Время от времени в бложик заваливаются то ли тролли, то ли искренние моралофаги, которые ищут, как бы уличить меня в нравственном несовершенстве (с их точки зрения, естественно). Иные же — просто живут здесь, читают от корки до корки любую мою шнягу — только чтобы сказать, как глубоко им противен я сам в своём грехопадении и моя писанина. Но забавнее всего, конечно, вот эти поиски нравственных изъянов моей личности.
Ребят, ей-богу, не трудитесь. Не обижайтесь, но у вас просто никогда не было и не будет достаточно мозгов, чтобы хоть приблизительно понимать таких, как я. Поэтому — я сам (как сказал Евстигнеев в кинофильме «Итальянцы в России», ломая ногу об Казанский собор).
Я в своё время разместил на Прозе.ру эссе на эту тему под названием «Немного обо мне: облико морале», но оно было полушутливым. Там, в частности, я утверждал, что являюсь вампиром, хотя в действительности — архидемоном и начальником одного из департаментов адской канцелярии.
Поэтому на сей раз — поговорим уже всерьёз обо мне, о морали, нравственности, этике, и всё такое.
И таки да, я люблю говорить о себе. Ну, я же нарциссист, как значится в моём приветственном слове в закреплённом посте. Вот многие люди стараются как-то скрыть, что нарциссисты, обожающие поговорить о себе любимом, а я — нет. Не скрываю. Я абсолютно честен в этом отношении. И во всех остальных - тоже. Кроме, конечно, тех случаев, когда вру. Но сейчас — мне нет смысла врать. Я действительно буду говорить, что думаю.
Начать же разговор — я бы предпочёл с одной из моих любимых шуток про собственную «нравственную конституцию».
«Вот в христианской этике центральное место занимает Совесть. В буддистской — Стыд. Я же выбрал комбинированную концепцию. А именно: ни стыда, ни совести».
В этой шутке — есть доля шутки. И это доля — в том, что меня будто бы хоть каким-то боком может парить что христианская, что буддистская этика. Будто бы они могут мне служить назиданием, иметь какой-то обязывающий характер.
Нет, они мне интересны, эти этические системы — но чисто как культурные феномены. Меня занимает история философии (как и общая история человечества), поэтому мне может быть интересно, чисто исследовательски, какие этические системы приняты были в той или иной гомосапской общности в то или иное время.
Но завышать их ценность? «Вот Моисей явился со скрижалями, где было начертано «не укради», «не убий» (остальное — малосущественная и местечковая фигня), а потом то же самое подтвердил Иисус в Нагорной проповеди, и это очень, очень важно для развития нравственности у людей».
Да, правда? А до этого откровения, что Моисея, что Джизуса — люди тырили друг у друга, что под руку ни подвернётся, да мочили друг дружку просто от плохого настроения? И это никак не осуждалось, такое поведение? Да это даже у каких-нибудь викингов, задолго до их христианизации, на пике их воинственности — считалось беспределом, крысятничать у себя во фьорде или грохнуть соплеменника без причины. Нет, какого-нибудь ирландского монаха — это-то другое дело, это-то понятно. Но тут, извините, и просветлённые христиане не всегда отличались мягкостью нравов и «чистоплотностью» по отношению к тем, кого считали «чужими». Да они ещё и между собой умудрялись устраивать религиозные бойни на тему того, кто лучше, сука, усвоил заповедь «не убий!»
Буддистская этика — она как бы более миролюбивая. Отрешись от всего земного и бренного, избавься от искушений, вожделений и желаний, медитируй, постигай духовное совершенство. Да, очень мило.
Только один вопрос: «А вот эти медитации — они как-то помогут нам запустить долбанный корабль на долбанную Альфу Центавру?» Нет? Но они — помогут нам с улыбкой встретить приближение того астероида, который на сей раз прикончит нашу грешную планету. Круто.
Но ради этого — вообще не стоило выходить из кроманьонского лайфстайла, который нам биологически более всего удобен. Не стоило затевать Неолитическую Революцию и всю эту Цивилизацию. Медитировать в позе лотоса да с улыбкой — можно и в пещере. Но у меня немножко другие виды на человечество, раз уж мы ступили на эту каменистую тропинку производящего хозяйства и обречены оказались на Цивилизацию. Обратно, назад к природе, назад в пещеры — уже не получится. Теперь мы обречены либо довести до конца дело с нашим распрыгом по Галактике — либо сдохнуть по дурости от взаимоистребительных войн с оружием массового поражения.
