Намедни я поведал совершенно правдивую историю о том, как к одному другу моей юности наведался какой-то мутный оперок угрозыска, хотел чего-то странного, немножко быковал — и как ему объяснили, что этого больше делать не надо.
Ну, естественно, тут же нарисовались эксперты, знающие жизнь, - и от них я много чего наслушался.
Один — уверяет, что опер никогда не даст в руки свою ксиву. Ну, в принципе, их от этого предостерегают инструкции. Но если б в этой стране всё и всегда делалось так, как предлагают инструкции — это была бы какая-то другая страна. Возможно, Германия или Швейцария. И когда мент видит, что собеседник — не буйнопомешанный какой-то удолбанный нарик, который сейчас, чего доброго, грызть начнёт эту корочку, так на хавчик пробило — вполне может дать в руки для более пристального ознакомления. Типа, я в своём праве, действую по закону, ничего от тебя не боюсь, можешь сфоткать, можешь переписать данные.
Другой же эксперт установил, что истинная цель визита того опера — продажа одинокого «полумаргинального» переводчика в Чечню. Ну да. Вот сраный старлеишко с «земли» - он, конечно, король работоргового трафика. И личный друг Рамзана Кадырова.
Ладно, пожалуй, объясню, что это было, как мы установили, как вообще ментовка устроена, и, может, кому полезно будет, если возникнет похожая ситуация.
Что ж, в регионах может быть своя специфика, но в Москве ментовка устроена следующим образом.
Для начала, если кто не знал, Москва — это огромный город. По населению — больше многих европейских стран. Вернее, в точности никто и не знает населения Москвы, поскольку не все живут по прописке, а есть и вовсе нелегальные гастеры, число коих можно оценить лишь приблизительно, но в пределах МКАДа — точно не меньше двенадцати миллионов. А самая мелкая территориальная единица в Москве, район (ранее - «муниципальный округ») — по населению больше среднестатистического российского райцентра.
Этим районам (всякие «Мневники», «Хамовники», «Зюзино», «Митино» и т.п.) — соответствует ОМВД (далее - «Отдел»). Это как бы низовой уровень ментовской структуры. То есть, имеются ещё участковые, обслуживающие свои «клаптики», нарезанные внутри этого района, но они входят в это ОМВД, как и рота патрульно-постовой службы. Ещё там есть дознание, которое занимается делами, по которым необязательно проведение предварительного следствия, есть следствие (там не краснопёрые, а синепёрые пташки работают, и называются офицерами не "полиции", а "юстиции", хотя входят в МВД, а не Минюст), есть тётечка по делам трудных детишек, всякая обеспечительная фигня, и, наконец, есть уголовный розыск (опера). Раньше эта последняя часть называлась СКМ, служба криминальной милиции, и там, помимо угро, были ещё "наркоши" (а вне Москвы - и низовой уровень ОБЭП, по экономическим преступлениям). Потом всю специфическую работу по наркоте передали в "Госкомдурь" (ФСКН), потом её разогнали, когда уж слишком много сделалось случаев передоза сотрудников конфискатом, передали обратно в МВД, но в низовых отделах специлизированных наркош нет. Вообще, у них постоянно какие-то подвижки: то так кровати поставят, то эдак, то этикетки сменят - I like to move it, move it :-)
А всё вместе, этот Отдел и обслуживаемый им район — называется в обиходе «земля». И, в общем-то, большинство дел расследуется именно там. Но, понятно, сравнительно некрупных. Кражи, грабёж, разбой, мошенничество, наркота (но когда, понятно, речь не идёт о четырёх центнерах кокоса из Аргентины — по таким-то темам в России работают МИД и Патрушев :-) ).
По убийствам и половым всяким посягательствам-надругательствам — расследование ведёт СК (ранее — следствие прокуратуры, пока их не разделили). По терроризмам и разным шпионажам — понятное дело, следствие ФСБ.
Что же до московской ментовки, то уровень выше — соответствует административному округу. Которых в Москве было десять (с Зеленоградом), а сейчас 12, когда присобачили на юге пол-Области. И в округе — есть Управление. В принципе всё то же самое, но дела идут калибром покрупнее и прибавляются некоторые специализированные подразделения. Скажем, ОСБ, отдел собственной безопасности. И угрозыск уже членится по отделам сообразно специфике. Скажем, «убойный» отдел (по раскрытию убийств). То есть, следствие по убийствам ведёт СК, а оперативно-розыскное обеспечение — убойники из окружного управления (но могут иногда, на подхвате, привлекаться и опера с «земли»).
