Намедни я написал заметку, где рассматривал вопрос, почему многие люди, даже вполне образованные, часто говорят что-то вроде «Где бы я нЕ был» - с ударением на частицу и именно «не». Хотя правильно, вроде бы, «ни был» в данном случае.
И вот я предположил, что здесь может и не быть ошибки. Поскольку это «не» появилось как результат слияния частицы «ни» и «е» как редуцированной формы от «есть» (или «есмь», «еси» и прочие личные формы, которые в данном случае уже не различались). То есть, изначально это звучало как «Где бы я ни е был». Но для удобства — слилось.
И таки да, здесь важно понимать, что вот все глаголы с суффиксом «л», которые сейчас выражают в русском прошедшее время — когда-то были причастиями. И «он есть был» - буквально означало «он есть побывавший».
Данный факт, на самом деле, может дать больше, нежели просто пищу для рассуждений о превратностях развития языка. Это даёт хороший ключик к пониманию некоторых явлений в западноевропейских языках. Таких явлений, которые вовсе не свойственны современному русскому, кажутся совершенно чужеродными и непостижимыми. Но вот древнерусский — может быть этаким «мостиком» в Европу. Поскольку, с одной стороны, он, как ни крути, роднее и понятней, а с другой — сохранял ещё эти явления, ныне утраченные по большей части.
Да, в современном русском весьма редко употребляются обороты с причастием и неким управляющим глаголом. Мы не говорим «Я есть пришедший» или «Я имею прийдённым». В западноевропейских, что германских, что романских — сплошь и рядом. И это, конечно, порождает некоторые проблемы у студентов любого возраста.
Эти проблемы можно парировать, если дать представление, что не такие уж и «ненашенские» эти обороты. Что они были в русском когда-то. Ну, в смысле, в древнерусском, чьими наследниками являются все нынешние восточнославянские.
По моему опыту, такие экскурсы помогают хотя бы психологически — снимают синдром отторжения. А это важно.
Как-то я рассказывал уже, что в обучении английскому мы впариваем студентам байку про то, что был когда-то в русском аналог глагола «do”. Ну потому что конструкции с ним — это, с одной стороны, ключевая вещь в современной английской грамматике, а с другой — довольно исключительная. И если не поставить применение правильно — человек может выучить десятки тысяч слов, но до старости будет норовить ляпнуть «I didn't saw it” или что-то вроде. То есть, «I couldn't saw” - не скажет скорее всего. Потому что «не мог + инфинитив» - это есть в русском. А вот с do – проблемы.
Ну и мы рассказываем (мой копирайт на байку), что был, значит, в древние времена такой глагол «деяти» (он реально был). И употреблялся точно так же, как английский do. Как служебный глагол для усиления основного и/или образования вопросов/отрицаний. «Не деял я творити сего». И это реально помогает людям лучше освоиться с do, породниться с ним, перестать путаться с формами после него (уразумев уже на уровне инстинкта, что это может быть только инфинитив). Когда же это происходит, - мы деликатно намекаем, что не стоит, однако, излагать эту фишку, «Деял ли ты говорити се?», на каких-нибудь языковых форумах. Поскольку она шибко секретная и пока её лучше считать экспериментальной теорией. Ну да, небольшая мистификация имеет место — но это ложь во благо.
А вот с «перфектными» конструкциями в древнерусском — там ничего выдумывать (или даже додумывать) не требуется. Они реально были. И тут даже нет нужды грузить студента грамматической терминологией, вроде «перфектов» - а достаточно просто объяснить, как это дело конструировалось.
«В се же лето рекоша дружина Игореви: «Отроци Свенельжи изоделися суть оружием и порты, а мы нази».
То есть, Игорева дружина говорит: «Свенельдовы (влиятельного «друга семьи» Рюриковичей) пацаны прибарахлились волынами да шмотьём, а мы голодранцы».
Нас здесь интересует «изоделися суть». Где «суть» - третье лицо множественного числа, «они есть изодевшиеся». Конечно, можно было сказать «изодешася» (это самое обычное прошедшее время, т.н. «аорист»), но это означало бы, что в какой-то момент отроки Свенельда где-то прибарахлились, ничего больше. А когда нужно подчеркнуть некий результат от действий в прошлом, не важно когда (платил им Свенельд хорошо всю дорогу), имеющий значение сейчас (что они упакованы чин-чинарём) — говорили вот так, «изоделися суть».
И это, на самом деле, даже не прошедшее время. Настоящее. Но — намекающее на имеющийся результат неких свершений в прошлом.
А могла эта причастная форма использоваться и с глаголом «быти» в прошедшем времени. Там же, в этом очерке из ПВЛ о непростой любви Игоря, Ольги и древлян — читаем:
«Ольга же устремися с сыном своим на Искоростень град, яко тее бяху убили мужа ея».
