Два дня прошло, но сведения по-прежнему довольно сумбурные и фрагментарные. Хотя понятно, что версия, сразу и «на всякий случай» озвученная следствием, будто бы в школу зашли два старшеклассника (один — бывший этой школы), устроили поножовщину, «чисто случайно» ввалились в кабинет, где занимались четвероклашки с учительницей, она бросилась их разнимать, а они «чисто случайно» порезали её и заодно полкласса мелких — бред лютый. Разумеется, это было предумышленное нападение. И целью, скорее всего, была именно эта учительница. Детишкам досталось постольку, поскольку нападавшие не желали их выпускать, вероятно, не желая поднятия тревоги до того, как завершат, зачем приходили.
Зачем приходили? Чтобы убить? Не факт. Иначе, скорее всего, убили бы — какими бы ни были недопырками. Но порезать — да, безусловно.
С чего вдруг? А пёс их знает. Версии можно какие угодно выдвигать. Скажем, такую. Муж учительницы, вроде бы, раньше работал охранником в СИЗО. Может, у кого из уголовщины имелись счёты. Эти малолетние придурки проигрались в карты — пришлось отрабатывать долг «торпедами».
Один из них зависал на теме «Коломбайна», торчал в соответствующих группах? Ну, значит, много болтал о своём интересе — это могло подсказать идею. Но в принципе, занятнее не то, по каким причинам поехавшие уроды могут устроить такой беспредел (то, что они поехавшие уроды — достаточная причина), а как этому можно теоретически противостоять.
Естественно, сейчас (как и после любой такой резонансной бойни) много кудахтанья. «Люди озверели, мир сошёл с ума». Разумеется, чушь. Люди, даже в России, нынче гораздо более мирные и цивилизованные, чем когда-либо ранее за всю историю. И мир сейчас — гораздо безопаснее и гуманнее, чем когда-либо ранее за всю историю.
Именно поэтому такие вспышки насилия воспринимаются столь болезненно. И именно поэтому они возникают, в общем-то. Люди, в подавляющем большинстве, сделались настолько пацифистичны, настолько неспособны на насилие, что те, кто всё же сохранил способность к нему (будучи, например, психопатом) — зачастую начинают чувствовать себя как хорёк в курятнике. Эта принципиальная способность к насилию (к любому) начинает рассматриваться чуть ли не как «сверхчеловеческое» свойство, исключительная самоценность. Отсюда «комплекс избранного» и соответствующее маниакальное поведение.
Впрочем, это вопрос социокультурный, даже философский, а в практическом плане интереснее, повторю, возможные меры противодействия таким выходкам.
Ну, я неоднократно описывал, как организована безопасность в нашей Корпоративной Школе, где учатся дети сотрудников, а я являюсь сопредседателем попечительского совета (и, в общем-то, вопросы безопасности — преимущественно моя забота).
Что ж, для начала, конечно, Школа находится на нашей «штабной» территории, которая сама по себе очень хорошо защищена. Ну, скажем так, «существенно лучше Хмеймима».
Поэтому защита собственно школы от нападений извне — минимальная. Нет, там есть, конечно, блокировка входов по тревоге, есть дистанционно управляемые огневые точки, но это так, на всякий случай, крайне маловероятный.
Наиболее же серьёзной из вероятных угроз — считается как раз такой сценарий, что съезжает башня у кого-то из ученичков, проникших в школу вполне легально.
Поэтому и контрольно-пропускную систему на входе мы не пытались сделать «непроницаемой». Это бесполезно, это не получится по умолчанию в таком заведении, как школа. А заниматься профанацией — не наш стиль.
Но внутренняя охрана, конечно, имеется. Единовременно — шесть гвардейцев, распределённых парами по этажам, чтобы в случае какого-либо шухера могли подоспеть почти мгновенно (а в случае реально серьёзного шухера, тьфу-тьфу, - подтянется подкрепление по подземным коридорам).
Эти ребята, гвардейцы, - они очень серьёзные, ветераны, но при этом проходили спецподготовку для работы с молодёжью, чтобы различать, где уже можно и нужно жестить, а где лучше проявить деликатность.
Естественно, все классные помещения и все рекреации — под полным видеонаблюдением. Которое не только на запись идёт, но и отслеживается в реальном времени, для чего задействовано ещё два десятка человек на удалёнке, от которых не требуется быть «рэмбами», а требуется просто минимальная ответственность и сообразительность, чтобы моментально привлечь внимание охраны, когда углядят какой-то стрёмный кипиш.
И конечно, у учителей есть тревожная кнопка для вызова охраны. Размещается так, чтобы исключить случайное срабатывание, но чтобы можно было быстро и незаметно воспользоваться в случае надобности.
При этом учителям не то что предписывается, но рекомендуется иметь боевое оружие. За это идёт хорошая доплата. Но, естественно, ношение — после прохождения соответствующих курсов. А тестирование на психологическую устойчивость — это просто необходимое условие для приёма на работу. Поэтому, конечно, процентов девяносто пять людей, числящихся учителями в государственных школах — отметены будут сразу, как категорически несовместимые с педагогической деятельностью. Впрочем, обычно и их чисто «предметная» компетентность такова, что вообще на порог не пустят.