Следующий уровень — ГУМВД по Москве. А дальше — уже собственно МВД, где тоже есть не только организационно-штабные структуры, но и розыскные и следственные. Понятно, по самым-самым серьёзным делам. Но, полагаю, с операми ГУУР МВД или даже УУР ГУМВД — обычным людям вряд ли доведётся иметь дело. Это что-то очень выдающееся нужно натворить, чтобы привлечь их внимание.
А вот с «земляными» операми — пересечься может каждый.
При этом, если ты живёшь в каком-то маленьком городке, то вот там есть РОВД, и все менты города и района — из одного «гнезда», на десятки километров окрест.
Порою, когда смотришь какие-нибудь ментовские сериалы, складывается впечатление, что сценаристы — вот из какого-то Мухосранска приехали и свои представления переносят на Москву. Что вот будто бы тоже вся ментовско-криминальная движуха мутится в пределах отдельно взятой земли, одного Отдела.
На самом деле, у мегаполиса — другая специфика. Ты садишься в метро, проезжаешь десяток станций — и отдаляешься от своего дома на миллионы людей и много-много «земель». Где выходишь и встречаешься, скажем, с подельником — это уже юрисдикция совсем другого Отдела.
Поэтому, конечно, им приходится взаимодействовать. И у них есть некоторые негласные правила этикета. Соваться на чужую землю без согласования, проворачивать там какие-то свои операции — считается моветоном. Этак можно рассориться, и когда тебе нужно будет содействие от соседей — тебя в завуалированной форме пошлют нахуй.
Поэтому, скажем, принимают торчка с герой на кармане, выясняют, что на нём уже есть условка по 228, а сейчас реальный срок корячится, и говорят: «Сдаёшь сбытчика — уходишь чистым». Это вполне официальная сделка. Он колется, и оказывается, что этот сбытчик живёт в другом районе.
Так вот, если пойти его брать на закупке, не уведомив тамошних коллег — они могут сильно напрячься. «Вы чего, охренели? Это наш барабан был. Ему ворованные цацки притаскивали — мы на нём палки зарабатывали. А вы его — повязали без согласования. Чего дальше на нашей земле делать будете? Точки крышевать?» Ну, то есть, имеется элемент такого феодализма.
Но вот тот оперок, который зарулил к моему другу Димке — он не на своей земле был. И почему так получилось?
Есть участковый. Ему приходят жалобы и доносы от всяких бдительных или мнительных граждан. Типа, что левые люди какие-то в больших количествах у соседа проживают, или притон-вертеп какой-то — всякое подобное.
И Димка предположил, кто именно мог на него наябедничать. Есть у него в подъезде одна бабка, очень древняя и малешко тронутая. Они немножко цапались лет двадцать назад, когда у него действительно там тусило человек по тридцать не очень тихой молодёжи, и бухали, и траву курили, и песни пели под гитары — а сейчас ей кажется, что это по-прежнему имеет место. Чуть кто ей спать помешает громкой музыкой — она Димке предъявляет, типа, опять у тебя гульбище, опять колонки орут.
Он пытается объяснять, мол, уважаемая бабуля, я давно никаких компаний у себя не собираю, а музыку — в наушниках слушаю. Но — мимо.
И вот, вероятно, заявила участковому раз-другой-третий. А тот собирает такие данные по квартирам, где, предположительно, то ли без регистрации непонятные люди живут, то ли наркотики потребляют. И он хочет извлечь какую-то выгоду из этой информации.
Но ходить самому и собирать дань — это довольно палевно. Его знают, ему запросто могут и подставу сделать. Это он может собирать только с очень проверенных-доверенных людей, которые заинтересованы в сотрудничестве с ним.
Зато — он решил толкать этот список потенциально проблемных квартир, на которые поступали сигналы, своим друзьям. В частности, вот с этим оперком они учились вместе в мусорской пэтэушке. И толкнул за пять косарей со словами: «Ничего не гарантирую, но если чего нароешь — можешь или палку срубить, или бабла».
