«Такая же» - в смысле, как нынешнее освещение российским телевидением событий на Украине. И что там всё ставится с ног на голову и чёрное называется белым – это, разумеется, общее место для любого мыслящего индивида, имеющего доступ к альтернативным источникам информации и способного делать самый элементарный факт-чекинг.
Но с Турецкой кампанией 1877-78 – там всё не так однозначно.
Да, разумеется, реальные цели Российской Империи были прагматические. Устранение ограничительных условий по Чёрному морю, навязанные по итогам Крымской войны, расширение русского влияния на Балканах, в идеале – выход на Проливы (но этот-то пункт программы максимум возможен был лишь при полной дипломатической пассивности англичан).
И естественно, тогда тоже работала пропаганда, всячески живописуя и местами преувеличивая зверства турок, чинимые над православными братушками-болгарами. Чтобы и внутреннее общественное мнение всколыхнуть, и в Европах сочувствие максимальное заиметь.
Но сама фактура, как бы ни преувеличивалась в русской пропаганде, - она реально имела место. Османская империя – она реально очень жёстокая была. Анахронично жестокая. Там действительно считалось, что лучший способ подавить мятеж – запугать покорённое население массовыми и наглядными расправами.
Строго говоря, ещё лет за сто до того так же считалось и в России (это аккурат подавление Пугачёвского бунта Михельсоном, виселицы по всем дорогам, глаголи под ребро, всякое такое), да и подавление англичанами мятежа Бонни Принца Чарли в Шотландии, ещё четвертью века раньше – мало отличалось. Тоже – за милую душу выжигали целиком деревни и развешивали селян почём зря.
Потом, правда, был сделан вывод, что террористическая тактика подавления мятежей, с массовыми, нарочито жестокими и неизбирательными расправами, – не выгодна в долгой гонке. Ею можно закошмарить покорённое население на какое-то время, но этим сложно завоевать симпатии. А главное – от неё воротят нос жители метрополии, эти, понимаешь, «неженки», которым вдруг становится западло пожимать руки палачам и садистам. Поэтому европейцы – стали действовать менее жестоко (как правило, но бывали и исключения).
А турки – подотстали. Они по-прежнему считали, что лучший метод усмирить бунтовщиков – это, скажем, собрать с деревни десяток младенцев и приколотить их гвоздями к забору. Что они реально делали, и чего не скрывали. И что европейцам казалось дикостью. Чем возмущалась и британская пресса, несмотря на то, что в последние десятилетия в русско-турецких спорах официально Британия занимала скорее протурецкую позицию (признавая Порту более слабым игроком, а потому поддерживая). Но было сложно поддерживать турков сколько-нибудь решительно и откровенно, когда они реально отморозками себя выставляли, подавляя восстания в Болгарии.
И если пропаганда преувеличивала – то в таких деталях, что, скажем, гвоздями к забору было приколочено не десять младенцев, а сто. И что якобы турки делали это с сатанинским смехом, хотя на самом деле, может, янычары хранили угрюмое и загадочное выражение лиц, совершая подобные зверства.
Ну и это – реально зверства, которые реально были. Тут есть всё же тонкая грань, которую отказываются понимать «профессиональные гуманисты» и прочие нытики.
Когда армия ведёт боевые действия – по умолчанию неизбежны жертвы среди цивилитиков. Из какого-то дома по тебе открыли огонь из пулемёта – в этот дом пускают орудийный снаряд – потом оказывается, что помимо пулемётчика там оказалась ещё и маленькая девочка, которую тоже разорвало в клочья.
Да, это печально. Но это – неизбежность. И армия считается «правильной», если добросовестно старается избегать жертв среди «цивилитиков». Но ни в каких случаях нельзя гарантировать, что их не будет вообще. Поэтому, собственно, крайнее блядство хныкать в эфире над каждым случайным гражданским трупешником, загашенным не по злой воле, и вопить: «Вот! У него были рученьки! У него были ноженьки! Всё вместе! А теперь – всё поврозь! Позор убийцам, позор кровопийцам!»
