Вот почему я обожаю разговоры о том, какой автомобиль самый супер-пупер проходимый — они позволяют проиллюстрировать неоднозначность жизненных ситуаций и тех требований, которые они могут предъявлять как к людям, так и к машинам.
Поскольку я сейчас на своей Сенской гасиенде — вспомнился один случай, когда я ещё там не обосновался, но из наших уже прикупился домиком Лёшка Зимин. И был там с младшим братиком. Тем самым, которому недавно подарил Ниву на семнадцатилетие, и ему же, Лёхе, пришлось её доставать, когда Сашка умудрился засадить её в песок абсолютно на ровном месте. Ну да ребёнку — простительно. А я был у них в гостях.
Вообще же, там довольно примечательные места. В своё время там были фосфоритные карьеры по всему району, грунт подняли драгами с мезозойских глубин (поэтому там запросто можно найти белемнитов, «чёртовы пальцы», и аммонитов), а нынче там песок, чистые карьерные озёра и сосенки. Этакий «кусочек Прибалтики» в Подмосковье. Пожалуй, самое благоприятное вмешательство человека в экологию, что я знаю.
И вот мы отвисали втроём у одного такого озера, там были ещё местные ребятишки, играли в воллейбол и картишки, пили пиво, культурно отдыхали, а тут с горки сползает Зил-131 с кунгом. Типа, вояки тоже решили скупнуться по случаю жаркой погоды.
Ландшафт же там такой, что вот тянется это длинное здоровое озеро, а к нему прилегает котловина, заросшая сосенками. А спуск к пляжу — по этой горке. Не то, чтобы трудной, но довольно коварной после недели засухи. Ибо песок становится таким рыхлым, что ноги по щиколотку проваливаются, и несведущие люди на легковушках испытывали некоторые трудности, пытаясь вскарабкаться на эту горку на первой передаче. Не раз приходилось объяснять «туристам», что это делается немножко по-другому. Отъезжаешь метров на сто по лесной дороге, шедшей вдоль озера по котловине, до поворота, разгоняешься по максимуму, перебрасываясь на вторую — и вот тогда спокойно вылетают даже тазики.
Но при появлении этого кунгованного бегемота, Лёха фыркает и мотает головой: «Пожалуй, это очень опрометчиво — спускаться сюда».
При всём уважении к его автомобильной «экспертизе», даже я удивился: «Да ладно? Трёхосный армейский грузовик со всеми мыслимыми блокировками?»
Лёха: «Мажем на пиво, что хрен он выберется?»
Вояки оказались вполне приличные ребята, не какое-нибудь шумное бычьё, хотя и явно с Рязанского училища, судя по полосатым маечкам. Как определил Лёха намётанным своим спецназовским глазом: «Один лейтёха, трое курсантиков. Лейтёха — прошлого года выпуска. Не подчинённые - приятели». Но уж как оказались эти приятели в здешних краях да на машине с чёрными номерами — до того нам дела не было.
Служивые искупались, погрузились в своего бегемотика, и Лёха говорит: «Ну, вот сейчас будет шоу».
Да, три ведущих моста, все блокировки — а хрен там. Они пытались и просто внатяг вползти, и с разгона, и по диагонали, но результат один и тот же. Где-то на двух третях от вершины — Зил зарывается в песок, чуть ли не бампером перед собой грядку нагребает, и, продолжая исправно крутить всеми шестью колёсами — плавно сползает назад.
Сашка жалуется: «Ну вот, а меня чморил, что Нивку посадил».
Лёха поясняет: «Это не Нива. Он тяжёлый. И тихоходный. Он и разгон-то взять нормальный не может, в отличие от легковушки. А какой импульс есть — быстро тает под действием силы гравитации. Нет, без шансов. И Урал бы не вылез. И Зил-157. Да здесь вообще из всех тяжёлых грузовиков — ну разве что раллийный Камаз какой-нибудь мог бы выпрыгнуть. А так-то — я даже за «шишигу» не уверен. Поэтому сразу сказал, что это очень опрометчиво с их стороны».
Где-то с пятой или шестой попытки вояки сами озадачились, спустились, вылезли, закурили в размышлениях.
