Я имею в виду своего бывшего однокашника, про которого писал не столь давно, и который как раз отбывал в Славянск.
При этой мысли – не то чтобы «всё оборвалось внутри» или «в глазах помутилось» или «хлопьями повалил с неба чёрный снег в лучах чёрного солнца», но всё же взгрустнулось. Как-никак, мы приятели. И Паша – славный, на самом деле, парень. Порядочный человек в довлатовском понимании: тот, кто не делает подлостей без крайней необходимости. А Довлатов, сам имея опыт советской журналистики, понимал, что на этом поприще данная им дефиниция граничит с реально возможным нравственным идеалом. Ибо все советские журналисты совершали подлость, обслуживая режим, которому сами первые же знали истинную цену. Но у них была крайняя необходимость: работать влом – а кушать хоцца.
И что безусловно, Паша, несмотря на злоупотребление коксом, – по-прежнему остроумный человек и очень приятный собеседник. А за это – я много прощаю людям.
Поэтому рад всё же был узнать, что не его на том блокпосту раздолбало. Других каких-то ребят, которых я не знаю, а потому – земля пухом. В любом случае – пухом. Вероятно, мне их жаль.
Хотя, если включить логику – можно было бы позанудствовать в споре со своим праведным альтерэго.
«Тёма, как тебе может быть их жаль? Пожалеть – можно ещё какого-нибудь ханыгу с боевитым прошлым, который начитался баек про «Одесскую Хатынь» и невинно умученных от бандеровцев беркутят, да ломанулся спасать братский народ Донбасса от галицайских фошыстов. Но ЭТИ – они как раз производят такие байки. Намеренно. Осознанно. Прицельно. Увеличивают напряжённость там, где её и так предостаточно. Разжигают ненависть. Призывают к насилию. И это их-то тебе жаль? Да они ж виновны в этой вакханалии не меньше, чем Путин! Если не больше!»
На что бы я отмахнулся:
«Уй, да пошёл ты! Совесть мне, что ли, заменить решил? Отродясь не было – и нахер надо! Если угодно знать, мне и Путина будет жаль, когда его завалят! Вот такой я сентиментальный. Кого хочу – того и жалею. Пусть хохляцкие обыватели пишут на своих форумах, мол, «писакам писачья смерть», и «кто к нам с чем зачем – тот оттого и того». Они действительно сейчас взвинчены, они мирные люди, они обижаются на тех, кто пытается их убивать. А я – профессионал. И всякий раз, когда вижу труп врага, - думаю с мысленным вздохом: «А в колодках он был бы гораздо красивше!» Да и к тому же, «со времени Иисуса невиновных нет», и судей нет, и никто не лучше никого в этом мире. Поэтому, уж позволь мне сожалеть и о белой акуле, которая пыталась меня сожрать просто потому, что хотела кушать, а мне пришлось убить эту красавицу».
Но с белой акулой – трудно стать друзьями и наладить взаимовыгодное партнёрство. С людьми это возможно – и я пользуюсь такой возможностью, пока она есть.
Вот и с Пашей мы очень мило тогда потрепались, когда он изъявил желание встретиться со мной перед своей командировкой в Славянск.
В продолжении беседы он немного бравировал своим фатализмом, ровно Печорин перед Бэллой.
«Я чувствую, Тём, что на этот раз меня там замочат. И будут правы, конечно».
Но я не Бэлла, поэтому усмехаюсь:
«О да, я всегда это чувствую, когда меня замочат. И предчувствие никогда не подводило. Вот сколько раз чувствовал – столько и мочили!»
Тоже усмехается:
«А если реально замочат – ты мне эпитафию напишешь?»
«Да говно вопрос! Целый некролог!»
Импровизирую:
«Кто-то спросит: «А был ли покойный нравственным человеком?» Но это, право, дурацкий вопрос. Разумеется, нет. Покойный был большая сука. И не потому даже, что пасовал при трёх тузах, хотя водился за ним и такой грех, а потому, что был он конченым подонком, продажной кремлядью и разжигателем войны между братскими народами. Войны без особых причин, вообще без каких-либо причин, но на которой, заметим, большие люди теряют большие деньги. И всё из-за таких взбалмошных пидарасов, охуевших от кокаина и скуки и вздумавших поиграть в Чингачгуков и Чемуренгу. Или в «цезаря Коммода» с его гладиаторским шоу. Или в цезаря Калигулу с его «войной с Британией».
Вместе с тем, покойный был истинным мастером пера, достойным славы Леонида Пантелеева. Обоих Леонидов Пантелеевых, мастеров пера. Он был непревзойдённым виртуозом лжи и капельмейстером информационного разврата.
