Как известно моим постоянным читателям, я не только выдающийся мыслитель, но и величайший гуманист. До такой степени, что мне и с Ганди было бы особо не о чем разговаривать. На мой вкус, он был слишком жесток к англичанам, оскорбляя их лучшие индолюбивые чувства своим бессердечным бойкотом.
Что же касается насилия, тем более — смертельного насилия, то я искренне считаю, что его можно применять только в тех случаях, когда это абсолютно необходимо, и лишь в той мере, в какой это необходимо.
Поэтому я всегда был противником смертной казни даже для самых омерзительных всяких маньяков. Когда он спакован и в клетке — уже нет необходимости его убивать. Уж во всяком случае, не ради удовлетворения чьей-то кровожадной мстительности. Гораздо рачительнее будет его как-то использовать. Хотя бы — предоставить специалистам, чтобы они поближе, попристальней изучили, как устроена голова у маньяков. Авось пригодится в выявлении подобных. Ну или в конце концов — пусть пишет мемуары. Они будут расходиться хорошими тиражами, а выручка — пойдёт и на его содержание, и на компенсации жертвам.
Да я бы предпочёл, чтобы даже Гитлер выжил и написал в тюряге вторую часть под названием «Майн Крах». Ну, ему не привыкать к «камерному» творчеству — ведь и первую часть он накропал в тюряге.
По хорошему же счёту, я искренне считаю, что убивать людей допустимо лишь в состоянии необходимой обороны. Когда они представляют реальную смертельную опасность, и нет никаких иных вариантов её нейтрализации.
В остальных случаях, конечно же, я, будучи не только выдающимся мыслителем, великим гуманистом, но и прирождённым дипломатом — предпочитаю договариваться с людьми о взаимовыгодном сотрудничестве с учётом резонных взаимных интересов. Даже если это очень «трудные» люди, чья основная профессиональная деятельность неразрывно связана с насилием. Но они могут быть договороспособны, если убедительно очертить им выгоды мирного сотрудничества. А могут быть — просто ёбнутые.
Вот, скажем, какой-нибудь Генри Морган, мореплаватель и исследователь испанских сокровищниц семнадцатого века, - он был весьма жёсткий парень. Он грабил, убивал, в случае надобности — пытал пленников, чтобы выведать, где они заныкали свои дублоны. Но он всё же был в целом рационален и договороспособен. Местами - даже великодушен и милосерден. Поэтому англичане предложили ему стать вице-губернатором Ямайки.
С другой стороны, его современник Франсуа Л'Олонэ, безо всякой нужды рубивший пленных на куски и демонстративно слизывавший кровь с клинка, чтобы всем показать, какое он грозное чудовище, - то был просто ёбнутый персонаж. И ему нравилось быть таким. Поэтому с ним — бесполезно было бы о чём-то договариваться, пока он не в клетке.
Века идут, но фундаментальные критерии оценки человеков меняются, в действительности, мало. И во все времена есть те, с кем в принципе можно иметь дело как с самостоятельными свободными субъектами, и те — с кем бесполезно пытаться выстраивать какие-то «конструктивные» отношения, поскольку эти люди деструктивны просто по своей сущности.
И хотя даже людей второго сорта (маньяков, упырей, экзистенциальных садистов) я бы не стал казнить, когда они уже нейтрализованы, когда они уже не представляют опасности, будучи «в клетке», есть всё же чёткое понимание, что пока они представляют опасность — приоритетом является устранение этой опасности, а не сохранение их сраных жизней.
Это я к чему говорю? Вот когда я рассказываю в своём блоге, как мне приходилось кого-то ликвидировать в девяностые или в последующие годы, - иногда люди говорят: «Конечно, это всё фэнтази, Тёма, это всё ты на себя наговариваешь — но зачем наговариваешь такие ужасные вещи?»
Что ж, что это всё «фэнтази» - это я сам утверждаю в закреплённом верхнем посте и всякий раз при случае. Более того — ну, естественно, я сам по себе вымышленный персонаж. То есть, я не могу сказать: «А вот вы поезжайте в Питер и узнайте, кто такой Тёма Крейсер». Вернее, могу, но никто не ответит, все только пожмут плечами.
