Я решил сегодня не грузить почтенную публику очередным эссе про рефлексы французского в нижегородском праиндоевропейского в новгородском, а поговорить об одной типичной ошибке, которая часто делается в преподавании (и изучении) иностранных языков.
И ошибка эта — связана с постижением глагольных времён. То есть, ошибка заключается в том, что они вообще начинают постигаться на слишком раннем уровне освоения языка. Когда человек ещё весьма неуверенно себя чувствует в этом языке, не подружился даже с самой базовой лексикой.
И вот пока бедолага делает первые робкие шажочки по тонкому льду своих языковых знаний — ему берут и вываливают на голову формы прошедшего, а то и будущего времени (если оно вообще есть в языке, а то вот в германских-то его на самом деле нет, в чисто грамматическом смысле).
К чему это приводит?
Вот возьмём русский (которому мне тоже доводилось учить англофонов и испаников). Ну, наши некоторые люди считают, что «неправильные» глаголы есть только в буржуйских языках, а у нас всё очень просто.
На самом деле, «засада» с русским в том, что у многих глаголов иррегулярность проявляется уже в настоящем времени, а не только что в прошедшем. Причём, по виду инфинитива — даже и не заподозришь, как этот глагол будет спрягаться по лицам.
«Лечить — лечУ — лЕчишь — лЕчит». Ну, ударение смещается в первом лице, да? Общий паттерн для глаголов такого вида?
Для «учит», «мочить» или «точить» - будто бы да.
И даже для «заточить» в смысле «сделать острым» - та же закономерность. «ЗаточУ, затОчишь, затОчит».
Но вот «заточить в темницу» - «заточУ — заточИшь — заточИт».
Ладно, «заточить в темницу» - это, конечно, не вполне базовая лексика.
Но вот «хотеть» и «лететь» - да.
«ХочУ — хОчешь».
«ЛечУ — летИт».
А с «потеть» - «потею, потеешь».
Ну и я много таких примеров могу привести.
И это ведь только в школе трьеклашек учат, что в русском будто бы всего семь или около того «неправильных» глаголов, где инфинитив — по первому спряжению, а личные формы — по второму. Вот это вот слышать-видеть-ненавидеть-гнать-смотреть-д
Детишкам так говорят, потому что в принципе-то они выросли в русскоязычной среде, а потому слышали эти слова с детства, а потому им даются только те случаи, где суффикс бывает иногда безударным и можно спутать «и» с «е». Но в целом-то слов, где форма инфинитива намекает на первое спряжение, а личные формы по второму — их гораздо больше. «Глядеть — глядит», «висеть — висит» (а не только «зависеть», где ударение смещено). Ну и помянутое уже «лететь — летит» (где в первом лице, «лечу», ещё и палатализация «т» происходит). Да много, на самом деле, можно таких примеров набрать.
Ну и несчастный иностранец — он же не знает изначально, где там под ударением суффикс окажется и какая в нём фонема будет. Поэтому может запросто сказать «он глядЕт».
И я уж не говорю про инфинитивы на «-ти», где «мести — мету», «вести - веду», «нести — несу».
Или такие случаи, как «колоть — колет», «молоть — мелет».
Поэтому, это нам русский кажется очень простым и регулярным языком, хотя бы в глагольных делах, но это немножко не так.
А если добавить к этому разнобою форм настоящего времени ещё и прошедшее, где включаются специфические (и тоже нерегулярные) трансформации глаголов совершенного вида, да где проступают расхождения с имперфектом («несу», но «нёс», или «носил», и всё это одного корня, но всё немножко по-разному в разных случаях) — то вот такие вещи я лично (и мои друзья по Корпорации в нашей «репетиторской» практике) стараемся подключать как можно позже.
И бывали настырные и любопытные «цээрушники», которые пытались козырять своим знанием (как им казалось) форм прошедшего времени в русском. «Я пронёсил».
Да, у него фонетика поставлена уже так, что он может выговорить «нё», а не «ньйо» - что в дрессуре англофонов тоже требует некоторых усилий, но вот «пронёсил».
