На днях я получил упрёк того рода, что подменяю понятия, придавая некие «неожиданные» значения привычным словам. В частности — таким, как «раб», «рабовладение».
Почему? Ну потому, что я много рассказываю о своей Калужской Плантации, где эксплуатирую молодых «невольничков», которым грозил реальный или хотя бы условный срок за те или иные «подвиги», а я проплачиваю знакомым ментам развал дела, чтобы как вообще «не был, не привлекался», а ребята отрабатывают долг, обретая новые навыки (некриминального характера).
И поскольку я не скрываю, что обращаюсь с ними хорошо (ну уж точно лучше, чем на зоне), то, значит, это не рабство.
Ладно, если быть дотошным — то это действительно не совсем рабство. Это вернее было бы назвать «индентурным услужением». Поскольку заключается контракт на оговоренный срок. Но это не очень известный в России термин (он больше касался переселенцев в Америку в 17-19 веках, которые таким образом расплачивались за перевозку), поэтому можно назвать и «временным рабством».
С чем, конечно, некоторые люди категорически не согласны, ибо читали в учебниках, что рабство непременно должно быть ужасной и свирепой штукой, когда один человек владеет другим как «вещью», может делать всё, что пожелает, реализуя все свои самые мрачные садистские наклонности (которые по умолчанию должны быть у рабовладельца). А если дело обстоит немножко не так, как пишут в учебниках, то, значит, это не рабство. Ибо ещё там пишут, что ныне это отвратительное явление запрещено во всех цивилизованных странах — и слава богу.
Это бывает очень забавно слышать. Поскольку в действительности — это не я подменяю понятия и «передёргиваю». Этим занимается очень много кто, выдавая желаемое за действительное, а как раз я — обитаю в мире действительности. Таком, где важны факты и суть вещей, а не звучание тех или иных слов. Когда же я использую какие-то слова — то сообразно тому, что они означают по существу, а не тому, что «принято считать».
Если же говорить о сущности конкретно такого явления, как рабство, то вот представим банальную ситуацию. Римская Империя, второй век. Через Лимес просочилась ватага варваров и напала на приграничное поселение.
Допустим, это были относительно сознательные варвары, которые никого понапрасну не убивали, не мучили, не насиловали, не вытворяли ничего такого, за что бы их хотелось приколотить гвоздями к крестам. Просто отобрали ценные вещи, угрожая оружием, да ушли обратно за Лимес.
Узнав об этом, магистрат высылает в погоню конную турму быстрого реагирования. Она настигает варваров, отягощённых добычей, кого-то гасит в бою, кто-то сдаётся. И возникает вопрос, что с ними дальше делать, с теми, кто сдался.
Ну какие тут могут быть варианты?
Первый — понять, простить и отпустить.
Второй — увести их на римскую территорию, предоставить гражданство, избирательные права и социальное пособие, чтобы этим варварам не было нужды промышлять разбоем.
Третий — признать, что свободное перемещение варваров, привыкших промышлять разбоем, по римским городам - может быть в каком-то роде небезопасным, а потому поместить их всё же в тюрьму. Но — с соблюдением высочайших стандартов гуманизма. Каждому — отдельная комната с тёплым ватерклозетом, термы, амфора фалернского янтарного вина каждый день, на сон грядущий — первоклассная гетера, которая в перерывах между любовными утехами будет читать «Энеиду», приобщая к римской культуре.
Четвёртый — сдать на менее комфортабельную государственную каторгу, рудник или каменоломню, чтобы эти деятели своим трудом искупали причинённый ущерб.
Пятый — выставить на торги и продать частному владельцу, а бабки поделить между легионерами.
И вопрос, в действительности, заключается не в том, кому что кажется более гуманным и справедливым. Вопрос заключается в том, при каком варианте у этих легионеров будет хоть одна причина, чтобы не перерезать своим пленникам глотки прямо на месте.