При этом, «левый» мент, с другого района — считает, что ничем не рискует, даже если примет на лапу. Ну, увидит «клиент» его ксиву. Сфоткает даже. И чего, задним числом подаст заяву о взятке? Это так не делается — это с поличным брать надо. И конкретный отдел в ксиве не указывается. Просто - «оперуполномоченный уголовного розыска».
А если «клиент» и жалобу подаст, мол, приходил, грубил сотрудник такой-то — так он не местного Отдела сотрудник. А устанавливать, какого именно, ни прокуратура, ни УСБ не будут. Ибо - что в итоге-то? Погрозить пальчиком, мол, не груби людям? Так это не состав же. И ничего такого, на что бы дело можно было завести, чтобы начать устанавливать место работы сотрудника — визитёр всё-таки творить не собирался. Во всяком случае, он думал, что, даже предъявив ксиву — ничем не рискует.
Хотя, конечно, он такой простоватый парнишка, мягко говоря. И быковатый. Конкретно этот старлей.
И вот он приходит к Димке, начинает трезвонить. А тот, со вчерашней пьянки по поводу очередного сданного перевода, не может найти ключи, о чём и уведомляет через дверь.
У мента, естественно, мысль: «Наркоту, сука, в унитаз сливает!» Начинает долбиться, кричать, мол, сейчас наряд вызову, болгаркой резать будем.
У Димки же мысль: «Ты чего, охерел, серый?» И ответил, мол, я тебе сам сейчас по черепу подолблю, когда ключи найду. Отчего ментёнок распаляется пуще. Он-то привык, что при слове «уголовный розыск» люди бледнеют и падают в обморок.
Когда дверь открывается — видит довольно-таки неряшливую квартиру и непроспавшуюся Димкину физиономию. Решает, что имеет дело с маргиналом.
А Димка, вообще-то, не маргинал. Он просто пофигист и лентяй во всём, что касается бытовых удобств. Творческая личность. Когда не бухает (причём, только хороший вискарь или нормальное импортное пиво) — весь в работе. И он, серьёзно, один из лучших литературных переводчиков в России. Довольно известный в тех кругах.
Более того, он всё-таки учился на юрфаке, и когда проходил летнюю практику в прокуратуре, для него и в девятнадцать лет ментовский старлей с «земли» - это было что-то из серии «подай-принеси».
Но юридическую карьеру он не стал развивать, решил, что книжки ему интересней. А вот некоторые его сокурсники — сейчас или серьёзные адвокаты, или прокуроры не последнего разбора. Димка с ними поддерживает контакты, и они ценят знакомство с ним. Даже те, которые прокуроры. Поскольку они всего лишь чиновники, а он — типа, литератор. И они рады, когда он им автограф ставит на книжках в его переводе или на сборнике своих рассказиков.
Поэтому, этот старлей, возбудившись, считал, что он свирепый и страшный, что перед ним трепетать должны, а Димка на него смотрит и думает: «Ты чего, охуел, сявка? Я тобой сейчас жопу вытру!»
А ментёнку обидно, что наркоту, вероятно, всю уже слили, и его посылают, и захотелось как-то власть свою показать, самоутвердиться, а возможно, чего-то всё-таки сшибить. Ну, реально туговатый парнишка.
Он и погнал, мол, проедем в отдел, где ты дашь показания касательно смерти своей соседки... в которой, вообще-то, никакого криминала даже не подозревалось.
Димка ещё больше прифигел от такой наглости, говорит: «Ты в качестве кого меня в отдел хочешь доставить? В качестве свидетеля? По уголовному делу, которого нет? А и было бы — повесточкой, пожалуйста».
Мент: «Да я вообще могу кого угодно на 48 часов закрыть безо всяких оснований!»
Тут Димка немножко взорвался:
«Да, правда? А в Нижний Тагил ты не хочешь отъехать с такими темами? Ты эту пургу — гопникам на районе впаривай. А я юрист по образованию».
Ну, в принципе, их разговор я пересказывал уже. Димка говорит, весело было. А вот старлей решил, что с ним как-то непочтительно обошлись.