То есть, Ольга подступила к Искоростеню, поскольку именно тамошние древляне убили её мужа. Причём убили — прежде того. На описываемый момент — это, убийство Игоря, рассматривается как имевшийся результат. Поэтому - «бяху убили». В буквальном переводе - «(они) были убившими». Да, немного непривычно для современного русского. И если кому интересно, на лингвистической «фене» это называется «плюсквамперфект» (а в английском — Past Perfect). Всё страшные, конечно, слова. Конструкции — будто бы совершенно чуждые русскому. Но как видите — нет.
Когда-то они употреблялись вовсю. Ровно то же, что в западноевропейских языках. С той лишь разницей, что в древнерусском в таких конструкциях с причастиями использовались только формы «быти» (в соответствующих временах и лицах), а в западноевропейских употребляется как «быть», так и «иметь».
Причём, «быть» с совершенным причастием обычно подразумевает какую-то «страдательность», вроде «He is killed” - “Он (есть) убит», а «иметь» - достояние в виде результатов активных свершений - «He has killed many a cockroach” - “Он имеет убитыми много тараканов» (буквально).
Вот с «иметь» в причастных оборотах - действительно в русском, даже древнем, есть некоторые проблемы. Это его уникальная черта среди всех индоевропейских, что мы говорим «У меня есть», а не «Я имею». Но, за этим различием, «Я есмь написал се» - по смыслу полностью тождественно английскому «I have written this”.
Потом, конечно, глагольная эта связка стала выпадать. И это тоже уникальная черта уже современного русского, что «есть» в настоящем времени, обычно, не используется. Ну, если не подразумевается наличие чего-то («У меня есть друзья») или какой-то высокий пафос («Это есть наш последний и решительный бой»). Так и получилось, что, с утратой связки «есть» в настоящем времени вот эти причастия с суффиксом «л» («делал», «был», «ходил») стали восприниматься как самодостаточное прошедшее время. Но изначально это было не так.
И понимание таких вещей, как оно было в древнерусском — реально помогает преодолеть психологический барьер при изучении западноевропейских языков. «Ой, там всё не так, как у нас, там всё слишком сложно». Да ничего сложного! Всё — примерно так же, как и у нас было тысячу лет назад. Корень-то индоевропейский — единый. Просто, в каких-то языках одни старые фишки сохранились (а новые появились), в иных — другие. А так-то — это довольно близкие языки. Русский, английский, немецкий, французский, испанский, латынь, ирландский.
Ну вот взять помянутую форму «бытийного» глагола для третьего лица множественного числа, «суть». На самом деле — она когда-то произносилась с носовым «у». «Сунте» (очень краткое «е» на конце). Эти носовые звуки пропали в славянских где-то веку к одиннадцатому (по-разному, естественно, в разных языках), но Кирилл и Мефодий их ещё застали. И для них ввели юсы, большой и малый. Здесь, в «суть» - большой юс, носовое «у» с «отдушкой Н».
И с учётом этого нюанса — видимо, несложно уже увидеть родство с латинским sunt (“они есть») и с немецким sind?
Ну и по грамматике — та же фигня. Если копнуть чуть глубже родной язык — другие становятся ближе. Нет, не венгерский, конечно, и не финский, но хотя бы - западноевропейские, которые от единого корня всего-то тысячи на четыре лет разнесены (а у некоторых — и меньше дистанция с русским).
Однако ж, как ни забавно, хотя бы зачаточные представления о древнем языке — помогают лучше понимать некоторые не совсем очевидные нюансы современного русского (или украинского).
Вот, скажем, такая фраза. «Зашёл я было в магазин — а ничего и не купил».
Вот почему мы не выделяем «было» запятыми? Некоторые думают, что это как бы сокращение от вводного оборота «было дело» - но тогда бы его надо было обособлять как интонацией, так и пунктуацией. Но мы этого не делаем ни так, ни так. Всё слитно звучит и пишется.
И тут — страшилка на ночь. Видите ли, в данном случае не вводный оборот. Это — плюсквамперфект. И не просто плюсквамперфект, а т. н. «русский плюсквамперфект».
То есть, веке в десятом фраза бы звучала примерно так: «Азо бехо зайшол...» Но потом «был», изначально причастная форма, сделалась глагольной для прошедшего времени и вытеснила все эти «бехъ», «бе», «бысть». И сейчас мы в таких конструкциях употребляем универсальное «было». «Я было зашёл». На самом деле — это подразумевает «Я был зашедшим». Потому и нет ни запятых, ни интонационного выделения этого «было».
А в некоторых северных говорах (ну да, Новгородчина) — до сих пор сохраняется различение этого «было» по родам. «Я пошёл был в город», «Заходила была вчера соседка». Ну и в украинском тоже нечто подобное есть, насколько слышал. И вот это всё — не какие-то там проявления «безграмотности», это отголоски древнерусской грамматики, докатившиеся до наших дней.
И если это знать — будешь понимать, по крайней мере, почему «бывало» выделяется запятыми («Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев»), а «было» при другом глаголе прошедшего времени — нет («На ель ворона взгромоздясь, позавтракать было уж собралась» - да, и «былО» в крыловские времена ещё сохранялось ударение). Ну потому что «бывало» - это чисто вводное слово, которое ни с чем не согласуется. А «было» - элемент плюсквамперфекта: «было собралась». То есть, она была «собравшаяся позавтракать», когда лисица нагрянула.