И это очень похвально, на самом деле, что он, невольно, реконструировал форму древнерусского, «(й)азъ есмь неслъ» (но не «пронёсл» в любом случае). Молодец, в общем-то. Но — это уже давно немножко неактуально, такие формы.
После чего я рассказываю ему анекдот про суперагента, обученного всему-всему русскому, языку да традициям, чтобы забросить его в тайгу, который, анекдот, кончается репликой местной бабки, у которой тот узнавал дорогу до нужной ему деревни: «Вот так и дойдёшь — да только там негров-то нетути!»
И сообщаю, что будь он негром — это было бы меньшее «палево», чем его это «пронёсил» в современном русском. Да мало ли в России укоренённых негров, детей-внуков Фестиваля-57 или ещё каких? Но вот «пронёсил» - не говорит никто. А если и есть вдруг такой диалектизм — он совершенно не вяжется с его в целом стандартным, московско-питерским русским, который я ему ставлю.
Поэтому — приходится стукнуть того цээрушника по голове Брокгаузом и Ефроном и заставить отжиматься. Типа, «Тебе кто разрешил на прошедшее время переходить?»
Но то же самое мы делаем — и когда русских ребят дрессируем на предмет инглиша или иных языков (ну, я лично — преимущественно инглишу учил, куда реже испанскому или французскому).
Хотя в английском-то глагольных форм вообще всего четыре с хвостиком. И «хвостик» - это «-s” в третьем лице единственного числа настоящего времени («он берёт — he takes”). А так-то — настоящее время, совпадающее с инфинитивом и повелительным наклонением, прошедшее время на -ed, совпадающее у регулярных глаголов с пассивным совершенным причастием («исполненный — fulfilled”), да универсальная «инговая» форма, которая обозначает и активное несовершенное причастие («делающий»), и деепричастие («делая»), и отглагольное чего-то существительное («делание»), от «герундия» до полноценного существительного, которое уже и множественное число может иметь.
По хорошему счёту, в английском можно было бы и всего три с хвостиком глагольные формы насчитать. Но вот есть иррегуляры, германские «сильные» глаголы (это лингвистический «сленг»), которые имеют своеобразные формы прошедшего времени и пассивного совершенного причастия. А поскольку они же являются и весьма употребительными глаголами базовой лексики — с ними приходится считаться, и потому пусть в английском будет аж четыре глагольные и отглагольные ипостаси.
Но всё равно — проще некуда. А уж в настоящем времени, вот кроме этого «-s” в третьем лице — всё абсолютно единообразно. Никаких этих «я лечу, ты летишь» или «я мщу, он мстит», но при этом «я жгу — он жжёт» (хотя в некоторых вариантах русского говорят «он жгёт», с неполной палатализацией, ради объективности).
Но в английском — этого нет в любом случае, разнобоя личных форм настоящего времени (только у be есть, конечно, ну и have-has, do-does что-то такое имеет).
И даже такого разнобоя форм настоящего времени, как в романских языках — в английском точно нет. Я тут не буду углубляться и ёрничать на тему je vais, но nous allons, потому что «идти» - это почти всегда очень мощный иррегуляр в индоевропейских.
Но и тем не менее, даже в таком простом языке, как английский (грамматически, по лексике-то он очень непростой), мы тоже колотим студентов Брокгаузом и Ефроном и заставляем отжиматься, когда они пытаются преждевременно перейти в прошедшее время.
И тут сказывается не только наш садизм (хотя конкретно в моём случае — может, немножко и садизм, ибо я был когда-то и сэмпаем, старшим учеником и наставником начальной группы в школе карате, а потому, возможно, просто люблю глумиться над слабыми и безответными, к чему отрицать такие естественные наклонности :-) ).
Сказывается — забота о них, студентах, и об их учении. И мы себе ставим целью не потратить какое-то количество часов на обучение человека языку, а — добиться того, чтобы он научился говорить на этом языке. Ну вот как бы тривиально ни звучало.
