Как известно, я на досуге (ради развлечения и «психотерапии невров») развиваю довольно сумасбродную теорию о том, что древнерусский мог сохранить некоторые черты и формы наиболее раннего состояния праиндоевропейского (более раннего, чем уходило в индоиранскую ветвь и даже в «кентумные» германские и италийские языки). Но при этом стараюсь дружить с головой и с научными данными. Если что-то подвергаю сомнению (вот метатезу плавных в славянских давеча подверг, заподозрив изначальное полногласие в условном «прабалтославянском» с позднейшей редукцией в некоторых последующих «изводах») - то стараюсь это делать всё же хоть с минимальным каким-то обоснованием, с минимальной какой-то попыткой воспроизвести механизм случившихся фонетических изменений. Ну потому что понимаю, что просто так, от «скучно жить», фонемы в языках не сдвигаются. А уж тем более — не сдвигаются произвольно и «эклектично», в отдельно взятых словах, тем более базовой родной лексики.
Поэтому меня всегда умиляла смелость «альтернативных лингвистов». «Как известно, звук «г» переходит в «к», и наоборот, а «к» переходит иногда в «с», и наоборот, а «л» переходит в «р», и наоборот, поэтому «Саратов» - это «Галатов», и значит, его построили кельты, хорошо известные также как «галаты».
Ну да. Они, правда, только грекам были известны под этим именем — потому что греки сами их так и обозвали. Предположительно — от «гала» (молоко, откуда и «галактоза») за такой сохранившийся и поныне кельтский фенотипический признак, как очень светлая кожа. Во всяком случае, одна из версий. Но, значит, кельты Саратов строили, а эллины рядом стояли, руководили.
Серьёзно же, на переход одного звука в другой, в каждом конкретном случае, влияют многие факторы.
Первый — самый общий. Тот факт, что человек существо, вообще-то, довольно ленивое. Если его специально не дрессировать, не ставить произношение, которое считается «правильным» - он будет стремиться говорить так, как удобней. А по чисто физиологическим причинам какие-то фонемы или звукосочетания могут быть более или менее удобными.
Я уже писал, в частности, о т. н. «палатализации». Если кратко — переход «к» или «г» в позиции перед мягкой «переднеднерядной» гласной (специфические варианты «и», «е») в «ч», «с», «ш» (ну и в «з» или «ж» для «г», соответственно).
Почему это происходит? Потому, что этот мягкий гласный — он оттого и «переднего ряда», что произносится при выдвинутом вперёд языке (в крайнем варианте — кончик упирается в нижние резцы: кстати, даёт представление о возможном звучании в старославянском того, что обозначалось ятем). А «к» и «г» - формируются ближе к гортани. И по хорошему счёту, выговорить быстро и слитно вот это мягкое «ки» или «ги» - ну, можно, при тренировке, но в целом требует повышенных затрат энергии. Поэтому рано или поздно людям надоедает так приморачиваться — и начинают говорить «чи» или «ци» (более «передний» звук, когда язык касается нёба над верхними резцами; да, «палатальный» - это «нёбный» по-умному).
То есть одна из причин смещения фонем в каких-то позициях — просто стремление к речевому комфорту. Особенно, когда активизируется социальная и хозяйственная жизнь, людям приходится больше общаться, а на сакральное произношение, доставшееся от предков (если такая сакрализация и была в их культуре) — им уже плевать. Гнутся, понимаешь, духовные скрепы, рвётся связь времён. Тем более, когда происходит наплыв чужаков — которым это вообще до лампочки, древнее произношение.
И если уж заговорили о чужаках, то второй фактор фонетических переходов — это, конечно, влияние соседей, которые привыкли произносить какие-то звуки чуточку иначе. Причём, даже если между двумя этноязыковыми общностями наличествуют неравноправные отношения, если одна доминирует над другой — всё равно на протяжении веков влияние будет взаимным. «Слуги» будут стараться подражать речи «господ», конечно же, но всё равно, даже при самом жёстком «прессе» кто-то из этих «слуг» будет выбиваться в «люди» и привносить в «господскую» речь какие-то элементы своего языка.