Теперь, когда вы знаете, что в русском до сих пор есть свой плюсквамперфект, да ещё и такой специфический, - грамматика европейских языков должна быть вовсе «семечки».
Ну и ещё полезный эффект от знакомства с древнерусским, от чтения текстов на нём — повышения иммунитета ко всякому мозгоёбству, начиная от фоменковщины («Они подделали все летописи, чтобы скрыть правду!») и кончая дурными уверениями, что какой-то язык, будь то русский, украинский, whatever, был выдуман с чистого листа в тех или иных политических интересах.
Если представлять себе, какой существует корпус документов на любом мало-мальски значительном языке, как рознится там стилистика от века к веку, от местности к местности, от автора к автору, но при этом сохраняются всё же объективные закономерности — тут ясно становится, что сфальсифицировать задним числом это просто невозможно. Сколько бы ни было подручных, какие бы ни были отведены под это ресурсы. Да и кто бы их дал, с какой бы, блин, целью?
Реально имевшиеся фальшивки исторической писанины — выявлялись довольно быстро. Ну вот, скажем, про эту пресловутую «Велесову Книгу» - сразу было ясно специалистам, как только она появилась в печати в пятидесятые годы двадцатого века, что это фальшивка — поскольку и уровень её очень дилетантский. Чел, который её состряпал, элементарно весьма поверхностные имел представления о старославянском и о лингвистике вообще. Даже не понимал той концепции, что на определённый момент времени и места любой язык имеет некий конкретный строй, конкретную систему грамматических форм, а потому бредом выглядит, когда в одну рукопись «впихуется невпихуемое».
Чешская «Краледворская летопись» - прожила дольше. Но это была первая половина девятнадцатого века, тогда и наука ещё не так крута была, и все сочувствовали национальному сознанию чехов, которым хотелось иметь «нечто древнее и своё». Да и выполнена была эта фальшивка всё же профессионалом и на довольно высоком уровне, не в пример «Велесовой Книге» с её уж вызывающим убожеством. «Э, слюшай, вы думали, ми лохи, а ми крутые, в натуре!» (Краткое её содержание). Но всё равно, когда вопрос встал ребром по Краледворской — признали, что новодел.
А вот, скажем, «Слово о полку Игореве» - это однозначно древний текст, хотя подлинник и погиб, его исследовать нельзя. Но даже не по лингвистике можно вывести заключение о подлинности, а по смыслу.
Это ведь никакая не «эпическая ода» Игорю (и Всеволоду). Это очень язвительный политический памфлет, в котором автор, на самом деле, ненавидит и презирает Игоря. Ну я разбирал как-то на Прозе.ру эту вещь. Автор — явно киевлянин, вовсе не намеренный прощать Ольговичам участие в разграблении Киева Боголюбским в 1169 году. И к владимирским князьям — у него, автора «Слова», тоже очень недоброжелательное отношение. И это написать мог только современник, вот так яростно и желчно.
Фальсификаторы — они всё больше на национальный пафос налегают, с вершин своего времени, и всё-то у них «взвейся да развейся». Им просто сложно представить, а тем более изобразить — реальную политическую вражду, какая бывает в живом национальном организме. Ну, вернее — они про своё время это могут представить, но о прошлом думают, что там как-то всё иначе бывало. Люди же, умеющие преодолевать такую наивность — они не занимаются такой фигнёй, как фальсификация духоподъёмного эпоса из прошлого. Захотят приукрасить прошлое — скорее уж хозяйственные документы будут фальсифицировать. Но и то — вряд ли.
Так или иначе, это полезное чтение — древние летописи. И полезно иметь некоторые навыки чтения их в оригинале, а не в переводе на современный язык. Что до русского языка — это несложно, научиться читать тексты девятисотлетней давности. Это всё же не староанглийский того же времени, который просто радикально отличается от современного, который тогдашний — скорее к современному немецкому ближе. Древнерусский — он в принципе понятен.
Ну вот когда сынок мой, Лёшка, заинтересовался древними летописями — я просто объяснил кое-какие моменты, типа, как в них слова под титлом сокращались, грамматику в общих чертах, и уже скоро — вполне себе с листа мог читать.
И я думаю, это полезное дело — некоторое знакомство с древним языком. Во многих отношениях.
В нашей Корпоративной Школе для наших исчадий — мы ввели факультативный курс древнерусского. Но у нас-то — всё по высшему сорту.
Однако ж, вот, когда и в России, и в той же Украине многие ратуют за воспитание патриотизма, через школу — довольно безобидный и даже полезный вариант был бы изучение древнерусского. Ну, хуже от этого не будет.
Боюсь, правда, что многие товарисчи, надрывающие глотку и прочие свои сфинктеры на «патриотизме», что в России, что в Украине — сами не больно-то дружат и с современными славянскими языками, не говоря уж про древнерусский. Ну, будь они компетентны хоть в чём-то — наверное, не подвизались бы на почве «научим Родину любить».