оппонента, чтобы он, имея флаш от короля, не поверил, что у тебя тузовый там же.
Может, мне и не нужны его жалкие копейки, когда он заторгуется так, что и за пять лет не расплатится по-любому — но должник может быть полезен. Особенно, если это чиновник, мент, вояка или депутат. И когда он изначально считает меня легкомысленным придурком только потому, что я блондин — ну, молодец. Я бы всячески приветствовал и такую пропаганду, которая бы внушала подобную точку зрения.
Но, увы, в природную глупость блондинов по-настоящему верят только очень редкие и странные оригиналы. А так-то понятно, что мы — самый свежий и прогрессивный дизайн в модельном ряду гомо сапиенс. Ну, более ушлая разновидность — пожалуй, только рыжие. И я ни разу не встречал рыжего, который бы обижался на то, что его обзывают «рыжим». В глубине души он знает, что ему просто завидуют.
А вот про негров — действительно многие думают, что они туповаты. Стараются это скрывать, из соображений приличия, но — думают так, как о «низшей, обезьяноподобной расе». Ну чего греха таить, если это действительно так, подобное отношение к негроидам?
Я бы сказал, с неграми проблема не в интеллектуальных их изъянах как таковых (нет, они бывают вполне смышлёные), сколько — в некотором дефиците усидчивости, что мешает им учиться «по-школьному», это для них слишком скучно. В общем-то, пресловутый ADD как он есть.
И я полагаю, что дело здесь в том, что африканцы не проходили в своё время такой дрессировки собаками, какая была у северян. Чтобы управлять огромным косматым клыкастым чудовищем (а не бассенджи), чтобы он был тебе верным помощником на охоте, другом и сторожем — нужно изрядное самообладание и терпение. Так, видимо, на севере происходил естественный отбор по этим качествам. Кому не хватало терпения для воспитания собаки (и себя об неё) — просто выбывал из гонки.
Именно по причине своей порывистости, импульсивности — негры так болезненно реагируют на данные об их более низком среднем IQ. Считают это расистскими инсинуациями.
Хотя те же европеоиды — вполне спокойно относятся к сообщениям, что у азиатов средний IQ ещё выше, чем у них. Ну, да. Вот же не лень китайским и японским детишкам морочиться, надрачивая своё сверхценное умение решать тесты на IQ. Бедолаги. Но если они реально такие умные — что же не откажутся от идеографии в пользу вокалического алфавита? Да, опять же, и Хиросима — хороший ответ на вопрос о том, что бывает с азиатами, когда они вдруг начинают считать себя слишком(!) умными, а прочих — держать за говно (ну, это если совсем без политкорректности, но с непременной скорбью по тем жертвам, которые реально были невинны, хотя неизбежны).
Ну и негры, которые поумнее — тоже не склонны тратить время и силы на защиту от «гнусных инсинуаций» по поводу их расовой интеллектуальной «неполноценности». Зачем? Им хватает ума, чтобы сосредоточиться на реализации своих действительно сильных сторон. Играть в баскетбол, исполнять рэп, сниматься в кино, и когда ты стал миллионером — то тебе не пофиг, что думает про тебя какой-то «уайт трэш» из трейлера?
То же — и с тётками. Реально умной тётке, по хорошему счёту, и формальное ущемление политических прав — не помеха в осуществлении амбиций.
Допустим, где-то законодательно ограничено право тёток избираться или быть избранными во властные органы. И что с того? Реально умная тётка — она просто вместо себя отправит к урнам дюжину правомочных самцов, которых подчинила своей воле, чтобы они продвинули в парламент такого, который от неё целиком зависит.
Вообще, реально умный человек, какой угодно расы, какого угодно пола, понимает, что демократия всеобщего равного и тайного избирательного права — это идиотизм и профанация само по себе. Когда голос какого-то спившегося нищеброда формально считается равным голосу миллионера, - это, естественно, лютый бред, никогда не возможный на практике. Можно лишь делать вид, будто оно существует — но оно от этого нисколько не становится реальностью.
По хорошему счёту, истинные возможности человека — это просто факт, который либо есть, либо нет. Либо ты по факту умный и влиятельный — либо нет. А всякие дурацкие законы, которые то ли «ограничивают «твоё истинное влияние, то ли, напротив, призывают считать тебя важной персоной, когда на самом деле это не так, - просто филькины грамоты.
Ей-богу, что-то я не слышал, чтобы Елизавета Великая Британская как-то очень страдала от тягот женской доли в тогдашнем насквозь патриархальном обществе. И даже государственных изменников — она не спрашивала: «Вы меня предали потому, что я женщина?» Нет, она им говорила: «У вас есть шанс составить экипаж брандера, идущего на Великую Армаду — и, возможно, останетесь живы и при титулах. Это лучшее предложение, какое я могу сделать».