Ну, надеюсь, понятно, что вариант «пожурить и отпустить» - совсем не катит? Этак же варвары вовсе решат, что можно невозбранно набегать на римские колонии, когда за это ничего не будет. Это ж вообще не провинция Рима станет, а какое-то ДНР, прости господи.
Но тащить этих пленников с собой обратно — это дополнительные хлопоты и риски. Это ж, в конце концов, варварские земли. Соплеменнички — наверняка засекли эту турму. Могут собраться с силами и устроить засаду. Особенно, когда турма будет возвращаться не налегке верхом, а с пешими пленными.
И что бы там ни было понаписано в законах — этим легионерам, что же, довольствоваться моральным удовлетворением от того, какие они офигенно законопослушные и великодушные?
Да, особенно в том случае, когда они будут знать, что этих уёбищ лесных разместят в истинно комфортабельной тюряге с термами, фалернским и гетерами, и на это будут идти деньги из бюджета, которые придётся, так или иначе, отрывать от их жалования. Это сознание, конечно, должно их необычайно окрылять.
Разумеется, они всех грохнут и скажут, мол, попались полные отморозки, такое сопротивление оказали, что невозможно было взять живыми.
Тут не то, что римских легионеров, по определению довольно жёстких ребят — тут благодушных американских GI приходилось во Вторую Мировую стимулировать мороженым, чтобы доставляли японских пленных живыми. Хотя, конечно, Женевская конвенция, все права защищены, поднял руки — для тебя война закончена. Но реально, когда есть ненулевая вероятность, что в поднятой руке граната с выдернутой чекой, или что просто он при транспортировке проблемы создаст — то ну его нахрен. Очередь из томми-гана — и никаких проблем. Если, конечно, пачку пломбира не выдавать за живого япа.
Ну вот и римским легионерам нужна была какая-то мотивация, чтобы в принципе сохранить жизнь тем варварам. Это должно быть достаточно выгодно, чтобы вовсе морочиться доставкой пленных.
И понятно, что наибольшую выгоду — даёт продажа на торге частным владельцам. Государственная каторга, если она монопольный приобретатель, хорошей цены не даст. Да и каменоломням, рудникам — нужен очень примитивный физический труд, такие работники по определению дорого не стоят. Зато — там приходится тратиться на охрану. Поэтому туда отправляли здоровых, но слишком тупых либо слишком агрессивных. Доказавших свою безнадёжность в плане ассимиляции в цивилизованное общество и какой-то экономически более рентабельной эксплуатации.
Кто же поумнее — они со временем начинали понимать, что если выучить латынь, не быковать и не тупить, то можно весьма даже неплохо подняться. Если повезло с хозяином. Когда он влиятельный человек, то его рабы, доказавшие лояльность и надёжность, даже в этом как бы бесправном статусе могли быть в реальности покруче иного всадника. А уж когда становились вольноотпущенниками — обретали порой огромные состояние и власть. Такие, что не снилось какому-нибудь вольному исконно римскому нищеброду.
И в принципе, не такая уж редкая практика была, когда вольный, но бедный квирит осознанно продавался в рабство какому-нибудь серьёзному дядечке в сенатской тоге. Это для него был, можно сказать, «шорткат». Эффективный социальный лифт.
Но при этом понятно, что рабство — подразумевает некоторое ограничение личных прав и свобод. Иначе б, конечно, было бы издевательством называть это «рабством».
Впрочем, любой контракт в этом мире — подразумевает хоть какое-то ограничение свободы выбора. Просто потому, что, заключив, придётся его выполнять — или нести неблагоприятные последствия за срыв обязательств.
Когда работник устраивается по найму — он тоже соглашается на некоторое ограничение своей свободы. Вроде того, что придётся торчать на рабочем месте с девяти до шести, а не шляться по кабакам и саунам, как ему бы, возможно, больше хотелось.
Рабство — конечно, это более ограничивающий контракт. Но тем не менее — контракт. Даже когда он заключается путём приставления меча к твоей шее. Но что ж, если для тебя категорически неприемлемо стать чьим-то невольником — можно отказаться. Броситься на меч — да и дело с концом.