Лёха к ним: «Парни! Вы здесь не подниметесь. Только горючку зря пожжёте. Давайте, покажу другую дорогу, проедусь с вами. Но там через облепиху придётся продираться».
Они: «Да ладно, чего мы так напрягать-то будем? Чего-нибудь придумаем сейчас. Может, к дереву «прилебедиться»?»
Думаю: «Блин, они тут пол-леса с корнем выломают».
Встревает один Санькин дружок из местных, на год помладше, вообще школьник. Такой рыжий, наглый, как пьяная мартышка, но по-своему прикольный. Ездил по садам и ёлочкам на древнем-ржавом ушастом Запорожце, купленном у какого-то деревенского пенсионера чуть ли не за ящик водки.
И вот если жига брала эту горку с разгона, то Запор мог просто на неё вкатиться с места, встать посередине, подумать, а потом неторопливо подняться наверх. Почему? Ну потому, что Запор — это сила.
Серьёзно же, у него есть ряд конструктивных особенностей, которые делали его, конечно, на редкость бестолковой машиной на трассе, но довольно прикольной для таких вот покатушек по песку. Он маленький, у него такая геометрия, что трудно посадить на брюхо. Он довольно лёгкий. И при этом, заднее расположение движка имеет много недостатков, вроде проблем с охлаждением, но и некоторые достоинства. В случае с Порше-911 — улучшение управляемости при вхождении в повороты на двухстах. В случае с Запором — то, что этот движок прижимает к земле ведущий мост, обеспечивает лучший «зацеп».
И вот этот пацанчик говорит: «Ладно, мужики, сейчас я покажу вам, как надо. Учитесь!» Ну и заведя свою тарахтелку — это и показал. Заезд на горку малым ходом, остановку, покорение вершины. Конечно, то был звёздный час для него с его Запаором.
А для вояк — нет. «Всё, теперь вот и дети глумиться будут».
Лёха: «Товарищ лейтенант! (Да, он всё верно про них определил) Меня, ей-богу, не напряжёт с вами скататься. У нас пиво кончается, мне по-любому нужно в местный магаз. Вы меня там высадите — а я расскажу, как выйти на трассу».
Я его потом подобрал у лабаза, проехав обычной дорогой. А про «альтернативную» Лёха рассказывал: «Ну там, конечно, жесть. Я карту, конечно, изучал, но там все эти тропинки сплошь облепихой забило, а в одном месте через сухостой на бывшем болотце пришлось переть, чтобы вообще в сосенки выйти. Но там — зилец в своей стихии. Что называется, «ломят танки широкие просеки».
Значит ли это, что жигули проходимее Зила-131? Нет, это значит, конечно, что истинный король бездорожья — ушастый Запор. Что, впрочем, не так далеко от правды, если иметь в виду созданный на базе Запорожца миниджипчик Луаз, а тем более — созданный на его базе ТПК, «транспортёр переднего края». Но тот, правда, ещё и водоплавающий.
Да, в связи с водоплаванием — вспомнилась другая история. Это было в середине девяностых, когда я ещё пробавлялся переводами и был вовсе безлошадным, да и все в нашей компании были бедные студенты, поэтому ездили на очень простецких машинках. У кого-то «шоха», у кого-то «зубилка». У Димки, парня, который меня приютил у себя на хате — Москвич сорок первый был. И вот мы дружным караваном этих лоховозок двинули к одному приятелю на дачу (домик в деревне), поскольку он очень скучал там без родителей, укативших на неделю в Грецию.
Первым шёл Димка, зная дорогу, за ним — единственный «понтовый» среди нас агрегат: Уазик, заточенный под триальные дела. Подлифтовка, огромные зубастые колёса, блокировка мостов от БТР. Парень тоже был бедный студент, но серьёзно занимался этими оффроадными соревнованиями, имел определённые успехи.
Я ехал с Димкой, и вот сходим с раздолбанного асфальта — на классическую такую «пасторальную» грунтовку, глинозём после обильных дождей. Впереди — здоровенная лужа, слева — пашня, но справа вроде как есть «зацеп». Димка тихо матерится, но разгоняется, преодолевает сходу, пройдясь одним бортом по луже, другим — по этому бугорку над ней.