Для чего наша первая задача — просто «разболтать» студента. Чтобы он просто научился уверенно использовать язык как средство общения, выражать на нём некие смыслы, какие вольно ему выразить.
И это, конечно, подразумевает настоящее время. Ну и если в испанском или русском всё-таки приходится разучивать разницу между «я говорю» и «ты говоришь» и «он говорит» и «мы говорим» - то в английском достаточно просто усвоить одно только третье лицо с «-s” окончанием, а всё остальное — одинаково.
И вот первая задача студента - «разболтаться», освоиться и подружиться с языком в настоящем времени. Ибо этого — в принципе достаточно, чтобы выразить любые смыслы.
Как при этом сообщать тот смысл, что речь идёт о событиях в прошлом? Да очень просто. Через одну только вводную фразу вроде «Это было вот так» в русском или «It was like this” в английском.
А дальше — пусть себе чешет студент в настоящем. Это вообще нормальная писательская или журналистская практика, дать одну только вводную фразу «представьте себе, как это было» - и дальше вещать так, как будто ты в гуще событий находишься и прямой репортаж оттуда ведёшь. Так живее даже получается. «Эффект погружения».
Тем более это приемлемо — для «студентов», которым просто освоиться с языком нужно. Подружиться с ним.
И на этом этапе — ну ей-богу не нужно грузить их формами прошедшего времени, если они представляют какую-то сложность (вот я слышал, что в татарском не представляют, что там всё очень однотипно и рационально устроено — но я просто не спец по тюркским, я пока что ограничен индоевропеистикой, ибо никому не объять необъятного, и уж точно не сразу).
А в индоевропейских — преждевременный переход в прошедшее время реально может создать избыточную и нежелательную нагрузку на мозг студента. Ибо там ещё больше усилится иррегулярность глаголов, ещё больше придётся запоминать.
И со временем, конечно, придётся ввести студента в чертоги прошедшего времени. Но до поры — он вполне комфортно может болтать в настоящем, а для перехода в прошлое состояние или будущее — использовать одну-две фразочки, после чего ясно будет, о чём он говорит, даже если целиком в настоящем повествование ведётся.
Тут могут немножко мешать даже детские мультики, поскольку в них тоже бывают словечки из прошедшего времени.
И вот поэтому в нашей практике «студент» просто запирается на хате у «инструктора», и инструктор — это парень, который умеет избегать в своей речи избыточных для стажёра форм (но может и по шеям надавать, в случае надобности). И вот они так живут, и общаются, и «полсотни отжиманий за каждое несанкционированное русское слово» (или английское, когда с «Джонами Кайфами») - и за месяц ставится возможность самовыражопываться на чужом языке.
Но — в настоящем времени. С возможностью переброски «это было так» или «это будет так» - но не более того, конечно.
Тем не менее, и это очень немало. Студент - «разбалтывается».
Дальше, конечно, он постигает и прошедшее время, и футурус (в тех языках, где это есть), и много чего ещё.
Но для начала — он просто «рабалтывается» в настоящем времени, очень по-простому, с тем эффектом, что он перестаёт бояться чужого языка, убеждается, что, в общем-то, всё на нём сказать может (пусть и не очень вычурно).
Какой здесь гнетущий эффект может иметь раннее введение прошедшего времени или иных форм?
Тот, что студент начинает писаться и какаться от того, как, оказывается, этот язык сложен и непостижим.
Тот же эффект бывает и при самостоятельном изучении языков по самоучителям. Вот упираются, рано или поздно, в некие временные формы, с нарастающими иррегулярностями — и приветик.
Хотя, казалось бы, зачем тебе вообще учить «я пришел» - когда можно сказать «я здесь»? Зачем тебе учить «великий витязь срубил голову супостату и водрузил её на свой стяг»? Вполне достаточно: «И вот я вижу, как он срубает голову ту и помещает на свой стяг».
Ну, как-то так. То есть, наш метод в обучении языкам — избегать ненужных затруднений настолько, насколько это вообще возможно. И — пока возможно.
Чего и всем желал бы, в общем-то.