Но, опять же, люди поумнее понимают, что это-то никогда не поздно сделать. А когда тебя купит частный хозяин, выложив за тебя свои кровные денежки — то можно даже немножко шантажировать его этим, выторговывая более сносное отношение.
Если вольнонаёмный (но не уникально ценный) работник ему скажет: «Я сейчас башку себе расшибу» - ему ответят: «Ну, значит, я сэкономлю на расчёте, а завтра нового найму». А за раба — уже заплачено. Его рабочее время — куплено «оптом» и авансом. И если он покончит с собой — это будет чистый убыток. Этак и разориться недолго, доводя своих рабов до ручки слишком скверным каким-то обращением. Поэтому обычно оно и не бывало в античности совсем уж скверным.
Домашние рабы — весьма свободно перемещались по городам, выполняя поручения хозяев или вовсе по своим делам, удрать могли в любой момент. И никак не клеймились, ничем не отличались по виду от свободных граждан. Более того, с некоторых пор был введён даже специальный закон, прямо запрещавший хозяевам как-то «маркировать» своих рабов, чтобы виден был их статус. С мотивировкой: «Нефиг рабам знать, сколько их дофига».
И с латифундии сбежать — никаких проблем. Там не было колючей проволоки, автоматчиков на вышках и спецназа с натасканными собаками. Просто виллик, обычно сам из рабов, да пара его подручных.
Но вот чего-то ни восставать, ни просто бежать — особо никто не рвался.
Тут, конечно, скажут: «А как же знаменитое восстание Спартака?»
Гхм... А ничего, что оно знаменито прежде всего тем, что было единственным(!) сколько-нибудь значительным восстанием в Италии за всю римскую историю?
И я писал уже об этом, а здесь повторю кратко. Та версия, что угнетённые рабы внезапно воспылали духом свободы да так, что на голом энтузиазме стали чехвостить римские легионы — это трогательная чушь.
Тогда сложилась довольно уникальная ситуация. Всего за десять лет до того имела место т. н. Союзническая война между Римом и теми италийскими племенами (всякие самниты, марсии, брутии), которые поставляли бойцов для ауксильи при легионах, а теперь возжелали полноправного статуса римских граждан за оказанные услуги. Это был очень напряжённый момент для Рима, и с какими-то племенами удалось договориться, частично удовлетворив их требования, а какие-то были разбиты, выжившие — естественно, обращены в рабство.
Потом — была долгая разборка между Марием и Суллой. В конечном счёте победил Сулла, а марианцы бежали кто в Испанию (где продолжали сопротивляться под руководством Сертория), кто в горы.
Ну и вот это нужно учитывать, что горы Италии кишели марианской оппозицией, явно приободрившейся после смерти Суллы, а среди рабов — оказалось полно ребят-италиков, имевших неслабый военный опыт и прекрасно знавших тактику легионов. Это, собственно, и было ядро армии Спартака. Они поэтому и не хотели покидать Италию, что были местными жителями. Но какие-то другие рабы, галлы, германцы, греки — тоже, конечно, влились в движуху. Так, по виллам поураганить. Да и попробуй не влейся, когда приходят освободители, а завтра, того гляди, придёт легион, и если твоего хозяина мочканули, а ты остался на месте — разбираться особо никто не будет, сердитым легионерам нужно будет покарать хоть кого-то, кто под рукой.
Правда, тогда наиболее боеспособные консульские армии оказались раздербанены. Помпей воевал с Серторием в Испании, Лукулл в Македонии — с Митридатом. В Италии оставались очень слабые, малоопытные войска — их-то Спартак и громил. Покуда Красс не нанял ветеранов — тут-то пруха и закончилась.
А в целом ужасы рабства в античности — несколько преувеличиваются. То есть, берут (и тогда «публицисты» брали) какие-то особо пикантные анекдоты про особо отмороженных хозяев-маньяков — и выдают эти частности за общее положение вещей.