Так или иначе, меня действительно очень мало занимают религиозные этические концепции (в приложении к собственному поведению).
Но в том, что у меня нет ни стыда, ни совести — нет ни шутки, ни какого-либо позёрства. Более того, я не считаю это изъяном, отсутствие у себя этих вещей.
И у меня никогда этого не было, сколько себя помню. Скажем, в детском садике, когда мы боремся на снегу с таким же карапузом, воспитательница разнимает и говорит: «Артём, тебе не стыдно?»
Я отвечаю: «Знаете, Людмила Сергеевна, ради вас я мог бы натереть щёки снегом, чтобы покраснели, но это ведь не будет искренний стыд, верно?»
Да, я, как профессорский сынок, который уже тогда сам книжки читал, мог в шесть лет и такое выдать.
Она: «Ты запихиваешь снег за шиворот своему товарищу!»
Я: «А чего он не сдаётся? Я его пузом на землю уложил — а он говорит, что пока не на лопатках, то не считается!»
Другой карапуз: «Да, а на лопатки-то слабо положить! Ничья!»
Я: «Я б тебе ещё килограмм снега запихнул — была бы тебе «ничья»!»
Воспиталка: «Нельзя запихивать снег под курточку. Там может быть простуда или даже воспаление лёгких. Запомните это».
Ну, вообще-то, не знаю ни одного мальчугана, который бы умер от того, что в пылу борьбы ему напихали снега (адреналин, всё-таки, да и дети вообще не настолько хрупкие, как кажутся), но тогда — довод воспиталки мне показался здравым. Потому что — вроде как разумный. И я согласился: «Ладно, ничья». А она увела моего «спарринг-партнёра» в помещение вытряхивать снег.
А так-то — мне реально никогда не бывает стыдно. То есть, я готов соглашаться с доводами, которые представляются разумными, а стыд испытывать — зачем бы это?
То же — и про совесть. Ну вот английский замечателен тем, что в нём «совесть» и «сознательность» обозначаются одним словом — consciousness.
И «сознательность» - это хорошо. Если у тебя достаточно котелок варит, то это значит, что ты способен выбирать оптимальную стратегию взаимодействия с людьми, которые тоже не дикие и не безмозглые. И эта оптимальная стратегия — добросовестное сотрудничество.
Если же под «совестью» подразумевать какой-то внутренний голос, который говорит: «Не делай этого!» - то это повод пойти к доктору, который таблеточку выпишет.
Нет, есть такая вещь, как «интуиция». В действительности, это означает, что твоё сознание прокрутило какую-то ситуацию, но так быстро, что ты не уследил за собственным мыслительным процессом, - и выдало результат. Но и в этом случае, если время есть — стоит разобраться, почему твоё сознание такие выводы сделало.
Пост-фактум же — муки стыда и совести просто абсолютно бессмысленны, неразумны. А наш вид — определяется как «человек разумный». И страдать этой иррациональной хернёй — предательство нашей видовой сущности, если угодно.
Ну вот возьмём банальную житейскую ситуацию. Идёшь ты по улице — видишь идущего напротив рецидивиста-разбойника, на котором, там, трое двухсотых инкассов. Ты его узнаёшь — но и он тебя узнаёт. И бежит в лесопарк, который начинается за домами.
Ты ему шмаляешь в спину несколько раз, он валится, но одна твоя пуля проходит в этот лесопарк, каким-то чудом не встречает ни одно дерево — но встречает бабульку-грибницу (или просто гуляла). И — наглухо её.
Её жалко? Да, безусловно. И лично я — выплатил бы её родичам ляма три рублей (понятно, что ментовский опер вряд ли сможет это сделать). Но сожаление — не раскаяние. Сие последнее, раскаяние, возможно только в том случае, если ты осознал, что радикальную какую-то ошибку совершил.
Но мне и «раскаяние» не ведомо. Ни стыда, ни совести, ни раскаяния. А просто — стараться избегать таких ситуаций, где бы дурачки могли испытывать муки стыда, совести и раскаяния.
В описанной выше ситуации — ты в любом случае должен взять или ликвидировать этого отморозка. Потому что его нельзя оставлять на свободе среди людей. Его нейтрализация — это высший приоритет (если, конечно, он не взял в заложники кинозал или что-то такое). Если при этом моей пулей зацепило бабульку в лесу — то я в любом случае не мог не стрелять, зная о её существовании или не зная. Но вот не знал, такая фигня вышла, извините, наследнички.
