Я обещал давеча, что выскажу свои соображения на тему того, как правильно говорить по-английски: «What country do you like/ most или the most?” (ну и в прочих подобных случаях).
Этот вопрос, в действительности, порождает споры даже среди весьма образованных англофонов, неравнодушных к чистоте родного языка. Мне доводилось наблюдать, как они козыряют друг перед другом цитатами из признанных мастеров слова, где бывает и так, и так, а после пятого шота скотча консилиум приходит к выводу, что всё очень неоднозначно и жизнь вообще непростая штука.
Что ж, я не претендую на истину в последней инстанции. В действительности, я даже и не лингвист. Я филолог по первому образованию, я знаю более-менее прилично всего четыре современных европейских языка, но уже тексты на раннем среднеанглийском, того же Чосера, читаю с некоторым скрипом. Однако ж, недостаток образованности — означает и меньшую обременённость предрассудками. А вернее говоря, невежество я могу восполнить нахальством и самоуверенностью.
И вот что я могу сказать по поводу английской грамматической науки в целом. В принципе, современные пособия по ней — так или иначе опираются на классические труды, создававшиеся в 17-18 веках. А те классические ребята провернули, конечно, огромную работу, но их «беда» была в том, что они очень сильно тяготели к латыни. По хорошему счёту, они только её (да греческий) и считали по-настоящему «правильными», «благородными» языками.
Поэтому, описывая английскую грамматику, они неизбежно старались подтянуть свои выкладки под понятийный аппарат латинистики. Совершенно игнорируя тот факт, что это по самому своему строю — совершенно разные языки. Латынь — типичный, ярко выраженный синтетический язык (как и русский, скажем). Английский — самый крайний пример аналитического языка среди всех индоевропейских. Вернее же, тогдашняя наука просто ещё не дошла до такой классификации, не оперировала такими терминами.
Между тем, каковы главные черты синтетических и аналитических языков? Говоря просто, в первом случае сущность и роль слова видна невооружённым глазом по характерным окончаниям, присущим данному классу. «Глокая куздра штеко бодланула». Сразу видно, где существительное, где прилагательное, где глагол, где наречие (и, соответственно, понятны их функции как членов предложения).
В аналитических же языках, за редкими исключениями, с первого взгляда на отдельно взятое слово — нихрена не видно, что оно и к чему оно. Всякие эти окончания, падежные и прочие — оторваны к чёртовой матери. Остаётся голый остов. Который очень удобен для быстрого и ненапряжного конструирования фраз, когда чуть ли не каждое слово может быть и существительным, и прилагательным, и глаголом, и наречием, без морфологического «тюнинга», но вот только — после «сборки» желательно всё-таки понимать, где у тебя что.
Поэтому в аналитических языках, с одной стороны, ужесточается порядок слов в предложении, а с другой — появляется такая вещь, как артикли.
Классическое преподавание грамматики обычно внушает школярам ненависть к артиклям, заявляя, что они нужны, якобы, для того, чтобы разделять «этот» и «какой-то». А потому вот их нужно непременно употреблять, запоминать правила и не путаться.
Школяр это слушает — и звереет. Он думает: «Ну почему в моём языке, блин, не было никаких дурацких артиклей, которые обязательно нужно совать, куда ни попадя? Да на моём языке (том же русском) я могу по желанию говорить «этот» или «какой-то» или ничего не говорить про предмет, только называть его — и всё понятно».
Конечно. Потому что в его языке — существительное и так отсвечивает в полный рост своими окончаниями. А в английском — нет. Там в очень многих случаях — хрен разберёшь сходу, какая это часть речи и какой член предложения, и «кто на ком стоял». Поэтому именно в аналитических языках возникает насущная потребность маркировать существительные артиклями. И чем аналитичней — тем насущней. И это не чья-то злая прихоть, заставлять иностранных школяров расставлять артикли. Это необходимое условие к тому, чтобы речь сделалась вразумительной.
