Это продолжение заметки, начало - здесь.
Я направился сразу к командиру части, к полкану. А он всегда был готов принять солдатиков с какими-то проблемами — но в последнее время не всегда бывал трезв. Вот и сейчас — ухлестал полбутылки коньяка, что, очевидно, какая-то мамаша ему подарила за то, чтобы сынок только числился в части, а так-то гулял на свободе. Но это — моё предположение. И мне было не до этого.
Полкан: «Что, сынок, неужели обижают?»
Я: «Да не, спасибо за заботу, но всё ровно. Я бы хотел поговорить о проходимости грузовика Урал и сохранности груза в нём».
Полкан (возбуждаясь): «Ты чего, пьяный, что ли?»
«Нет. Я-то как раз — трезвый. А вот вам — лучше собраться, чтобы отвечать так, чтобы завтра здесь не было следственной группы. Чего бы я не хотел, честно. Я вам удостоверение сейчас показать не могу, но думаю, вы понимаете, что простой солдатик так(!) с вами разговаривать не стал бы».
Прищуривается: «Да я сразу заподозрил, что ты — не «простой солдатик». Но друзья ж просили взять».
«Ваши друзья были введены в заблуждение ровно так же, как и вы. А теперь - к делу».
«Повешение рядового Н.?»
«Не, там-то разобрались уже, что это девица у него дура и сам дурачок. Жалко пацана, но проехали, теперь не об этом».
«А, да! Вы же говорили о «проходимости машины «Урал» - и значит, чего-то слышали уже. Ну да вся часть знает, что «злодейский налёт» - фуфло. Но вы что же, подозреваете, что я намеренно «Урал» с боеприпасом кому-то вот так подставил, принудив этого долбоёба в грязи завязнуть?»
Фыркаю: «Не, такого я не подозреваю. Но вот если б вы сразу рассказали, как есть, а не мутили тот дурацкий налёт — может, уже бы нашлись «игрушки». А так-то должны понимать, что с вас не слезут, пока они не найдутся. Ну, взрослый же человек. У вас из части увели такую хрень, которой банкиров, министров и президентов выносить можно. И вы, как комчасти, за это в любом случае отвечаете!»
Он: «А чего, ты думаешь, я пью-то? Да в тридцать седьмом году — я б себя сам к стенке поставил за такое!»
Очень трогательно. Говорю:
«У вас фотки есть того места, где Урал завяз?»
«Чего?»
«Следы, блядь, следы! По такой разъёбанной грунтовке — мог проезжать, наверное, только джип. С учётом местной специфики - «Нива» или «Уазик». Судя по том, как мало взяли — скорее «Нива». Ну и вот следы её — есть?»
«Да мы вообще сначала тот Урал на базу бэхой утянули — а потом только недостачу заметили. Ну да, лоханулись!»
Говорю проникновенно: «Чел! Полковник! Ты понимаешь, что сейчас из-под удара всю вашу часть может вывести только то, если мы найдём эти игрушки. А так-то, если на месте какого теракта обнаружится «жжёная» Муха с номером, который по вашей части проходит — ну, ты понимаешь, да?»
Он(снова): «А ты думаешь, почему я пью-то?» (снова подливает себе).
Немного взрываюсь:
«Да я не думаю, почему ты пьёшь! Мне это немножко похуй. Я немножко о другом думаю, если ты следил за моей мыслью. Короче, я понимаю, что вы сами пытались искать тех местных жителей, что разграбили ваш фургончик — и я бы очень хотел получить всё, что вы нарыли, чтобы за одни и те же селянские дойки непричастных всяких людей не лапать».
Я остался в армии. Полковник не болтал, и Сайдулаев тоже. Хотя в целом дедули возмутились нашей концепцией расчёта в карточных играх. «Нет, вот мы реальные сиги платить будем — а он отжиматься, когда в нём тех отжиманий, что... Березовский у Гусинского не отожмёт. Не, ну нормально, да?»
Говорю: «Хорошо, давайте играть как в детстве. На щелбаны, на щелчки колодой по носу или по мизинцу».
«Не, ну в покере — это сколько щелбанов может быть? И по носу колодой — это слишком жестоко» (да, это была элитная часть РА, и потому так служили добрые ребята).