Но, конечно, рассматривая возможность и силу иноязычного влияния — нужно прежде всего изучать исторический контекст, то есть, в какой степени эти народы вообще соприкасались, чтобы друг на друга повлиять. Ну, чтоб избегать сенсационных заявлений, что, скажем, наше (общеевропейское, по сути) «солнышко» в санскрите перешло в «сурья» под влиянием японского, где «л» и «р» не различаются. Ну да, вот сочинители Вед были страстные фанаты аниме — так и заразились «ротацизмом» (это специфический термин для обозначения перехода иных фонем в «р», и в данной заметке я ещё подниму этот вопрос).
С другой стороны, скажем, утверждение, что английский суффикс -ing приобрёл носовое звучание под влиянием французских носовых — вполне справедливо. Да, это германский суффикс, когда-то он звучал как просто «инг», но в некоторый момент стало модно произносить в нос. Именно под влиянием французского, который вообще очень сильное воздействие оказал на современный английский после Нормандского завоевания, а в более поздние времена довольно долго был «самым шикарным» языком всей Европы.
Ещё немаловажный фактор, влияющий на фонетический строй языка — среда обитания и характер превалирующей совместной деятельности. Я особо коснусь этого вопроса в отдельной заметке, где попытаюсь выявить наиболее вероятную причину т. н. Первой Ротации Согласных в прагерманском по закону Гримма. Если в двух словах — речь идёт преимущественно об оглушении. «Г» - в «к», «б» - в «п», «д» - в «т», «к» - в «х», «п» - в «ф» - и т. д. И сам-то Гримм, открыв этот закон (за что ему большой респект), объяснял причину в духе тогдашнего романтического национализма: мол, это свободолюбивый германский характер проявился в том, что они, всему свету наперекор, стали говорить «х» вместо «к» (отчего эллины и квириты, наверное, заплакали, осознав своё рабское ничтожество). Ну, у меня версия, которая лично мне представляется более реалистичной — и вполне связанной со средой обитания и с возможной преобладающей деятельностью древних германцев (как, кстати, и предков италиков, впоследствии осевших на Аппенинах). Но об этом — потом, в другой заметке. Сейчас же замечу лишь, что та же причина, которая вызвала это оглушение согласных — на мой взгляд, послужила и смягчению «р» в германских.
Ну и ещё одно обстоятельство, которое нужно учитывать, предполагая переход одного звука в другой — это то, что, как говорится, «фонема фонеме — люпус эст». То есть, фонемы могут быть и родственны, и записываться одними буквами — но звучать чуточку по-разному. А на самом деле — настолько по-разному, что в одном случае переход будет весьма даже вероятен, а в другом — категорически исключён.
И в этой связи — поговорим о конкретном явлении, которое называется «ротацизм». То есть, переход иных звуков в «р».
И здесь первый вопрос, который нужно задавать, это: «В какое именно «р» оно, по-вашему, переходит, что бы оно там ни было раньше? В русское «р»? До свидания!»
Ну, русское твёрдое раскатистое «р» - это, в действительности, очень трудный звук. Он вызывает серьёзные проблемы у англоязычных или германоязычных или франкоязычных. Он вызывает порою серьёзные проблемы и у вполне себе русских детей, родившихся в семьях, где оба родителя выговаривают это раскатистое «р» чисто, без каких-либо «фефектов фикции». А у детей — дефекты проявляются. И правильная постановка «р» - пожалуй, самый частый случай, которым приходится заниматься логопедам. Ну потому что реально трудный звук. Вот нужно прижать кончик языка к нёбу и так пропустить воздушный поток, чтобы этот кончик вибрировал с определённой амплитудой, то отрываясь от нёба, то снова прилипая. Те, кто выучился выговаривать — особо не замечают, но на самом деле — то ещё упражнение.
А вот то глуховатое «р», которое имеется в германских языках — это, по сути, «халява». Не надо прижимать кончик языка к нёбу, не надо следить, чтобы он правильно отрывался и прилипал обратно, а просто поднимаешь язык да обдуваешь воздухом, и само получается. Самое «халявное», конечно, английское «r”. До такой степени, что в некоторых позициях оно вообще не звучит (кроме ретических диалектов, где «р» сохраняется под влиянием кельтских языков). Но и французское это более «заднее», слегка гортанное «мурлыканье» - тоже ничего особо сложного. Может, чуть более «энергозатратное», но простое в освоении.