Если понимать данный факт про артикли — к ним начинают относиться терпимее, а то даже и с любовью. И факт очень простой, который я не раз упоминал: артикль — это, прежде всего, маркер существительного как такового. Определённый, неопределённый — это уж по ситуации, по смыслу и по желанию, но главное назначение артикля — просто показать, что далее пойдёт существительное.
Или — то, что в данном конкретном случае выступает в качестве существительного. Ибо, если партия прикажет — то существительным станет даже союз. Не верите?
«If I win, all the problems will be solved at once - - Well, we have a very big If here”.
“Если я выиграю — все проблемы будут разом решены - - Что ж, у нас тут очень большое Если».
К слову, заметьте, и в русском союз «если» превратился в существительное, по своей сути и роли здесь и сейчас, в сопровождении прилагательного «большое». А в английском — ещё и с артиклем «a”, как и положено существительному в аналитических языках.
Но это, конечно, довольно экзотический и вычурный пример.
А так-то — да запросто в английском основные части речи меняют своё качество, свои роли без какой-либо доводки морфологии напильником. Но когда становятся существительным — в них тычут артиклем, чтоб было понятней, кто они сейчас.
И если из союза можно сделать существительное — то уж из прилагательного и подавно. «The Good, the Bad and the Ugly”. На русский переводят обычно «Хороший, Злой, Плохой», но я бы перевёл: «Душка, Милашка и Очаровашка». Тем более, что тот, который там главный злодей — имеет прозвище Angel Eyes, а это примерно и значит «милашка». Обычно — с иронической коннотацией, особенно, когда речь идёт об отмороженном головорезе, который валит всех подряд. Ну да там всё — весьма ироническое, на тему добра и зла.
И Серджио Леоне, конечно, итальянец, но английский текст для этого спагетти-вестерна писали всё же люди, знающие английский. Уж во всяком случае, такие вещи, что из любого прилагательного можно сделать существительное. Но, собственно, это и в русском возможно.
«Боги любят только сильных». Что здесь «сильных»? Технически — прилагательное, конечно. А по употреблению — существительное. Но в английском, чтобы это подчеркнуть, принято присобачивать артикль:
“The gods love only the strong”.
Но и vice versa: если какое-то слово в английском употребляется с артиклем — значит, здесь и сейчас оно является существительным. Даже если при рождении было прилагательным. И это верно для всех степеней прилагательных.
Да, известно, что прилагательные в английском (как и в русском, как и во многих других языках) имеют три степени зазнайства. Обычное состояние, когда прилагательное просто выражает характеристику предмета и ни на что более не претендует. Сравнительная степень, когда вздумалось чего-то чему-то противпоставить по данному параметру. И превосходную, когда, типа, на вершине величия.
И вот пишут в справочниках, что сравнительная степень образуется у коротких словечек присовокуплением суффикса -er, у более длинных (более, чем двусложных) — вспомогательным more (которое само по себе — иррегулярная сравнительная степень от many). А превосходная — образуется у коротких словечек при помощи суффикса -est, у длинных — вспомогательным most. Но, внимание, утверждается порой также, будто бы превосходная степень обязательно требует ещё и определённого артикля. Что будто бы именно он, определённый артикль the – неотъемлемое своейство прилагательного в превосходной степени.
Это порождает большие заблуждения. И разрыв шаблонов, когда студент начинает сталкиваться в текстах с фразами вроде «You look most beautiful (gorgeous)”. Он видит most – но не видит the. Тогда как ему втирали, будто бы оно должно быть там. Ведь превосходная степень прилагательного — оно же с the, правильно?
Неправильно. Артикли — не относятся к прилагательными. Period. А то, к чему относится артикль — становится существительным. Он, артикль, для того и служит, чтобы маркировать существительное.
И когда за прилагательным идёт какое-то существительное — понятно, что артикль относится к нему.
«I want to buy a big boat” - “Я хочу купить большую лодку». Обычное состояние прилагательного big. Артикль неопределённый, поскольку подразумевается «некую» большую лодку, не какую-то конкретную, уникальную.