«И вообще, вот он (пальцем на меня) всё-таки дух. И на глазах у других духов — мне-то по пальцу колодой?»
Говорю: «Хорошо, в таких случаях можем выходить».
«Да? Тогда они вообще чёрт знает что подумают!»
Это было смешно, но мы выработали взаимоприемлемую «наказательную» конвенцию за карточный проигрыш.
А через несколько дней наши ребята (мои коллеги) — таки вышли на «игрушки».
Поначалу — поселились туристами, и у местного лесника спросили, нет ли чего купить для безопасности, а то мало ли.
Он им принёс карабин «Тигр», отнятый у браконьеров, они заплатили пятьсот баксов — и этот лесник не мог поверить своему счастью, поскольку на самом-то деле просил у них десяток карематов. Но ему дали и карематы, и пятьсот баксов.
Да, чем отличается охотничий карабин «Тигр» от армейской снайперской винтовки СВД? В принципе — качеством отделки. Поскольку про армию оружейники уверены, что и так возьмёт, а на гражданском рынке — нужно впаривать свою продукцию. Ладно, ещё — в Тигре стоит чуть укороченный ствол от СВД-С. Но всё остальное — то же самое.
Ну и взяли, значит, Тигра у того лесника, но закинули удочки, что типа, банкиры мы, в Москве, а там пиздец, как небезопасно. И вот нужны какие-то средства, а у вас тут рядом воинская часть, и самим-то нам соваться боязно, но местные — наверняка ж какие-то мосточки наладили.
И вот им привезли на продажу две Мухи. Да, людской идиотизм — не имеет пределов.
По номерам — из той партии, что была снята с завязшего Урала.
После этого им объявили примерно следующее.
Граждане, есть два предложения. Либо вы сдаёте всё — или подробно рассказываете, кому уже продали недостающее. И тогда поверх этой штуки баксов ложится ещё одна.
Либо — вы идёте соучастниками нападения на военный транспорт и подготовки теракта. Ну, может, лет через двадцать — вас и реабилитируют.
Они всё похищенное сдали, и «мух», и выстрелы к «малютке». И им заплатили ещё штуку баксов, а уж спровоцировало ли сие войну деревень - то мне неведомо, но, видимо, нет.
Ну и когда эта ситуация разрешилась, а мне пора было заканчивать с «армейской службой», я от своих потребовал: «Хочу форму!» (притом, что жизни никогда не носил форму ФСБ, только на фотки). Но тут заявился в казарму, имея плащ поверх. Было лето, и кто-то сказал: «Тём, а тебе не жарко?»
Я и готовился к «аллюзии» на «Адьютант его превосходительства».
Говорю: «Да, пожалуй, душновато».
Вешаю плащ — остаюсь в одной лишь форме.
И вот может, кто-то из дедулек не знал, что это именно ФСБ (а вы — знаете?), но капитанские погоны узрели сразу. Вскочили и вытянулись — как школьники при появлении люто любимого учителя. Только Сайдулаев, хоть и тоже вскочил, понимающе лыбится. Но — хитро, по-татарски, одним уголком рта.
Говорю:
«Да расслабьтесь, ребят! На самом деле — приятно было с вами пообщаться и узнать, что есть такие воинские части, где не одни уроды. Ну а по какому поводу я здесь был — думаю, сами понимаете. По двум. И ни в одном — нет криминала. Хотя, конечно, дохера долбоебизма. Почему? Ну потому, что вот, скажем, сержант Ляпин запросто идёт на флаш под тузовый переезд (отвешиваю ему пару щелбанов, он фыркает)».
Слышится смех и из дальнего, «духанского» отделения казармы.
Кричу им: «А вам, обезьянам, вообще, блин, смеяться не над кем! Если уж не сгодились ни на что лучшее, чем армия — могли бы к ней получше подготовиться».
В общем, мой «армейский» опыт, именно с РА, был забавным, но недолгим. Да, и я попросил наших рекрутёров обратить внимание на Сайдулаева.
А тут в декабре того же года меня вызывает Элфред, и в кресле у его кабинета я вижу пацанчика с характерной такой стрижечкой в площадочку, в дешёвых тёмных очочках, но в сравнительно приличной дублёнке.