Однако ж, не будем говорить о французском, а поговорим немножко о ротацизме в ранней латыни.
Вот все знают слово «юстиция». И все знают выражение «де юре». Многие, наверное, предполагают, что они как-то этимологически связаны. И это безусловно верно.
Но почему имеет место это чередование «с» и «р» прямо в корне? Да потому, что в совсем ранних латинских источниках было «de juse” (точнее, даже «de jouse”, в самом архаичном написании — ну да не важно). Тут, в родительном падеже «с» попадала между двумя гласными, и в какой-то момент римлянам показалось, что легче говорить «де юре», а не «де юсе». А потом — и писать так стали.
То же самое, скажем, в родительном падеже от genus. Было «генесис» - стало «генерис». И в очень многих случаях это происходило, где «с» оказывалась в интервокальной позиции, то есть, между гласных. Это хорошо отслеживается, поскольку уж от латыни корпус письменных источников — огромный, даже от далеко «доклассических» времён.
И вот так интервокальное «с» переходило в латыни в «р» - где-то до четвёртого века до н.э. А потом — перестало. Позднейшие как заимствования, так и новообразования — сохраняли «с» в интервокальной позиции.
О чём это может говорить? Ну, во-первых, это может говорить, что та раннелатинская «с» была несколько специфическая. Возможно, близка к английской глухой th (thick). А это — не самый простой звук.
Но что точно — тогдашняя латинская «р» была явно не такая, как в русском или хотя бы в современном испанском. Не раскатистая, а глуховатая, мягковатая, германообразная. Потому что переводить «эсо» в «эро» с русской «р» - это никому не покажется «удобной» инновацией. А вот мягкая «r” - это очень простой и ненапряжный звук. В него-то — запросто можно переводить что угодно хоть немножко близкое, что вызывает дискомфорт.
А почему квириты перестали это делать в четвёртом веке до н.э., переводить интервокальные «с» в «р»? Да потому, что характер их «р» изменился. Она — перестала быть мягкой, сблизилась с известным нам русским звучанием. А оно — уж точно не облегчает жизнь, если переводить в него хоть «с», хоть «з», хоть что угодно.
Но это кажется нонсенсом, чтобы более простой звук перешёл в гораздо более трудный? Казалось бы. Если не учитывать значительное стороннее влияние. В данном случае — греческое. А в греческом — сохранялось «правильное» «р» (в смысле, как у нас, практически). И греки тогда культурно доминировали на всём Средиземноморье (ну, они - и пунийцы, карфагеняне). Тогда как Рим только поднимался — был просто торговым вольным городом на Тибре с «клаптиком Лациума» вокруг.
И вот приплывали в Рим эллинские торговцы, привозили всякие свои изысканные, высококультурные товары, а заслышав местный говор с этим мягким «р» - морщили свои греческие носы и говорили: «Мы как будто в Бердичеве каком оказались, а вовсе не в будущей столице всея Ойкумены!» (Я надеюсь, Бердичев не обидится).
Римлянам делалось от этого неловко, они шли к логопедам и ставили себе «правильное», греческое «р» (похожее на наше). Это требовало изрядных усилий — но, освоив это раскатистое «р», римляне уже могли выговорить «Пакс Романа» так, что ни греки, ни кто-либо ещё уже над ними не смеялись.
Ну вот так это объяснение, почему сначала римляне меняли интервокальные «с» на «р», а потом перестали это делать — претендует хоть на какое-то правдоподобие. Просто же заявлять, что в каком-то слове ни с того, ни с сего взяла да изменилась фонема, и укоренилась в новом виде — это просто несерьёзно.
Да, и что в какой-то период, вот до четвёртого века до н.э. у италиков (латинян, хотя бы) «р» должно было звучать мягко — это мне совершенно очевидно. Потому что в раскатистое «р» никакие звуки переходить не пожелают. Но тут вопрос, когда именно у их предков смягчилось произношение «р» (а что более древний индоевропейский вариант был раскатистый, когда-то, - это сомнений не вызывает, иначе бы и в славянских неоткуда было бы взяться раскатистому варианту: просто так от скуки такие трудные фонемы никто себе не внедряет).
