Ничего не буду говорить про давешнюю «прямую линию» Солнцеликого. Я её не смотрел. Я не могу смотреть такие вещи, потому что глаза мои застилают слёзы жалости. Серьёзно, вот не лень же чувачку из года в год, строго по расписанию, играть в этот грёбаный собес, выслушивать всякий скулёж из ебеней и делать вид, что ему не похер? А главное - ради чего? Ради рейтинга и популярности?
Думаю, даже такое неискушённое в политике существо, как майор госбезопасности (ладно, премированное подполковником к отставке, вкупе с часами «Полёт») - прекрасно понимает, что пока он сидит в Кремле и, соответственно, на финансовых потоках от ресурсного экспорта — его все и так будут любить, даже когда он в хоккей играет, а не перед просителями выделывается. И в хоккее он будет забивать больше всех шайб. Ну, у нас же не растленный какой-нибудь мутный Древний Рим, где император Нерон иногда занимал второе место на поэтических конкурсах. У нас-то всё чётко.
Но понимает и то, что шаг за порог — и послезавтра днём с огнём ты не сыщешь в России человека, который любил бы прежнюю августейшую особу. Как пелось в классике — Who needs yesterday papers, who needs yesterday girls? Если этот парень больше не рулит потоками бабла и раздачей ништяков — то какой смысл его любить, да к тому ж прилюдно?
И вот это — что меня на самом деле печалит в российских делах. Недостаток душевного величия и благородства. Нет, это свойство многих народов, привыкших жёстко зависеть от милостей властной иерархии, но мне как-то ближе именно российский вопрос. Просто потому, что я родился в России, живу здесь (преимущественно), намерен жить дальше, и потому благоустраиваю эту среду под свои вкусы.
Но это дело деликатное. Ибо вкусы мои таковы, что я хочу видеть в окружающих меня людях чувство собственного достоинства, а это не та вещь, которую можно привить, просто отправив на конюшню и дав сто плетей за недостаточное самоуважение. Приходится изыскивать какие-то более гибкие подходы.
И тут давеча натолкнул меня на мысль один парнишка, Кирилл, из бывших ученичков нашей Корпоративной Школы, но он уже «дембельнулся» оттуда, сейчас в Агентуре работает («оперативником», если по-мусорскому).
В школе он очень такой пылкий оппозиционер был, очень нонконформистский, и главный вопрос к нам, «старшим», имел: «Почему вы до сих пор шею не свернули этой ботоксной крысе?»
Приходилось объяснять, что дело-то ведь не в отдельно взятой ботоксной крысе, а в том, что она воспринята оказалась как «национальный лидер». А тому — много есть причин, и они довольно сложные, кавалерийским наскоком эти бурьяны исторического менталитета — не прорубишь. Поэтому, Киря, если вы с пацанами чего-то мутите, какие-то акции, - то лучше со мной всё-таки сначала советуйся.
А сейчас поступила информация, что наша «школота» планирует операцию возмездия — отлавливать и прессовать омоновцев, засветившихся в винтилове на Тверской.
Я обратился к Кириллу, подразумевая, что он может быть с этим связан. Он заверил, что нет, приложит всё своё влияние, чтобы этого не было, поскольку с тех «космонавтов» - да какой спрос вообще? По хорошему же счёту, они и не жестили там сверх того, что обычно делает в таких случаях riot police. То есть, сверх приказа — не вредничали.
Но, усмехнулся он, прикольно было бы самому там оказаться, позабыв дома корочку, но при всех причиндалах. И когда начнут винтить — максимально вежливо сказать: «Господа, прошу обратить внимание, у меня есть оружие. Глок в наплечной и Вальтер в наголенной. Готов сдать на ответственное хранение».
И просто, говорит, интересно было бы на рожи их посмотреть. Ну и чтоб пропёрлись от того, какая добрая «школота» бывает. Ведь мог бы ничего не говорить, а просто взводик их влёгкую положить — но вот жалко.
Да, Киря — мог бы. Он бы и роту любых «росгвардяев», будь они во всеоружии, запросто вынес. Он талантливый юноша, он гораздо лучше подготовлен, и по стрелковым навыкам, и по тактике. А в непосредственной близости — просто «машина смерти». От наручников он избавится за полсекунды, человек пять конвоя вырубит так, что они ничего понять не успеют.
Но при этом — добрый такой хищничек. Без крайней необходимости — не любит насилия, несмотря на всю пылкость и порывистость. И разумный, потому не было надобности объяснять, во что бы ему влетела такая выходка, когда он позволил бы себя повинтить с оружием, только чтоб посмотреть на изумлённые омоновские морды, а нам бы пришлось его выдёргивать, как и его «зброю», как-то договариваясь с ментами (которые с большой вероятностью просто захотят заиграть левые стволы, и вот это выуживать придётся), да чтоб ещё в СМИ это не просочилось. Тут парой подзатыльников — точно не отделался бы. Пришлось бы из зарплаты штраф вычитать.
Однако ж, я подумал, что в целом тут что-то есть.