“We're gonna need a bigger boat” - как сказал в кинофильме Челюсти шериф Броуди, когда эта зубастая подружка впервые улыбнулась ему из воды. «Нам понадобится лодка побольше». Bigger – сравнительная степень, но артикль по-прежнему неопределённый, «a”, поскольку он относится к слову boat и просто какая-то «лодка побольше», опять таки, не уникальная.
А вот если сказать «Titanic was the biggest boat ever sunk by an iceberg” - тут артикль по-прежнему относится к слову boat, но он определённый, поскольку очевидна уникальность. «Самая-самая большая «лодка» (затопленная айсбергом)».
Но что, если убирается имевшееся существительное при прилагательном? Тогда — прилагательное само становится существительным. Если мы этого хотим — и оставляем при нём артикль.
“The more is the better”. Это сравнительные степени, и литературный перевод на русский будет - «Чем больше — тем лучше». Что верно стилистически, но не совсем верно грамматически. Это порождает у студентов иллюзию, будто бы артикль the в английском может означать «чем».
А это не так. Это просто артикль the. А прилагательные more и better, в отсутствие других существительных, сами становятся существительными. «(То) большее есть (то) лучшее».
Почему определённый артикль? Ну потому что, по логике, речь идёт всё-таки о каких-то конкретных вещах. Скажем, чем больше денег — тем лучше. Или, чем больше Доцентов сдадим — тем лучше. А абстрактное высказывание «Любое большее есть любое лучшее» - оно как-то не очень претендует на осмысленность.
Ну а когда употребляется превосходная степень без «прирождённого» существительного, когда, опять же, прилагательное становится существительным — там-то определённость подразумевается, раз это «самый-самый».
И можно сказать «He is the most intelligent guy (in our asylum)”, а можно просто «He is the most intelligent here” («Он — самый умный»). В последнем случае — intelligent становится, функционально, существительным. Как и в русском, кстати. «Ну и я могу побеседовать с этим самым умным?»
Но могут сказать: «Here is Bob. He is most intelligent”. Вот безо всякого the.
Почему так? Да потому, что вот насколько просто существительные в английском переходят в прилагательные, и наоборот — насколько же легко, безо всякого даже косметического тюнинга, они переходят и в другие «главные» части речи. И в данном случае most – это наречие(!)
Но, собственно, иногда так и в русском бывает.
«Этот пирог лучше того пирожка».
Здесь «лучше» — прилагательное в сравнительной степени (да, а степени, образуемые от слова «хороший» - они во всех индоевропейских иррегулярные; «хороший — лучше», «good – better”; так уж повелось; и то же самое, почти во всех случаях, с глаголом «идти»; пожалуй, только в славянских «идёт» и «шёл» однокоренные (как ни трудно в это поверить), а во всех западных — разного происхождения; но не будем углубляться и уходить в оффтоп).
«Я лучше бегаю стометровку, чем марафон» - Здесь форма абсолютно совпадает, но «лучше» - наречие.
«Я лучше съем ещё кусочек того пирожка, чем пробегу марафон» - тоже как бы наречие, хотя некоторые могут сказать, что и «супин» - ну да не будем грузиться такими вещами.
Полного аналога английскому most в роли наречия — в русском, пожалуй, нет. Но вот как-то - «наибольше». Ну, можно подтянуть «несравненно».
“You look most beautiful in this dress” - это комплимент даме на балу, который литературно можно перевести как: «Вы неотразимы в этом платье». Но буквально - «В этом платье вы смотритесь весьма (или даже «исключительно») красивой».
Сказать «You look the most beautiful in this dress” - это можно понимать двояко. То ли что она первейшая красотка из всех (и жди тогда шпилек в турнюр со всех сторон), то ли - «Вот именно в этом платье — у вас самый годный вид, по сравнению с тем тряпьём, что вы обычно на себя напяливаете».
Поэтому — поосторожней надо быть с артиклями в таких случаях.
Ибо когда звучит артикль, the – это значит, что подразумевается существительное (пусть и созданное ad hoc из прилагательного).
Как это может быть, наличие существительного во фразах вроде «You look the most gorgeous” или «What country do you like the most?»