Разумеется, всё это стоит некоторых денег. Но если профессиональная охрана и квалифицированные педагоги, которым можно доверить ствол, стоят сравнительно крупных денег, то уж системы аудиовидеонаблюдения да тревожные радиокнопки — это сущие копейки.
Почему этого нет в подавляющем большинстве публичных школ? Ну, потому, что родители считают, будто государство и так должно это обеспечить. Но если им самим до такой степени плевать на безопасность их собственных детей — так государству тем более. И от него трудно требовать, чтобы оно ценило чужих детей больше, чем их собственные родители. Да с чего бы? А не то эти родители в этих школах в «неурочный день» проголосуют не за того, за кого надо? Не смешно.
Вообще же, ну, если человек начинает всерьёз воспринимать государство как гарант безопасности — ему лучше забыть слово «требую». Он уже ничего и ни у кого не может требовать. Может лишь просить и надеяться на милость. Это не только России касается.
Мы же решили создать свою школу — не в последнюю очередь потому, что не настолько идиоты, чтобы надеяться, будто защиту своих детей можно доверить профессионалам из полиции. Нет, они молодцы, в общем-то, но полиция даже теоретически, при самой лучшей её организации, не может всюду поспевать вовремя и всех эффективно защищать.
При этом, конечно, проводится и работа с детишками. Но не в том плане, чтобы сделать их стопроцентно «белыми и пушистыми», не способными ни на какое насилие (это нереально да и нежелательно), а чтобы умели контролировать эмоции, соображать, чего творят, при любых обстоятельствах.
Для этого с первого класса в обязательном порядке преподаётся этика. Которую ведут не девочки с психфака, а люди, имеющие хороший практический опыт разрешения конфликтных ситуаций. И детям внушается мысль, что вестись на словесные оскорблялки, бросаться с кулаками, роняя клочья пены из перекошенной пасти — это для быдлоты, для скотов. А джентльмены — всегда остаются джентльменами.
Поэтому, хочешь выяснить с кем-то отношения силовыми средствами — пригласи на задний двор, где будете иметь такую возможность в присутствии секундантов и охранника. Ну и при этом просто глупо, даже нерачительно стремиться убить или покалечить того, кого считаешь своим врагом. В конце концов, это же твой враг, твоё достояние — авось на что сгодится когда-нибудь.
Дети, будучи жадными существами, довольно быстро понимают и принимают эту концепцию. Поскольку уясняют, что патологически непонятливых и неискоренимо асоциальных дебилов — никто не будет перевоспитывать. Просто отчислят нахер. Ибо наше образование — это не право, а возможность. Право — похерить такую возможность.
Соответственно, уже в младших классах детишки учатся владеть собой, не вестись на слова, насилие применять хладнокровно и грамотно. А в средних и старших — у них и очень редко доходит до драк на почве каких-то обидок. Спаринги — да, дело обычное. Но чтобы кто-то сорвался и устроил мордобой в классе — это просто нонсенс.
Поскольку в этом случае такого буйнопомешанного безусловно отстранят от занятий по огневой подготовке. Каковая представляет собой как бы факультативный курс, но берут его все. Поскольку без прохождения этого курса, очень серьёзно продуманного, и речи быть не может о допуске к ношению боевого оружия в стенах школы.
Вообще, когда мы решали этот вопрос, на каких условиях дозволять нашей школоте носить волыны — многие родители были настроены скептически. Поэтому приняли компромиссное решение со множеством «предохранительных» условий. Только с пятнадцати лет, только если не меньше трёх четвертей от обоих параллельных классов проголосуют «за» по данному конкретному парню или барышне. И это заставляет их быть очень доброжелательными друг к другу да и к окружающим людям вообще.
В принципе же — ну, конечно, и школьной безопасности не помешают ещё под сотню стволов в умелых и ответственных руках, и ребят это дисциплинирует, ощущение своей и всеобщей вооружённости. То есть, шалости шалостями, но всерьёз быковать, когда рядом люди, которых ты годами наблюдал на тренировках и знаешь, что они не хуже тебя стреляют? Такие клинические идиоты в нашей альма матер до пятнадцати лет не задержатся точно.
Ну и понятно, что переходный возраст трудный, что подростковая психика ранима, а местами и «психопатична» (поскольку тинейджер стремится к самоутверждению, иногда забывая про эмпатию) — но на самом деле это не помеха к тому, чтобы ребёнок научился себя контролировать. Если, конечно, не внушать ему, что он обязан быть ебанутым вследствие своего «трудного» возраста. И что он «монстр», если ощущает свою способность творить насилие. Все вокруг — способны. Но если он станет творить насилие по беспределу — то он не монстр, а мудак. И с очень большой вероятностью — дохлый мудак. Который не войдёт в анналы каких-то героев и «борцов с системой» и whatever. Который будет восприниматься просто как взбесившееся животное.
При этом, разумеется, и такой подход к школьной безопасности — не даёт полной гарантии того, что никто и никогда не сорвётся. Но её и ничто не даёт в этом мире. Всё относительно, всё «кванторно». Всё меряется большими или меньшими вероятностями.