И вот я думаю, что предки италиков, проходя через Центральную Европу (чтобы добраться до будущих мест своей римской славы) — имели окружающую среду и образ жизни примерно такой же, как и предки будущих германцев. Что именно там было определяющим — это я потом скажу. Но схожие условия существования могли порождать и схожие подвижки в том языке, какой эти люди прихватили с собой из Северного Причерноморья. Тоже — смягчение «р», тоже — оглушение ряда согласных.
Ну и поскольку я, в своих аматёрских изысканиях, зациклен на рассмотрении полногласных форм в древнерусском как наиболее близких к наиболее раннему состоянию ПИЕ, то вот, в частности, я выдвинул очень смелую гипотезу (за которую, наверное, меня бы отчислили с филфака в своё время :-) ), что сохранившаяся до сих пор в восточнославянских форма «голова» - соответствует древнейшему состоянию этого слова. Что тысяч шесть лет назад в ПИЕ что-то подобное и было. «Голова» или «голоба» - где, к тому же, выделяется суффикс. А все иные известные нам индоевропейские вариации этого слова — результат последующих изменений.
Внутреннее это «оло» - в принципе не очень устойчиво, когда меняется характер «л», когда она утрачивает выраженную «сонорность», начинает тяготеть к чему-то вроде «оу» (а это очень объяснимая подвижка, потому что чёткое и твёрдое сонорное «л» - тоже не самый «лёгкий» звук). В этом случае сочетание «оло» начинает восприниматься как нагромождение гласных — и оно стягивается до одной долгой гласной. При этом, если условия жизни располагают к тому же оглушению согласных, как вышло с прагерманским по закону Гримма, «г» переходит в «к», «в» (или «б» - это вариативный звук, когда речь идёт о столетиях развития) — в «п».
Итого получаем из «головы» - «кап». Ну, то есть, основа латинского слова с тем же значением «caput”. Где «ut” - позднейший суффикс, вероятно, «приблудившийся» ещё в то время, когда будущие италики и германцы имели один язык (поскольку прагерманский реконструируемый исходник - «хаубадам» (где, конечно, уже легко угадывается английское head; ну, переход в heafod да лёгкая косметическая стяжечка - делов-то). Да, а нынешнее немецкое «копф» - как ни удивительно (для базовой лексики) — сравнительно позднее заимствование из латыни. Примерно такой же редкий случай, как то, что в русском «око» заменилось на «глаз».
И если моя эта безумная теория о превращении «головы» в «кап-ут» каким-то чудом окажется верна — тогда придётся, наверное, многое пересмотреть в реконструкции ПИЕ корней и в вопросах об их ностратических связях.
Да, понимаю, что звучит очень самонадеянно и весьма «лингвофрически», но я уж надавал дисклеймеров, что своими изысканиями вовсе не хочу оскорбить добросовестность и компетентность научной лингвистики, которую весьма уважаю. Просто — реконструкция ПИЕ корней началась в девятнадцатом веке, с опорой в основном на латынь, авестийский, санскрит, позже подключили литовский как явно очень консервативный язык, а славянские не то чтобы «игнорировались» (нет, конечно), но вследствие некоторых их черт (сатемность, скажем), всё же не очень охотно допускалась мысль, что они могут происходить от более древнего состояния ПИЕ, чем индоиранская ветвь. А я, будучи парнем неакадемическим, могу допустить такую мысль. Что хотя бы некоторые черты и свойства раннего ПИЕ — лучше сохранились в славянских, а особенно — в древнерусском, как в наиболее консервативном течении.
И почему я особенно цепляюсь к этим «оро-оло» - да потому, что сонорные плавные («р» и «л») вообще очень неустойчивы. Это трудные, на самом деле, звуки, они легко переходят в какую-то более такую «полугласную» форму — и тогда рушатся подобные сочетания с ними. И хрен уже размотаешь до исходника, если нет письменной фиксации разных состояний языка.