Да очень просто. Технически — падежей в английском нет, но по смыслу — они есть. И когда не катит ни именительный (субъектный) падеж, ни винительный (объектный), и нет предлогов — то какой это может быть, по аналогии с русским? Да творительный. Просто в русском (и латыни) он подчёркивается специфическими окончаниями, а в английском — нет.
И это понимание бывает полезно, когда студентов начинает клинить: «Как сказать: «Это было в прошлую пятницу»?» То ли «On the last Friday», то ли «in”, то ли даже «at”.
Да просто - «It was last Friday” - “Это было прошлой пятницей». По-русски - немножко старомодно употребление инструменталиса в данном случае, а в английском — нормально, поскольку они не знают, что это инструменталис, ведь технически у них вообще нет падежей.
Ну и когда вы спрашиваете: «What country do you like most?” - то most у вас наречие, «наибольше» (пусть даже и «наибольшайше»). А когда вы говорите: «... like the most?” - то это существительное. «Наибольшестью», «наибольшим образом».
Насколько принципиальна разница? Ну, в данном случае, когда не подразумевается беспощадное соревнование девичьих платьев и шпилек на балу, - не очень принципиальна. Ведь по хорошему счёту, задавая такой вопрос — чего вы ожидаете? Вероятно, того, что чел начнёт говорить, что вот во Франции мне нравится специфическая непринуждённая атмосфера, а в Испании мне нравится сангрия, а в Австралии — кенгуру.
Если же вы всё-таки настаиваете на том, чтобы он выбрал какую-то одну страну и превознёс над всеми другими — можно прямо сформулировать такое условие. Вот только — зачем оно вам?
Ну скажет он примерно следующее:
«Well, frankly, the one and the only country I really and truly love – is Venezuela. That's the Place of Grace, that's the Feast of the Beast. You can shoot whoever you like, or don't like, which mostly is the case, and the police don't give a shit. It barely exists there. They won't even do forensics, they just throw the garbage away. And what about those 13 year old hotty-snotty sluts, willing to do all the nastiest things you can dream of for just a pack of smokes? Ready and willing 24/7, ye bet, they are. That's fantastic, man. Yeah, Venezuela is definitely the country of my choice, and you should try it, too”.
И вот вам оно надо, нарываться на такие откровения, когда этот чел — то ли ваш сосед, то ли приятель, вхожий в одну компанию, и непонятно, то ли он стебётся, то ли реально маньяк?
Поэтому нужно понимать следующее. Когда вы говорите «What do you like most/best?” - здесь имеется наречие. «Наибольше»/«наилучше». Да, в русском нет таких слов — но пусть будут.
А когда вы говорите: «What do you like the most/the best” - то у вас там существительное. «Что вам нравится наибольшестью/наилучшестью». Ну или - «наибольшим/наилучшим образом».
Разница — не очень принципиальная.
А вот когда вы говорите про какую-то барышню: «You are most attractive in this garment” - это означает, что она «наибольше» (весьма) привлекательна в своём облачении.
Когда же говорите: «You are the most attractive” - это может быть понято так, что она самая привлекательная из всех, и полетят по залу окровавленные кружева. Ну или она поймёт так, что вот в этом убогом платье, которое сшила из старой шторы, подражая Скарлетт О'Хара, - ещё как-то смотрится, а всё остальное на ней висит, как парашют на медузе.
Поэтому в общении с барышнями — действительно нужно блюсти осторожность при употреблении превосходных степеней (да и сравнительных — тоже).
В остальных случаях — да просто понимать, что если артикль у вас есть, то он указывает на существительное или то прилагательное, которое было назначено существительным. А если опускаете артикль — получается наречие.
Слишком сильно париться над тем, как бы сказать «правильно» - не стоит. Потому что «правильно» - это то, как говорите вы. При условии, конечно, что вы а) осознаёте сами, чего хотели сказать; б) осознаёте грамматический инструментарий, имеющийся у вас под рукой для сборки фраз, понимаете, что там почему, к чему и зачем.
P-s.: Да, вот ещё хотел показать пример, где с превосходной степенью прилагательного может соседствовать и неопределённый артикль.