Но это до той поры, пока вечерком к нему в тачку не подсел Гарик и не упёр глушак в брюхо. Тут-то, даже несмотря на свою туговатость, пацанчик просёк, что, кажется, привлёк к себе внимание таких людей, которые, во-первых, сходу нашли его среди многих сотен московских оперов и на другом конце города, а во-вторых, кажется, этим людям насрать на то, какой он крутой старший лейтенант уголовного розыска. Поэтому нужно завалить хлебало, сидеть и слушать, что эти люди говорят. И очень честно отвечать на вопросы.
Что он и сделал. Но в целом — комедия, конечно, та ещё.
Да, но вот что касается работорговли — то бывают случаи, когда и менты с земли продают людей в рабство. Скажем, мне. Но меня они знают как полковника ФСБ (на самом деле, там всё сложнее, на самом деле я работаю на «мировую закулису», но формально числюсь начальником отдела в управлении спецмероприятий службы контрразведки). И с этими ментами у нас (моих коллег) давние приятельские отношения, поэтому нам они доверяют.
И когда в их лапы попадает некое юное криминальное дарование, не лишённое мозгов (кражи, угоны, грабёж, мошенничество) — ему предлагается, вместо судимости, хотя бы и с условным сроком, отработать пару годиков в моём хозяйстве. Заодно — хорошо выучить английский, плюс всякое иное развитие личности сообразно наклонностям и способностям. Что-то вроде «индентурного услужения». А я проплачиваю этим знакомым ментам развал дела, по льготному тарифу (от меня брать им гораздо удобней, чем от незнакомых людей). И, соответственно, на парне висит долг, который нужно отработать. Всё по-честному и с его согласия.
А потом некоторых особо толковых я перепродаю с большим наваром, скажем, в Низовья Реки Микки-Маусу. То бишь, в Штаты Диснею. Когда выучился, скажем, на аниматора. А иные, поднатаскавшись по физической и огневой подготовке — образуют кадровый резерв нашей Корпорации.
Ну вот такая «работорговля» - действительно ведётся некоторыми ментами.
Да, тут спрашивали меня, что делать простым людям, у которых нет друзей ни в ФСБ, ни в транснациональных корпорациях силового профиля, когда какой-то быдлан ломится в дверь и кричит, что он «уголовный розыск», что сейчас вызовет наряд и заложит ядерный заряд, если не откроете.
Для начала — иметь в контактах мобильника телефон дежурной части вашего ОМВД и УСБ (желательно — уровня субъекта). А этому сказать, мол, прежде чем открыть — я должен убедиться, что вы на самом деле сотрудник. А то мало ли? Вы назовите ваше ФИО, номер удостоверения — я позвоню в дежурную часть. Вы ведь из нашего Отдела?
Если из чужого, как вот в Димкином случае было — велика вероятность, что уже на этом месте он «потеряется». Потому что могут подвалить местные опера и полюбопытствовать: «Ты, пацанчик, заблудился? Или ты охуел, на нашей земле людей кошмарить? Это наша работа!»
Вообще же, на задержание подозреваемых — опера по одному обычно не ходят. И если там одиночка — с большой вероятностью, это какая-то разводка.
Ну а если совсем там борзеет, угрожает, типа, щас стрелять начну, но при этом отказывается сказать, на каком он вообще основании к вам ломится — можно позвонить в УСБ. А это, как в фильме «Блейд», такие вампиры, которые пьют кровь вампиров. То есть, если обычные менты смотрят на обывателей, как на «дичь», то «гестаповцы» так смотрят на обычных ментов.
И этот мусорок может хорохориться, типа, никого я не боюсь, но на самом деле всякий сигнал на него в УСБ — это неприятная для него штука. Поскольку накопится определённое количество таких сигналов — его могут взять в разработку. А совершенно безгрешных оперов, по крайней мере в России, не бывает. Какие-то грешки — по-любому водятся. И на этом могут спалить. Если не совсем дебил — то понимает, что внимание УСБ ему без надобности. А если совсем — то спалится очень быстро.
Димка, естественно, все эти телефоны имел на мобиле, но проблема была в том, что по вчерашней пьянке он не только ключи заложил в карман ветровки, но и мобилу на полочку в ванной. А от городского телефона он давно отказался, изнурённый соцопросами.