Нет, конечно, бывали эксцессы, бывали случаи жестокого обращения с рабами. Но можно подумать, не бывает случаев жестокого обращения хозяев с собаками или родителей с детьми. Хотя большинство собачников и родителей — в действительности любят своих питомцев. Так и с рабами. Почему бы не любить тех, кто приносит тебе деньги? И если ты с головой дружишь — зачем ты будешь просаживать им здоровье чрезмерными побоями и скверным питанием? Чтобы они работать не могли и побыстрее загнулись? А ты для этого их, что ли, покупал?
Большинство людей, особенно богатых — всё-таки дружат с головой. Иначе — они недолго бывают богатыми.
И конечно, нельзя отрицать, что порою основания для обращения в рабство бывали не настолько юридически и морально безупречными, как пленение варваров-налётчиков или за долги, которые иначе чел не может выплатить. Но в последнем случае нужно понимать, что если в некой юрисдикции нет легальной возможности обращения в рабство за долги, а чел всё равно их на себя вешает, одалживаясь у каких-то полуподпольных ростовщиков (когда легальный банк ему не даёт кредит) — тогда функцию истребования долга возьмёт на себя организованная преступность. К нему будут приходить хмуроватые ребята и, скажем, ломать пальцы. Возможно, для него было бы лучше, если б его легально могли продать с молотка на пару лет.
Но иногда основания для порабощения были действительно сомнительные. Когда, допустим, римляне занимают некий населённый пункт в Греции, Галлии, Сирии — и гребут в рабство не только мужчин-комбатантов, но и женщин, и детей. Но с другой стороны, а чего с ними делать? Бросить на произвол? Так при тогдашнем укладе жизни они, оставшись без мужчин, просто с голоду перемрут. Или — гуманитарку им поставлять? Ну, тогда возможности безвозмездной помощи населению оккупированных территорий — были всё же не такие, как в двадцать первом веке. А возмездное содержание — подразумевает отработку.
Но вот в таких случаях, когда ловили каких-то вторгшихся налётчиков — там уж точно обращение в рабство было самым гуманным вариантом для них. По тем временам.
Сейчас-то, понятно, рабство запрещено вовсе. Поэтому если ты сейчас придёшь с оружием в какую-то деревню и начнёшь отжимать ценности у местных жителей — тебя, конечно, не обратят в рабство. Тебя просто лишат свободы — а ясен пень, это совсем другое дело. Ну потому что по-другому называется — и ведь это же главное, n'est-ce pas?
То есть, ты будешь жить в бараке за колючей проволокой, строго подчиняясь требованиям режима, но, конечно, это не рабство. Это просто «лишение свободы».
Да, и ты можешь отказаться от участия в работе. В этом случае тебя... нет, если тебя отмудохают дубинками или попросят других заключённых, «актив», прессануть тебя — это, конечно, будет нарушение закона. Но в карцер за отказ от работы — тебя могут поместить совершенно законно. Там холодно, неуютно, там человек испытывает изрядный телесный дискомфорт — но это, конечно, нельзя считать телесным наказанием. Почему? Ну, потому, что оно так не называется. А ведь это же главное, что как называется?
На самом деле, я фигею от того, насколько легко люди ведутся на какие-то слова, «ярлычки», вместо того, чтобы вдумываться в суть явлений.
«Рабства больше нет, потому что оно запрещено законом».
Да, правда? Нет, оно ни на секунду не прекращалось — просто сейчас оно монополизировано государством (хотя в Штатах есть и частные исправительные фермы с льготным режимом, в основном для малолеток — что-то вроде моего заведения, хотя у нас, конечно, условия гораздо лучше).
«Принудительный труд запрещён, это незаконно».
Да, кроме тех случаев, когда за отказ от работы на зоне тебя бросят в карцер.
«Физические меры воздействия совершенно исключены, это абсолютно незаконно».
Да, а карцер, Шизо — это такая комната для медитации. Для пущего дзена.
И что сейчас есть на самом деле — так это четвёртый из вариантов, рассмотренных в истории с легионерами и варварскими налётчиками. Сдача их на государственную каторгу.