Вот представим житейскую ситуацию. В некоем селении каждый год проводятся турниры, куда со всей округе съезжаются-сплываются крутые парни и выявляется сильнейший боец. И местный ярл (или тан) открывает это спортивно-зрелищное мероприятие словами: "Let the fight begin, let the strongest win". Что-то такое.
И здесь-то при strongest - определённый артикль. Что вполне логично, поскольку в этом турнире будет только один победитель, только один сильнейший. И в отсутствие других существительных во фразе, strongest - само становится существительным. О чём мы уже говорили, это и в русском запросто происходит, а в английском - так вообще элементарно. Что с артиклем - то и существительное. Но сейчас это не важно.
А важно, что проходит несколько лет - и на эту деревню начинает нападать по ночам некое чудище из болот. Типа, Грендель. Приползает, стучится в двери с криком "Откройте, милиция!", уволакивает на штрафстоянку неправильно (на его взгляд) припаркованные телеги, и вообще всячески безобразничает.
Пришествие этого чудища - было ожидаемо. Не в первый раз. Собственно, потому в селении и проводятся турниры, что считается: совладать с Гренделем может только один из чемпионов.
Поэтому ярл говорит: "We need a strongest fighter!" В смысле, надо звать одного из тех, кто бывал сильнейшим в ежегодных соревнованиях. Кого именно из них? Ну, кто в зоне действия сети окажется, кто отзовётся. Пока - неизвестно, кто конкретно это будет. Но вот один из сильнейших. Поэтому - a(!) strongest fighter. Это вполне приемлемо (хотя более точно было бы для ярла выразиться: "One of those strongest")
А так-то - довольно нелепо загонять себя в какие-то рамки словоупотребления только потому, что такие паттерны заданы в грамматическом справочнике. Вроде того, что с суперлативом прилагательного употребляется только артикль the.
Артикль вообще не употребляется с прилагательным. Он употребляется с существительным, являясь его маркером (или с тем, что "назначается", функционально, существительным, о чём и сигнализирует артикль). И понятно, что в большинстве-то случаев превосходная степень, "самый-самый" - подразумевает уникальность и определённость. Соответственно, и артикль the. Обычно.
Но если ты хочешь сказать "один из множества самых-самых" - вполне можно сказать "a + превосходная степень..."
Тут, правда, есть такой нюанс, что в конструкциях с most это вообще легко делается, поскольку most может восприниматься как наречие ("весьма", "очень", "в высшей степени"), а потому всё понятно.
"Yesterday I read a most interesting book, namely - your personal secret diary".
Ну и понятно, что вы делитесь своим увлекательным опытом, что вчера прочли одну весьма увлекательную книжку. Может, не самую увлекательную в вашей жизни или вообще на земле, но - в высшей степени увлекательную. Одну из самых интересных.
С другой стороны, если, допустим, на рыбалке вытянули какого-нибудь суперкарпа и желаете сказать, что это одна из самых крупных рыб, которых вы когда-либо словили - то лучше, наверное - "This is one of the biggest fish I've ever caught", а не "... a biggest fish...". Это в ситуации с ярлом и Гренделем всё ясно было - а тут люди могут не понять, то ли это одна из самых крупных пойманных вами рыб, то ли самая крупная, но вы перепутали артикль. И если не помните, в каких случаях употребляется множественное число fishes (в данном случае - нет) - то и не употребляйте это скользкое слово. Просто - "This is one of the biggest I've ever caught".
Но главное, конечно, для самого себя понимать, что именно ты хочешь сказать, какой смысл выразить. Это, собственно, первейшая вещь в изучении любого языка. Да и вообще в коммуникации как таковой.
А то вот, бывало, интересуются: "Как спросить ребёнка, кого он больше любит, маму или папу?" Ну или - "Что тебе больше всего нравится в школе?"
Приходится уточнить: "Ты с какой целью собираешься задавать детям такие идиотские вопросы? Типа, предки ушли, оставили с киндером, и совсем делать нехрен? Ну, поговори с ним о политике. Это хоть его лично не касается, меньше про себя чертыхаться будет, что ты лезешь не в свои дела".