Государство же, после этой резни, чувствуется, теперь бросится бороться... ну, скажем, с ребятами, которые носят в школу ножи. Может, выделят дополнительные средства на оснащение школ рамками-детекторами. Которые, естественно, будут работать так же, как в метрополитене. То есть, никак. А даже если б работали — разумеется, есть миллион способов протащить в школу нож. Но у девочек пилочки для ногтей — на всякий случай поотбирают.
Если решат выразить особую озабоченность — бросят все лучшие силы на борьбу с этим пресловутым АУЕ. Что, в общем-то, просто понторезы, топырящие пальцы перед малышнёй. «Мы крутые, мы блатные, если хотите нашей защиты — скидывайтесь в общаг». И это, как правило, даже не грабёж, не вымогательство — это как бы даже более цивилизованный уровень растрясания малышни на бабки по сравнению с тем, что было в большинстве школ при Совке и раннем Пост-Совке. Тут, типа, «добровольное страхование от неприятностей». То есть, развод, а не рэкет.
Возможно, какой-нибудь суд причислит АУЕ к «экстремистским организациям». И тогда назовут... ладно, более уёбищное название, чем АУЕ — я лично придумать затрудняюсь, но школота — сподобится.
Естественно, всё это слёзы и сопли по сравнению с тем уровнем молодёжного насилия, какой был в восьмидесятые (а тем более ранее).
Но, правда, разборки между тинейджерами — тогда бывали сплошь и рядом, порою весьма жёсткие, нередко с летальным исходом.
Нападения на учителей, в отместку за «испорченную жизнь» - тоже случались. И с ножами, и с огнестрелом.
Но вот чтобы шестнадцатилетки резали десятилетних — это даже среди самой отмороженной гопни воспринималось как какое-то запредельное чмошничество. Попугать, погрозить ножиком, вытягивая бабки — да, бывали такие «уркаганы». И менты в таких случаях обычно вообще никаких заявлений не принимали. Но именно порезать малышню? Спору нет, отморозки бывали во все времена, но тогда они чётко понимали, что после этого лучше вскрывать себе сонник наверняка. Ибо в той заведомо криминальной среде, где они окажутся, их никто не будет воспринимать, как «героев». Их будут воспринимать гораздо более «утилитарно».
То же, что сейчас эти обсосы углядели в своём «подвиге» какой-то «романтизм» - да, отчасти виновата и пресса. И вообще сама по себе постановка вопроса: «Что случилось с мозгами несчастного шестнадцатилетнего «ребёнка», что он взял ножик и пошёл резать четвероклашек? Какое такое вредное воздействие было оказано?»
Да какая, нахер, разница? Думать надо о том, как вышибить ему мозги раньше, чем он дотянется ножом до детей, а не о том, по какой причине перемкнуло этот сверхтонкий и сверхранимый мозг. И чем он лучше будет понимать, что именно это составляет предмет озабоченности общества — тем меньше будет искушение спекулировать на своей психопатии.
Хотя, конечно, если мозг разрушен спайсами да солями — говорить хоть о какой-то рациональности, хоть о каких-то сдерживающих механизмах уже поздно.
Ну, большой привет борцунам с наркотиками. Традиционная наркота, даже тяжёлая, опиаты — всё же была предсказуема. А при наличии доступного «корма» и героиновый торчок — в принципе довольно тихое существо.
Но вот эта синтетика с постоянно модифицируемым составом — она просто непредсказуемым образом коротит и выжигает дендриты. И её-то поставки из Китая в принципе невозможно перекрыть. То есть, и героин из Афгана перекрыть невозможно (только задрать цену имитацией борьбы) — а здесь просто не «ловится» всякое очередное психоактивное вещество, покуда не будет занесено в реестр. Но к тому времени — там уже новая формула.
Хотя, конечно, борцуны с наркотой будут лоббировать ещё более тотальные проверки школоты на наркоту (как будто что-то дали те, которые были), а идиоты-родители будут продолжать блеять, «требуя» от государства, чтобы оно обеспечило защиту их киндеров от всего на свете.
Нормальный выход, если действительно небезразлично будущее своих детей — забирать их из школ на домашнее обучение, при этом, возможно, создавать вскладчину собственные школы, а государственные — использовать только для сдачи тестов и оформления аттестатов по договорённости. Ну и при этом — начать уже думать, за что и в каких размерах ты готов отстёгивать налоги государству. Хотя это-то — явно не российский случай.
Конкретно же в этой пермской истории — единственный «светлый» момент, что, кажется, летальных случаев всё же нет. Хотя тяжкий вред здоровью — есть. Но будем надеяться, что без необратимых последствий.
Что не такой светлый момент — этим двум отморозкам светило бы максимум червонец, даже если б они всех зарезали наглухо. Ибо — несовершеннолетние. А когда трупов нет — получат лет по семь, откинутся через четыре. Вот это — да, огорчает. Лучше б у училки был боевой волын и умение им пользоваться. Что не так уж сложно против парочки удолбанных недопырков.