Ну ладно, в некоторых европейских странах — третий. «Пятизвёздочная» тюрьма с джакузи и смузи. Вот только гетер, вроде, пока ещё не обеспечивают за счёт налогоплательщиков. Но порой — сами приходят.
Тут даже Украина удивила, в этой истории с Сергеем Ткачом и чокнутой ярославской барышней, которая в него втюрилась. И ведь поженились, и интимное свидание им обеспечили, ещё и ребёнка от него родила.
Нет, я, вообще-то, не вредный и не кровожадный, я всегда был против смертной казни для уже нейтрализованных персонажей, но вот всё-таки почему-то у меня есть такое ощущение, что маньяк, изнасиловавший и убивший по меньшей мере 36 женщин, включая несовершеннолетних девочек, немножко утратил право на счастье в личной жизни. Не то, что каждая минута его поганого бытия должна быть исполнена боли и страданий — но вот всё-таки я бы не пустил к нему на свидание барышню, которой, очевидно, не терпится стать тридцать седьмым эпизодом. Да и честно говоря, право личной переписки для таких персонажей — я бы убрал. Прокурору — это пожалуйста, пусть пишет, если ещё чего припомнит. Но вот пудрить мозги всяким поехавшим дурёхам — ну его к чёрту.
По хорошему же счёту, уж таких-то ублюдков — следовало бы припахать так, чтобы вообще, сука, не было ни времени, ни сил на эпистолярные экзерсисы. Чтобы сидел и горбатился с утра до ночи. Конечно, возместить потери родным и близким своих жертв он не сможет — но хоть что-то.
С другой же стороны, на фоне этого европейского «эльфизма» - бессмысленная брутальность российской государственной пенитенциарной системы. Когда и на общем режиме (и особенно на общем), где сидят люди, преимущественно осуждённые за ненасильственные и нетяжкие преступления, которые я бы вообще постарался к штрафам сводить, будь моя воля, - администрация зверствует и лютует. Творит полнейший беспредел, являя при этом феерический долбоебизм.
Вот казалось бы, ну надо тебе, чтобы заключённые работали, усердно и добросовестно. Так это люди, всецело находящиеся в твоей власти. Лишённые элементарных радостей жизни. Но ты — можешь запросто им дарить те радости. Премировать шоколадкой за хорошую работу. Дать мобильник минут на десять позвонить на волю, сверх положенного по УИК. Или — пустить на часок за комп. Да много чего.
Но нет, только и знают, что прессуют да кошмарят. И при этом, имея сотни единиц дармовой рабочей силы — умудряются не то что не сколотить на ней состояние, но ещё получать деньги из бюджета на содержание этих зеков и каким-то волшебным образом всё равно не сводить концы с концами. Вот как это возможно — для меня, как для частного рабовладельца, тайна великая есть.
Ей-богу, если б осуждённых продавали (по цене с учётом срока) в заботливые и умелые частные руки — было бы лучше для всех. Ну а как уж называть это, «временное рабство» или «индентурное услужение» или «аренда» - дело десятое.
При этом, я бы ввёл очень простой механизм подстраховки на случай, если и частник попадётся неадекват. Возможность для невольников в любой момент обратиться к инспектору Минюста с требованием выставления себя на торги. Мобила с возможностью набора только этого номера. Тогда невольник тут же изымается у нынешнего хозяина, переходит другому, а бывшему — вырученная сумма за вычетом комиссии (которая идёт инспектору, чтоб он был заинтересован в подобных перепродажах). Если прежний хозяин плохо обращался с невольником, приморил его до снижения работоспособности — ну, тем меньше получит. Но, конечно, это не те случаи, когда речь идёт об убийстве или увечье невольника — там-то уголовщина. А если хозяин будет уличён в том, что препятствует невольничкам в использовании этой специальной мобилы — потеряет лицензию на рабовладение. Виноват: на «частное пенитенциарное предприятие», конечно же.
Ведь важнее всего — как что назвать :-)