И про Екатерину Великую Российскую чего-то я не слышал, чтобы её могло возмутить высказывание какого-нибудь фаворита в том духе, что «все бабы — дуры». Другой вопрос — хотелось ли фаворитам делать такие высказывания в Катином обществе, но если и хотелось, если и делалось, то, думается, она бы просто посмеялась, частично и согласившись (за изъятием собственной персоны из обобщения).
Когда же в отношении какой-то группы людей провозглашается, что отныне запрещено их считать «ущербными», запрещено говорить про них такое, ибо это травмирует их нежные чувства — фактически этим провозглашается, что данная группа на самом деле настолько(!) ущербна, что не может сама изменить отношения к себе, а может только хныкать и скулить от того, что про неё плохо думают. И это вернее всего укрепляет людей в мысли, что, вероятно, и не зря так думают.
Честно, никакому врагу не пожелаешь таких защитничков, какие есть в обществе победившей политкорректности у «дискриминируемых меньшинств». Поэтому неудивительно, что в Штатах всё больше людей цветных и женских «рас» симпатизируют Трампу, который со всей своей фирменной мужланской прямотой не стесняется говорить, что думает (и, в общем-то, правду) об этой паразитарной политкорректной шушере (которая провозглашает себя защитниками «униженных и угнетённых», а их, соответственно — своей «собственностью», если называть вещи своими именами).
Причём, если раньше речь шла о защите прав тёток и цветных, что ещё как-то можно понять с учётом исторического бэкграунда, далее геев (что было неизбежно после дела Тьюринга, поставившего на уши все буржуинские спецслужбы), то маразм нарастает неконтролируемо, ибо эти ребята действительно не способны осознать, до какой степени неадекватности дошли в своём стремлении защитить хоть кого-нибудь хоть от чего-нибудь.
Теперь, извольте видеть, трансгендеры. Чудаки, которые, биологически принадлежа к одному полу, решили про себя, что на самом деле принадлежат к противоположному, и требуют от окружающих уважать свой выбор, видеть в себе не то, что есть, а то, что угодно видеть им самим.
Чёрт побери, никто же не сжигает их на кострах как одержимых дьяволом или что-то вроде. Никто даже не направляет принудительно в дурку парней, возомнивших себя барышнями, или наоборот. Да это их дело, кем себя считать — и можно даже не относиться к этому, как к психическому расстройству, покуда они не бросаются на окружающих и не кусаются.
Таков, в общем-то, современный цивилизованный консенсус, которого придерживаются и самые «замшелые» правые консерваторы.
Да собственно, правая идея в основе своей заключается в том, что «каждый дрочит, как он хочет», и «живи сам, не мешай жить другим», и «ты не лезешь ко мне — я не лезу к тебе».
Но как раз эти посылки — совершенно недоступны левому тоталитарному сознанию, которое способно мыслить только абсолютистски, чёрно-бело, без промежуточных оттенков.
Поэтому — либо сжигать на кострах тех же трансгендеров, либо, когда вознамерился их защищать — сжигать на кострах тех, кто смеет покручивать пальцем у виска, глядя на трансгендеров. Что у разных людей возможны разные мнения и они могут их выражать — это мысль, реально недоступная в левой парадигме.
Мне же вот интересно стало провести такой социальный эксперимент. Зайти в негритянский бар где-нибудь в Бронксе, такой, что неофициально «только для чёрных», и заявить, что хотя ты кажешься белым, но в глубине души считаешь себя чёрным. И это нужно уважать точно так же, как мнение парня, считающего себя девочкой. Ведь если ты сам себя кем-то считаешь — разумеется, все окружающие тоже должны видеть в тебе того же, кого видишь ты. И вот ты — истинно(!) чёрный. Ты себя так ощущаешь. Не какой-то там афроамериканский полукровка, чьи предки трусливо прислуживали своим белым поработителям, а настоящий непокорённый чёрный воин из Чёрной Африки.
Но будучи великодушен, ты, так и быть, готов терпеть рядом с собой в этом баре всяких полукровок, потомков бывших домашних питомцев у белых плантаторов-экплуататоров, ибо ты не расист, а правнуки — не в ответе за оскорбительную для гордой чёрной расы мизерабельность своих прадедушек, этих гномиков, прогнувшихся под европейскую «белоснежку».