Вот во всех цивилизованных конституциях прописано: «Граждане имеют право собираться мирно и без оружия». Как будто вот такое им делается высочайшее дозволение.
Но на самом деле подразумевается ведь не это. Подразумевается, что если нет нормального диалога между разными группами граждан, имеющими свои интересы, если нет мирной площадки для общественной дискуссии — будет военная. Будет гражданская война. И именно её угроза, весьма неиллюзорная, - в первую очередь является тем, что позволяет сохранить гражданский мир.
Нравится кому или нет, но люди считаются друг с другом постольку, поскольку себе дороже будет не считаться. А так-то, конечно, даже самые добрые люди предпочитали бы «прогибать» других под свои нужды — ну как все родители делают со своими детьми, пока те позволяют это делать. Да, разумеется, любой сознательный родитель всё делает ради блага своего ребёнка, а не ради своих представлений о том благе, не ради своих личных амбиций (в этом он не признаётся) - но вот делает он это до тех пор, пока ребёнок не «отбился от рук».
И не стоит чересчур уповать на какие-то ниспосланные свыше нравственные законы, которые бы требовали уважать чужую свободу, чужую «самость» просто «потому что». Нет. У нас, гомосапов, это так не работает. Мы всегда пытаемся влезть в чужое пространство, которое считаем своим, и нагнуть других людей под то, что сами считаем «правильным» - если имеем такую физическую возможность.
Поэтому в противовес абстрактной размазне вроде «права и свободы одного человека кончатся там, где начинаются права и свободы другого» - великий мыслитель графъ Артём де Ферье сформулировал основной постулат «реального либерализма»: «Права и свободы одного благородного дона кончаются там, где начинается клинок другого благородного дона».
Конечно, «клинок» здесь можно рассматривать как «метафору» и даже «синекдоху». Ну, не подразумевается буквально, что если ты рослый парень с большим мечом, то можешь невозбранно поработить какого-нибудь ботана, который на опушке цветочки собирает. Ибо из-за леса, из-за гор явится парень с ещё бОльшим мечом, чем у тебя, и скажет: «А ты не подохерел ли часом? Это мой алхимик, он мне зелья полезные варит. Жить надоело — на него наезжать?»
Но в целом вот так выстраиваются отношения людей в гражданском обществе. Изначальная основа — возможности применения насилия и осознание тех случаев, когда сие будет невыгодно, приведёт к непредсказуемым и неблагоприятным последствиям, поскольку нарвёшься на ответку. Это ровно то, с чего начиналась современная Европа — с довольно-таки диких варваров, ярых индивидуалистов, которые готовы были к насилию, а потому со временем научились как-то обуздывать свои деструктивные возможности, как-то стремиться к мирным договорённостям — при полном понимании, что они способны уничтожать друг друга в военном противостоянии.
И вот взять «Трёх мушкетёров», книгу, которая безусловно одна из самых значимых в плане влияния на отроческие мозги касательно благородных установок (вот же «красиво» иногда выражаешься по утру с похмелья!)
Вот с чего начинается дружба д'Артаньяна и прочей троицы? С того, что он имел дурость поругаться со всеми тремя, получил три дуэли по совершенно ничтожным поводам, а когда они собрались на месте — тут объявились гвардейцы кардинала, которые решили пресечь это дело.
Строго говоря, гвардейцы тут выполняли вполне законные полицейские функции. Их отправили патрулировать город и следить, чтобы где какой поножовщины не было — они ходят и следят. Увидели поножовщину — пытаются пресечь.
А что мушкетёры им сопротивление оказали да шпагами потыкали (вроде, никого не насмерть, если не ошибаюсь) — это полный беспредел. И что отмазались эти мушкетёры через своего де Тревиля — тем более беспредел.
Но симпатии читателей — на стороне мушкетёров. Потому как на шпагах сражаться — это благородно, а кто препятствует тому — тот мент позорный. Со шпаги — начинается благородство. С того клинка, который и определяет границы личного пространства.
И вот я давно высказывал ту мысль, что легализация короткоствола в России — не такой уж интересный для меня вопрос, поскольку у всех, кому надо, давно есть, и мусоров спросить забыли, но вот легализация открытого ношения длинноклинкового оружия могла бы быть гораздо интересней.
Представьте только: сплошные д'Артаньяны на улицах, все при шпагах. И на протестных митингах — все при шпагах. И омоновцы такие, если хотят кого задержать, подходят и говорят: «Сударь, извольте вашу шпагу!»
А тут чел может или отдать её им, или сказать: «Извините, судари мои, но шпагу мою вы не получите». Достаёт из ножен — и хоп об колено. Да, был тоже такой обычай при аресте дворянина, что он ломал свою шпагу, дабы подчеркнуть: он тело своё позволяет арестовать, но не честь, заключённую в оружии.
И омоновцы ждут, пока он поломает свою шпагу, только после этого ведут в автозак.
Ну, красиво же будет? И благородно. Надо же с чего-то начинать.