Навечно в нашей памяти останутся, как образчики чистого искусства брандспойтного поливания говном, такие его статьи, как, скажем, «Тело было под Ровно», про ритуальное поедание убитого Александра Музычко соратниками по Правому Сектору. Или «Одесса, желанная умора», где автор блестяще иронизирует по поводу стрельбы по футбольным болельщикам и их преувеличенной реакции на это незначительное дружеское подначивание. Или – «Шекель-цигель-ай-лю-лю», про создание на деньги Коломойского специального батальона насильников, призванных половым террором сломить непокорный дух народа Донбасса, с поставками виагры из закромов Цахала».
Паша смеётся:
«Да ладно, ты преувеличиваешь! Но вообще – интересные темы…»
Завершаю свой некролог:
«С другой же стороны, если б нашего товарища не упокоила гостеприимная донбасская земля, что бы ждало его по возвращении на Родину? Ну, годик-другой – плескался бы в вискаре, пуская кокаиновые пузыри из всех своих естественных отверстий. А потом? Суп с котом. Но котик-то укатился, и кошка сдохла, хвост облез. Только и остаётся, что переводить стрелки на приспешников и пособников, объясняя российской лохоте, почему они, поднявшись с колен, оказались в таком дерьме, в каком ещё никогда не были. Объяснение, что они виноваты сами, поскольку перманентные, неисправимые идиоты, - разумеется, не катит. Ведь народ всегда прав, он всегда мудр – только всегда обманут оказывается какими-то негодяями. И придётся искать их. Искать крайних. Где они? Где они? А вот они! Продажные путинские журнашлюшки! Это ведь они всех обдурили! И поэтому, Пашуля, будет тебе обвинение в государственной измене Российской Федерации в пользу Пятой Империи господина Проханова. Извини, но я его подпишу. Хотя, обещаю, что пришлю тебе в камеру твой любимый вискарь. А может – и мороженое».
Зевает:
«Да ладно тебе, Тём? Не доживу я до этого. Можешь стебаться, но завалят меня в этом Славянске. И это правильно, конечно. Об одном мечтал: не найти тебя в Москве. Думал, ты уже там, от ваших, на той стороне».
Фыркаю:
«Глумишься, что ли? Были б мы там – тебе не о чем писать было бы. Не, мы нейтралитет держим. Пусть Украина сама доказывает, что чего-то стоит».
Подёргивает левой половиной лица, от краешка губы до брови:
«Жаль! Мне бы отрадней там было, если б мог заподозрить, что именно ты меня в оптический прицел наблюдаешь, и от тебя пулю принять».
Думаю:
«Блин, парень, ты точно переборщил с коксом! Ты рехнулся, что ли, возомнив, что я на тебя пулю тратить буду? Да нахер ты мне сдался? We don’t shoot at journalists, we rather allow them to do the shooting of those shot by OURS. На самом же деле, когда и если мы включимся в игру – не пострадает ни один помощник Пушилина, ни один соратник Безлера».
Потом же Паша, будто невзначай, но с пафосом, сказал: «И между прочим, я получаю деньги от Кремля – и оставляю их здесь, в этом ресторане, который крышуешь ты. И только не рассказывай, что пригласил бы меня в ресторан, который не крышуешь!»
Да, разумеется. Тут он прав, тут он прозорлив.
А вообще, это довольно забавный мотив среди в целом порядочных и вменяемых людей, которые идут в услужение к Кремлю.
«Их не сломить площадными протестами, это глупо, пока их поддерживает лохота, но мы – разваливаем систему изнутри, истощаем её, заставляя тратить бабло на нас».
Но истощая «систему» таким образом – конечно, приходится изображать лояльность. Вплоть до риска для жизни.
Поэтому, господа украинцы, не спешите предавать анафеме и проклятиям всякого российского прокремлёвского журналиста, погибшего на Донбасчине. Разумеется, прежде всего это циники, которые обслуживают пропагандистские цели Кремля за бабки. Но фишка в том, что Кремль теряет на этом бабки. А любая продолжительная война – выигрывается истощением противника. И все, кто этому способствует, - полезны.
Для меня-то лично Кремль не то, чтобы противник (в иных случаях и союзник), но вот чем больше их «национализированных» бабок оставляют «лояльные» те же журналисты в наших ресторанах – тем лучше. Ибо что уж точно туманит мозг российскому государству и заставляет его идти на глупости – так это вера в свои финансовые возможности.
А по-человечески – мы с Пашей останемся приятелями, даже если звёзды выпадут так, что мне придётся его грохнуть. К тому, впрочем, нет пока причин. Но если его грохнут украинцы – ну, он сам искал такую судьбу.
Эти же ребятишки, которых урыли на сепаратистском блокпосту, – земля пухом, ещё раз.
Но, право, есть ирония в том, что незадолго до смерти тот журналист вещал, будто украинские миномёты лупят куда ни попадя, изничтожая мирных жителей. И обычно-то миномёты действительно лупят чёрт знает куда, будучи в руках хрен знает как подготовленной армии. А тут – такое неожиданное опровержение его слов, когда с украинской стороны прилетело несколько мин строго по колорадскому блокпосту. Будто мистика, прямо.