Ну, вот новейший пример — в украинском (как одном из ответвлений древнерусского, в общем-то, сохранившем много его черт, даже неполную палатализацию в местоимении «це») чуть-чуть качнулось «л», в некоторых позициях, в сторону «w”, утратило чёткую «сонорность» (вероятно, под польским влиянием) — и пяти веков не прошло, как «мол(ъ)ва» превращается в «мову». И уже не проглядывается этимологическая и семантическая связь с «молоть» (ну, «языком молоть» - связано).
А ведь когда кто-то вступает в контакт с носителями «ленивого» «р» или w-образного (когда несмягчённое) «л» - бывает очень сильное искушение уподобиться их манере. Потому что так реально проще говорить. И многие славянские языки, выдвинувшись на запад и вступив в контакт с германоязычными — теряли сонорную твёрдость «р» и «л» хотя бы в некоторых позициях.
А древнерусский, развиваясь (очень неспешно) на максимальном удалении от немцев, сумел вот в наибольшей степени сохранить твёрдые сонорные «р» и «л», что позволяло удерживать полногласные сочетания, где бы эти плавные занимали интервокальную позицию между твёрдыми гласными.
Ладно, не буду умничать :-)
Скажу только, что потому и считаю наиболее вероятным размещение славянской прародины где-то в Пинских болотах, а не западней, - что западнее были бы неизбежны очень ранние контакты с ребятами, которые имели «ленивое» «р» и w-образное «л», а это очень заразительно, это бы непременно повлияло на все будущие славянские, включая древнерусский.
При этом нельзя исключать, разумеется, что некоторые славяне — и выдвигались довольно рано с той прародины в разные стороны, в том числе на запад, где мощно контактировали с германцами. Я даже могу допустить, что вандалы — были совместным славяно-германским союзом (но вряд ли чисто славянским). Но эти ребята — практически не принимали участия в развитии того языка, из которого вышли нынешние славянские, закрепившиеся в Европе уже после экспансии 5-6 веков. Этот язык — должен был развиваться в довольно глухом таком «медвежьем углу», чтобы сохранить некоторые «проблемные» фонемы. Вот такие, как раскатистое «р».
И, ещё раз, я не говорю, что этот язык во всех отношениях отражает древнейшее состояние своего праиндоевропейского предка. Нет, в каких-то случаях очевидно, что в праславянском, далее древнерусском исходное слово «зажевалось» сильнее, чем в латыни или санскрите. Скажем, слово «семь». Латинское состояние, «септем», и санскритское, «сапта» - явно ближе к «исходнику». У нас же в самом по себе слове «семь» это «пт» упало совершенно. Но явно было когда-то, на что намекает слово «седьмой», где эта уже озвончённая остаточная «т» проступает.
И, конечно, нужно иметь в виду, что первые-то предки славян могли выдвинуться вверх по Днепру очень рано, будучи всё больше рыболовами, а не земледельцами, и унести с собой очень древнее состояние ПИЕ, - но потом, когда Причерноморские степи заполонили конные кочевники, всякие эти скифы-сарматы, нескончаемыми толпами с востока, от них могли бежать в том числе и на север, в леса-болота, и вливаться в эту условную праславянскую общину. И эти беглецы тоже были индоевропейцы (как и скифы, собственно) — но они приносили с собой уже гораздо более позднее состояние языка, что накладывалось на генезис праславянского.
Но вот конкретно полногласные «оло», «оро» - почему-то меня манят как возможно древнейшие из сохранившихся форм. Потому что эта идея — как бы коррелирует с общей стойкостью твёрдых сонорных «р» и «л» в славянском течении.
Но, конечно, желательно найти какие-то ещё преобразования, которые бы демонстрировали ту же схему, какую я, взяв на себя изрядную вольность, предположил для «голова» - «кап-ут». И здесь сложность в том, что слова всё-таки различаются по частоте употребления, и если «голова» - очень употребимое (и активно задействуется в новообразованиях с флексиями), то многие иные с полногласием в древнерусском — не настолько употребимы, их «когнаты» в других индоевропейских вообще могли просто исчезнуть, замениться другим словом.
Ну и пока на политическом фронте ничего особо интересного не происходит, можно побаловаться (да, в моём случае это баловство, конечно, и та ещё аматёрщина).