Но лужа оказалась глубже, чем можно было предположить. Москвича накренило градусов на тридцать, если не больше. И за левыми окнами, хорошо, что закрытыми, взметнулось такое мутное цунами, что тут уж выругались даже барышни.
Димка останавливается, открывает капот, смотрит, не залило ли катушку с трамблёром. Но вроде, всё нормально.
Макс, уазовод, с другой стороны лужи: «Не, ну легковушкам так рисковать нельзя. Сейчас переберусь, встану на твердь, буду лебёдкой вытягивать по краешку».
Аккуратненько так, профессионально, а не волюнтаристски с разлёту, как некоторые, едет по этому бугорку справа от лужи — и видно, как сползает, начинает заваливаться бортом в воду. Ничего ему не оставалось, как вывернуть руль влево и съехать в эту яму. Иначе б — просто боком туда рухнул. Ну, УАЗ — он высокий, потому при некоторых условиях опрокидывается охотней, чем легковушка. А так — на колёсах всё-таки остался, пусть и по фары в воде.
Но хотя не заглох — сам выбраться не может. Берег уж слишком осклизлый, уцепиться не за что.
Что ж, нас с десяток парней, вынесли уазика буквально на руках. И Димка, развернув машину, немножко подтянул тросом. Ну, насколько, конечно, Москвич может вытягивать Уазика, сам отчаянно елозя по размокшей глине. Так-то, честно сказать, сорок первый — была не самая проходимая машина даже на фоне всяких «зубилок» и «тазиков». И что Димка пролетел эту лужу — то был, как он сам признавал, подвиг из серии «слабоумие и отвага». Он бы не полез, если б представлял себе глубину ямы — он просто помнил дорогу в сухую погоду и тогда-то проблем не было. Но тем не менее потом подкалывал Макса, мол, говно эти ваши Уазики, бери на Ладогу «Москвича» - и все трофеи твои.
Макс же, убедившись, что «козлик» благополучно пережил купание, действительно перетащил лебёдкой остальных. Дальше — уже без такого экстрима добрались. Повстречали по дороге какого-то мужичка, решили подбросить до деревни, ибо по пути, он в благодарность поведал: «Вы чего, с ума сошли, после дождей-то дорогой в полях ездить? В той яме — трактора, бывало, тонули. После дождей — все только по лесу ездят, вот там, на горочке. Если в дерево не въебаться по бухому делу — то проехать можно. А через яму — никак нельзя».
Ну и мы не стали спрашивать, почему засыпать яму нельзя. Ибо — зачем огорчать доброжелательного аборигена риторическими вопросами?
К слову, о поездках через лес.
Вот если меня спросят, какая самая проходимая машина на открытом пространстве, типа степи, я бы ответил, что какой-нибудь здоровенный амерский пикап F-серии, с реально большими колёсами, охрененной «дурью» и такой подвеской, что любые буераки проглотит. От такого — хрен убежишь по прериям и пампам. Впрочем, и Хаммер — тоже очень проходимая в таких условиях машина.
Но я легко могу прикинуть такую ситуацию, где любой из этих огромных амеров будет посрамлён легковушкой, какой-нибудь доисторической «копейкой» с убитым движком и на лысой резине. Ну вот в сосновом бору, скажем. Легковушка сможет протискиваться между деревьями, а преследователю шириной с автобус — это примерно как мастиффу в лисью нору пытаться морду всунуть.
Да всё зависит от ситуации и от знания сильных и слабых сторон своей машины. Абсолютной же проходимостью — обладают только вертолёты.
Ну ладно, ещё - «кубельваген». Немецкое такое корыто на колёсиках времён Второй Мировой. Кроме шуток. Во многих случаях — с ним очень мало кто сравнится.
А пропо, к его созданию приложил руку Фердинанд Порше, который был одержим идеей заднего размещения двигателя, а впоследствии «кубель» повлиял на некоторые малолитражки, в том числе и такие, которые повлияли на создание ЗАЗ-966/968. Так что некоторое родство между Запором и Порше-911 — действительно имеется. Но Запор при этом безусловно проходимей на просёлке, поэтому до сих пор встречается в российских деревнях, а вот Порше там как-то не очень охотно покупают.