Но что до этической стороны дела — так я никогда не совершал ничего такого, о чём бы не мог рассказать детям или родителям. И если кого убивал — то это были такие люди, что «лучше вообще не знать, что такие на свете бывают».
Ну то есть, если даже я, гуманист и дипломат, приходил к убеждению, что иных вариантов нет — значит, их не было. А вы бы, любезный читатель, познакомившись с этими людьми поближе, - требовали бы для них колосажания с одновременным сдиранием кожи и сожжением.
Наш же девиз в данном вопросе «Убивая — убивай!» То есть, не мучай, не изголяйся. Если как результат тебе нужно, чтобы этого человека просто не было — то и делай так, чтобы его не было. Кратчайшим путём, вроде пули в башку. Иное — нездорово.
И это, конечно, нужно очень постараться, чтобы заслужить к себе такого отношения с нашей стороны, что нет других вариантов, кроме как ликвидировать.
Ну, для начала — нужно являть какую-то бессмысленную жестокость и необузданность нрава, чтобы мы усомнились в основополагающей рациональности и самообладании этого бандосика.
Потом — нужно доказать способность к вероломству. Что ты о чём-то договаривался с людьми — а потом наезжал на них, когда чувствовал себя в силе.
И самое главное — склонность угрожать родным и близким своих оппонентов или контрагентов.
Вот это — очень важно. Такая склонность — выдаёт полного отморозка. Это даже по такому сомнительному «этическому кодексу», как «воровские понятия» - совершенно недопустимая вещь, угрожать семье. И вот почему.
Когда ты говоришь кому-то: «Я тебя завалю» - тебе ответят: «Ну, смотри не промахнись — потому что я-то не промахнусь в ответ». И понятно, что можно ездить в бронированном джипе с хорошей охраной — и уповать на это.
Когда же ты говоришь что-то вроде: «Я твоих детей тебе по кусочкам высылать буду, твоих близких валить буду» - от тебя нет защиты, кроме нападения. Потому что и не всякий президент может приставить сколько-нибудь адекватную охрану ко всем людям, кто ему дорог.
Соответственно, когда имеешь дело с такими особями, которые, как ты знаешь, ранее не гнушались угрозами «через семью», и сейчас твоим подкрышным коммерсам этим угрожают, - да просто выхода другого нет, как завалить этих тварей нахер.
Мы это называем «расширенной необходимой обороной».
То есть, обычная необходимая оборона — это вот когда ты видишь, как какой-то псих гоняется с топором за прохожими, и ты нашпиговываешь его пулями. Тут всё ясно. Нападение, смертельно опасное — буэнас ночес.
Но вот представьте, что есть не одиночный псих, а банда отморозков, захватившая контроль над неким захолустным районом. Они уже повыбили всех, кто им мешать мог — и царствуют себе вовсю, как тот Иван Васильевич Ебунша. Только — в миниатюре. И считают себя опричниками, которым можно всё, а им за это не будет ничего.
Оптимально, конечно, по суду таких упечь. Но ведь даже если засадишь ты за решётку того, кто угрожал на хор поставить малолетнюю дочку твоего подкрышного коммерса, даже если всю верхушку этой банды засадишь — они могут давать распоряжения и из-за решётки. И это по-прежнему будет опасно, когда ты знаешь, что эти люди — не сетевые пиздаболы, а реальные отморы, которые много чего подобного делали.
А потому не совсем юридическое, но практическое решение — просто прийти и завалить верхушку банды. А со «средним уровнем» - уже разговаривать.
Ещё раз оговорюсь: конечно, это не оптимальное, с моей точки зрения, решение. Оптимальное было бы — сохранить жизни этим людям (упырям, вернее), чтобы они могли как-то отрабатывать тот вред, что причинили.
Но выбирать в таких случаях всегда приходится из двух зол меньшее. Большее зло было бы — если б эти отморозки скиднапали какого-то ребятёнка кого-то из подкрышных коммерсов. Меньшее — что эти отморозки остывают. Расширенная необходимая самооборона.
Ибо — этим миром правит доброта, так или иначе.