Прикидываю: «Мы крутые спецназовцы, мы недавно дембельнулись, и очочки — купили сразу, прямо на вокзале. Ведь это самая необходимая вещь в осенней Москве с её беспощадно палящим солнцем. А вот дублёнку — когда получили аванс у нас. Чёрт, что дальше? Из детсада будем карапузов вербовать?»
Да, парнишка был очень такой инфантильной наружности, просто школьник, и даже казался более щуплым и мелким, чем был в действительности. Вот вроде, считается нормальный человеческий рост, метр семьдесят три, а вид такой, что хрен пиво продадут.
Захожу к Элфреду, он: «Паренька в коридоре видел?»
Я: «Да ты что? Я ж хожу — чисто как сомнамбула. Вообще никаких необычных деталей интерьера не примечаю».
Он: «Понятно. Плохое настроение. С Иркой поцапались?»
Я: «Уже помирились».
«Но настроение — осталось? День хмурый. Так я тебе подниму. У меня для тебя подарок. Вот этот пацанчик — твой стажёр».
Я взбеленился: «ЧЕГО? Слушай, Альф, может, хватит уже с меня крутых армейских задротов? Я, считай, пол-лета с ними возился — и вот опять?»
Элфред (проглотив «Альфа»): «Тём, ну чего ты кипятишься? Считай, что это твоя новая игрушка. Подарок от фирмы. Можешь делать с ним, что пожелаешь. Но с одним условием. Через месяц он должен уметь худо-бедно стрелять, драться и хоть как-то изъясняться на английском».
Ворчу: «Нет, ну что срочник-спецназовец нихуя не умеет ни стрелять, ни драться — это-то понятно. Но он ещё английского не знает?»
«В школе учил».
«Это плохо. Может быть опасная иллюзия, будто чему-то научился. Это я не знаю, сколько розог понадобится измочалить, чтобы выбить. Мне это кто-нибудь оплатит, затраты на розги?»
Этот паренёк был — Лёша Зимин, о котором я много писал, даже целую повесть ему посвятил.
Ему же, как потом выяснилось, Элфред говорил следующее до знакомства со мной, когда Лёшка, увидев сумму страховки за свою шкурку, сказал «Вау!» (ну, два ляма зеленью — это да, не совсем то, к чему привыкли армейские ребятишки). И Элфред сказал: «Знаешь, как твоей семье быстрее и надёжнее всего получить эту страховку? У тебя будет инструктор, его зовут Артём. Он довольно молодой парень, лишь немногим старше тебя, и он обожает этакую напускную суровость. Но на самом деле — он очень добрый. И вот если когда-нибудь скажешь ему что-то вроде: «Кто в армии не был — тот не мужик» - он тебе свернёт шею очень быстро и совсем небольно».
Угадайте, что Лёшка сказал мне в первый же день знакомства?
«Тём, ну ты классный парень, в чём-то и крут даже, но ты ж в армии не был, а значит, жизни толком-то не знаешь».
Я, понимая, что Элфред не мог не проинструктировать «новобранца» на сей счёт, оценил его... отчаянность. А потом — мы с Лёшкой просто очень близкими друзьями сделались.
Да, моя реакция на «А ты в армии-то служил?» - зависит от обстоятельств.
И это был всё же 99-й год, когда в принципе была Российская Армия. Да, неумелая, да, бестолковая. Объёкт насмешек с нашей стороны. Но всё же — она не скрывала свою принадлежность, не пыталась изображать из себя «третью силу».
То, что сейчас, вот эти «вежливые зелёные человечки» в Крыму и «ихтамнеты» на Донбассе — это просто за гранью. Они по-прежнему такие же бестолковые — только нынче ещё и подлые. Ни Родины, ни флага, ни чести, ни достоинства. Просто вот хлебало им заткнули кремлёвские крысы пайкой «аж» в полста кусков рублей — они и рады стараться, предавая будущее своих детей и внуков.
А остальные господа офицеры, которые всё прекрасно понимают, - тоже молчат в тряпочку. Но многие — стараются уволиться из такой «армии». Наиболее умные и способные. Многих, естественно, «подбираем» и мы. Чуточку переобучения — и может получиться неплохой специалист.