Вопрос даже не в том, будет ли это безопасней для белого парня, этак зайти в чёрный бар, провозгласив себя «на самом деле негром», нежели в дамскую комнату, провозгласив себя «на самом деле девочкой».
Вопрос в том, на чью сторону встанут привычные защитники от дискриминации. Вступятся за привычное и давно окучиваемое ими меньшинство — или за более экстравагантное, а потому, возможно, более перспективное.
Вот для меня, как для истинного правого либерала — всё было бы очень просто.
Есть некие люди, уделяющие внимание цвету кожи. Это можно считать нелепым предрассудком с их стороны, но это их право, уделять внимание экстерьеру.
И они хотят иметь место, где бы могли собираться и отдыхать люди, имеющие такой же цвет кожи. На свои деньги они открывают бар и вешают на двери табличку, где сообщается, кого они хотят видеть у себя в гостях, а кого не хотят. Желательно — без хамства, но информативно.
И всё, вопрос решён. Это просто не моя головная боль, какую политику по отношению к клиентам проводит частное питейное или какое угодно иное заведение. Ровно так же, как не будет моей головной болью, если они разорятся, когда их политика не найдёт отклика у клиентов. А не разорятся — тогда молодцы. Значит, верно угадали со спросом.
В любом случае, в моей жизни — достаточно дел, которые непосредственно касаются меня, моих близких, друзей и партнёров, чтобы брать в голову какие-то совершенно не касающиеся меня проблемы. Иначе — голова распухнет или даже лопнет.
И если меня предупреждают, что не хотят где-то видеть, в своём частном заведении — fine. Я пойду в другое.
Буду ли я оскорблён при этом, что кто-то, оказывается, не хочет меня видеть, а возможно, и недолюбливает «оптом» таких, как я, по признаку то ли пола, то ли цвета кожи, то ли ещё из-за чего?
Да мне некогда и не будет желания париться такой ерундой. Я не червонец, чтобы нравиться всем, но в глубине души считаю, что если кто-то предвзят по отношению ко мне — то это его проблемы, а не мои. Если же вдруг возникнет ситуация, где мне будет что-то нужно конкретно от этого человека — то конкретно с этим человеком я и буду решать. Спокойно, без нервов, желательно мирно — но эффективно.
И оборони Господь при этом от каких-то доброхотов, которые примутся втирать ему, что он по жизни и так должен меня любить, должен наступить на горло своей неприязни. Я им сам на горло готов буду наступить, чтоб не лезли в чужие дела без приглашения.
То же — и со всякого рода «генерализированными» оскорблялками. Некоторые из них — действительно можно принять, с учётом исторического применения, за признак враждебности. В этом случае я бы уточнил, действительно ли человек (скажем, украинец, называющий меня «кацапом»), считает меня врагом и хочет уничтожить? Или просто словечко нравится?
Если он убедительно объяснит, что не держит сейчас под столом руку с изготовленной к бою волыной и в действительности не хочет меня грохнуть — мне будет совершенно плевать на «кацапа». Впрочем, я и так понимаю, что если б хотел грохнуть — не стал бы настораживать какими-то обзывалками, а просто нажал бы на спуск, внешне изъявляя полнейшую благожелательность. Это если он профессионал, которого реально стоит опасаться. А если нет — то и вовсе пофиг, чего он там трындит.
Точно так же и я отношусь к чужим оскорблённым чувствам. Вообще-то, я стараюсь не употреблять в общении с малознакомыми людьми те слова, которые они объективно могут воспринять как признак враждебности.
Скажем, когда ты называешь негра «ниггером» - не имеет значения, что они сами меж собой так себя называют. Когда это делает белый(!) парень — это вопринимается так, будто он не слышал о Тринадцатой Поправке и по-прежнему считает себя «плантатором», а собеседника — своим рабом. А это не просто дразнилка, это как бы заявка на доминирование. Когда следующий шаг будет — достать ствол и упереть ему в лоб. И поэтому чёрный парень имеет право уточнить, то ли ты имел в виду — или просто шутишь?
Так же называя незнакомого еврея «жидом» - нелепо думать, что он воспримет это слово как просто обозначение иудея. Нет, после всех мрачных погромных дел, чьи устроители использовали это слово — оно перестало звучать «невинно» и «безобидно». И твой еврейский собеседник должен хорошо тебя знать, чтобы не напрячься, услышав от тебя это слово.
А теперь ещё и «хохол» применительно к украинцу — не просто обиходная национальная кличка, а как бы намёк на принадлежность к тому «русскому миру», который устроил всё это говно на Донбассе.
С такими словами — по умолчанию подразумевается, что они несут оттенок некоторой враждебности, покуда убедительно не будет доказано иное.