А уж когда это делает РОССИЯ, со своим-то послужным списком на Кавказе – ну это кроме как «гаерством» и «скоморошеством» назвать нельзя, все эти истерики наших журнашлюшек по поводу «Кровавая Киевская Хунта обстреляла мирных жителей, и у бабушки парничок разбило с огурчиками, как теперь жить старушке? Порошенко, ты за всё ответишь!» Особенно, когда многих из этих персонажей, наших журнашлюшек, я помню по временам Чеченских войн, где они с выпученными глазами орали: «Мочить градами и ковровыми бомбардировками всех ублюдков до единого, и нехер думать о каких-то «мирных» жителях, которых там на самом деле нет!»
Ну а по другую сторону этой тонкой грани – вполне намеренные и утрированно жестокие расправы над заведомо беззащитными гражданскими (и даже над военнопленными). Вне боя и безо всякой насущной военной необходимости, связанной с нейтрализацией источника опасности. Каковые расправы действительно приходится считать «зверствами». И которые, будучи доказаны – в цивилизованном мире действительно вызывают отторжение.
И ещё можно, при некоторых обстоятельствах, оправдать приказ «пленных не брать» (когда нет возможности по кустам их с собой таскать), но приказ «пленных на кол посадить» или, тем более, «младенцев на штыки навесить» - это слишком одиозно выглядит. Да и во второй половине девятнадцатого века – слишком одиозно выглядело.
Но турки – они делали похожие вещи с болгарами и сербами. И афишировали их. Поэтому, пропаганда пропагандой, геополитика геополитикой, но вторжение России на защиту Болгарии – выглядело и морально обоснованным. Поскольку тогда русские казались (и были) меньшими дикарями, нежели турки. Это вообще, наверное, одна из самых приличных наших войн, кампания 1877-78. И последняя, которую Россия по-настоящему выиграла у довольно сильного противника, примерно той же весовой категории (нет, была ещё победа в ВМВ, но там Россия понесла слишком большие потери, чтобы считать победу блистательной; великой, выстраданной – да, но слишком уж надорвалась в ней «живая сила» России, слишком много лучших людей погибло, из числа тех, кого не загубил прежде тот «милейший» режим, что правил тогда Россией).
А та последняя Турецкая война – она на самом деле славная была и совершенно оправданная. Ею впору гордиться. Однако ж, вот в чём растлевающее действие нынешней квази-патриотической пропаганды квази-ТВ квази-государственности, слепленной из всевозможного говна в последние годы, - и действительно славные страницы нашей истории начинают восприниматься как та же лапша на уши, что и сейчас вешается телезрителям о делах современных. По принципу: «Если сейчас ты блядь вокзальная, то кто ж поверит, что бабушка твоя была выпускницей Смольного?»
Ну, конечно, «абсолютно благородной девицей» - ни одно государство никогда не бывало, но я и не припомню, чтобы кто-то когда-то опускался до такого кромешного блядства, как российский официоз нынче.
И вот они добиваются того эффекта, что все страницы российской истории, даже более-менее приличные, - начинают выглядеть как «напыщенный пафос» и «блядская пропаганда, в которой нет ни единого слова правды».
А это немножко не так. Я не люблю «Московию», мне ближе «Новгородчина», но я не могу отрицать, что и в «московитской» нашей ипостаси у русских были славные страницы, а не одна лишь грязь и гниль.
Но эти пидарасы, официозные пропагандисты, своим бредом создают такое впечатление, как будто вовсе нельзя верить ни во что «славное» у русских. Будто не «славное» оно, а «прославленное», расфуфыренное, расфанфаренное.
За это, честно, убить готов был бы, кабы не был сторонником абсолютной свободы слова как фундаментальной ценности, на которой можно построить сито, отделяющее зёрна от плевел, зомбируемых идиотов от вольных разумом людей.