С другой стороны, чем терзаться муками стыда или угрызениями совести — я просто стараюсь удостовериться, что принял все меры к тому, чтобы вообще инцидентов не было. И того же требую от своих близких.
Скажем, когда своему сынку Лёшке (лет в девять, кажется) доверил боевой ствол, Вальтер ППК, то сказал: «Конечно, у вас будет искушение пострелять по банкам. И конечно, ты не идиот из ментовки с их «подотчётными» патронами, ты добудешь маслят. Но вот просто — обустраивайте стрельбище так, чтобы всё видно было и в песчаную горку метров через полста уходило».
И при этом — сам себя я считаю охуенно классным парнем.
В этом мире есть, наверное, человек двадцать, к чьему моральному суждению я мог бы прислушаться. То есть, не новую информацию доставить и не изъяны в моих логических построениях найти (это-то я всегда готов принять во внимание, как вот готов принять варианты розыгрыша в префе от более сильных игроков), а вот именно моральное: «Артём, не делай этого!»
Если это кто-то не из упомянутой двадцатки — я только пожму плечами: “Says WHO?”
Да, и особо замечу, Махатма Ганди — не входил бы в число моральных авторитетов для меня, даже если б был жив. На счёт этого персонажа — я совершенно разделяю взгляд Черчилля, выраженный в одной из статей за тридцатые. Что это вполне себе европейского образования юрист, корчащий из себя полуголого факира, чтобы очаровывать дикарей.
От себя бы добавил про Ганди — что он политический авантюрист и стервятник. Он просто воспользовался тем, что у англичан всё было очень плохо, а потому они готовы были сдать Индию под наиболее миролюбивую фигуру. И Ганди воспользовался достижениями своих более воинственных дружков националистов, которые его и грохнули в конечном итоге. Честно — умный был парень, но — дрянь.
Но с ним, ещё в конце девятнадцатого века, переписывался аж Лев Толстой?
А я и про Толстого думаю, что он, конечно, великий писатель, но как человек — дрянь. Я бы не стал иметь с ним никаких дел, доведись нам жить в одно время. Да нахуй он мне нужен? Писателишко? Я на бирже гораздо больше сделаю, чем на этих шизофрениках.
И вот я ценю, что я сам классный парень, и друзья у меня такие же, и нет гнильцы в наших рядах. И это не обнимашки «гомиков» в тельняшках у фонтана на второе августа — это просто правда.
P-s.: Да, нарушал ли я сам заповеди "не убий" и "не укради"?
Ну, я не считал их чем-то важным, для начала. Важным - я всегда считал мирное сосуществование и взаимовыгодное сотрудничество с другими людьми.
Но порою - да, попадалась такая мразь, что если не грохнешь её сейчас - то она хер знает что вытворить может. Конвойных положить, для начала - и слинять. И ещё кучу народу ухлопать, поскольку терять этой мрази нечего - она и так взяла столько пожизненных, сколько можно.
И в таких случаях - да, я признаю, что исходил не из самообороны, и не из соображений задержания преступника - а совершал умышленное убийство, чтобы эта мразь точно никогда больше с земли не поднялась. Хотя - являюсь убеждённым противником смертной казни. Поскольку себе я такие вопросы доверить могу, а государству - нетушки.
А насчёт "не укради"... Ну, если не иметь в виду вишню-сливу в чужих садах, с деревьев, свисающих на улицу - помню один значительный случай. Я его описывал, но ещё раз.
На пешеходной нашей дороже, от садов к автобусной остановке - воткнули автостойло и стали обустраивать. А нашим бабусям, значит, полкилометра крюка делать.
Мне тогда шестнадцать было, другим парням около того - и мы просто выбирали за ночь на тачках то, что они там днём наложат. Особенно ценным был брус 80Х80 (хотя попадалась и сотка). И вот после этого "автостойло" заявило: "Нет-нет, конечно же, мы сделаем кратчайшую дорогу вокруг нас". И сделали.
Хотя если б на нас серьёзную засаду-облаву устоили - да конечно, попалились бы к чёртовой матери. 144, группа, все отягчающие. Был бы тогда ровно в том положении, в каком нынче пацаны ко мне в "невольнички" попадают.