Но, допустим, я, общаясь с новозеландцем, употребил слово «киви» - и внезапно выясняется, что конкретно этот новозеландец воспринимает данную этническую кличку как оскорбление. Что, вообще говоря, нетипично и не ожидаемо.
Что ж, я принесу свои уверения в том, что не испытываю никаких злых чувств к новозеландцам, не хотел его оскорбить и впредь, если ему это так больно слышать, не буду употреблять слово «киви» в разговоре конкретно с ним. Более того, приму к сведению, что бывают такие впечатлительные новозеландцы, которых коробит название «тотемной» островной птички, фрукта, поименованного в её честь, и собственно местных жителей. Хотя, вероятно, это какая-то аномальная мнительность.
На том я бы считал «инцидент» исчерпанным, но если он не уймётся и продолжит предъявлять мне за это «киви», типа, как я посмел — я сделаю вывод, что он то ли стебётся, то ли ёбнутый, который очень хотел оскорбиться, прикопавшись к словам.
Поэтому я скажу: «Чел, называя тебя «киви» - я не имел в виду, что ты на самом деле киви, или твой папа был киви, или твоя мама была киви. Нельзя и сказать, будто бы у меня есть достаточно подтверждённые сведения, что вы там занимаетесь сексом с этими вашими нелетающими мохнатыми курицами, хотя и то было бы ваше внутреннее дело. И вообще я полюбил Новую Зеландию ещё с первой чести джексоновской экранизации Властелина Колец. Как по мне, это одна из самых миленьких жемчужин, что только украшают британскую корону. Таковы мои истинные чувства к вашей стране и вашему народу, даже несмотря на таких обидчивых опездолов, как ты».
После этого я считал бы, что сделал всё возможное для примирения, готов был бы умыть руки, а если этот чудик маниакально желает лезть в драку — значит, я умою руки после того, как расквашу ему физиономию. Но, на самом деле, я серьёзно никогда не встречал таких мнительных новозеландцев. Они реально не любят обижаться по пустякам, понимая, что «на сердитых воду возят», а «обиженные — под шконкой спят».
Поэтому и довольно неприятное впечатление производят персоны, которые стараются всячески выпячивать свои обиды, цепляясь за любой повод. Того же неприятнее, когда это какие-то отдельно взятые представители некой группы людей — но стремятся выступать от лица её в целом, с пеной у рта «защищая от нападок» и производя впечатление, будто бы все в этой группе такие же ёбнутые.
Может, ещё рано разумным и умеренным тёткам сжигать на кострах ортодоксальных феминисток, а нормальным неграм — сажать на кол отмороженных активистов BLM, но мысли такие, вероятно, у них уже возникают.
P-s.: Да, тут могут сказать, что а вот в России зато есть уголовное наказание за оскорбление чувств верующих.
Ну, есть такая правовая норма, протащили в ст. 148 УК, которая раньше только за воспрепятствование отправлению религиозных обрядов карала.
Так я бы её усовершенствовал. Я бы предоставил оскорблённым верующим получить не только моральное удовлетворение, но и материальное. Но с условием, что они докажут тяжесть своих душевных ран от нанесённого оскорбления.
Вот, скажем, кто-то написал нечто нехорошее про их культ - и они оскорбились. Но насколько сильно?
Всё можно посчитать эмпирически и математически.
Оскорблённые верующие выбирают самого достойного из своих рядов - и проводится следственный эксперимент. Его сажают в кресло, фиксируют конечности и предлагают на выбор: либо ему зачитывают (показывают) то, что их так оскорбило - либо подают через него электрический ток. И - с нарастанием интенсивности и продолжительности воздействия. До тех пор, пока не согласится, что лучше ещё раз услышать оскорбительное для его религии заявление (или не отключится).
А сообразно тому, как далеко он продержался в этом испытании - присуждается компенсация. Можно ввести и несгораемую сумму, как в "Кто хочет стать миллионером". Типа, до начала "электрофореза" - истец заявляет, что оскорблён не менее, чем на двести тысяч рублей. Что соответствует такой-то мощности тока, столько-то секунд. А на деле - сдулся раньше. Получается, что переоценил степень своей оскорблённости. И тогда - ничего не получают заявители, эта группа обиженных религиозных фанатиков или просто лукавых проходимцев, прикрывающихся сакральными ценностями.
Это ещё и транслировать можно, ход следственного эксперимента, и тотализатор соорудить, принимая ставки на "сколько продержится" - целую индустрию на обиженных религиозных чувствах выстроить. Ну, должны же эти обидки хоть какую-то пользу приносить?