В своих заметках я неоднократно высказывал ту мысль, что пропаганда — чуть ли не самая переоцененная вещь новейшего времени. Что «чудодейственность» эффектов, которые она оказывает на народные массы, - очень сильно преувеличена. То есть, эффекты-то есть, а вот ничего чудодейственного, требующего какого-то мастерства и волшебства — в этом нет.
Мне возражали: «Ничего ты, Артём, не понимаешь в колбасных обрезках. Слово — сильнее, чем меч. Авторучка — самое сильное оружие. Хорошо подвешенный язык двигает горами. Неужели ты не помнишь, что сделала с немецким народом пропаганда Геббельса? А большевистская — с русским? А новейшая киселёвщина — опять с русским? И ты будешь отрицать факт массового зомбирования населения?»
Да конечно! Что б я вообще понимал в этой жизни? В частности, я настолько наивен, что наглухо не понимаю такой вещи.
Пропаганда — проводится прежде всего через масс-медиа. Они — принадлежат своим хозяевам. Которые буржуины. Акулы капитализма. И вот я не понимаю, почему, если СМИ контролируются буржуинами, те всё никак не сподобятся задействовать чудодейственную силу пропаганды, чтобы внушить народным массам любовь к акулам капитализма. Ну, глупо отрицать, что даже в самых буржуинских по своему устройству странах широкие народные массы как-то не очень любят представителей финансовой элиты. Всяких этих банкиров, биржевых брокеров, медиамагнатов и прочих «мистеров-твистеров». И чуть что — даже в Штатах народ порывается «оккупировать» Уолл Стрит вместо того, чтобы молиться на её заправил, которые так или иначе контролируют медиахолдинги. Спрашивается, почему они, эти буржуины, не сделают так, чтобы их пропаганда очаровала народные массы и те не создавали проблем, а были всегда лояльные и «комфортные»?
Они не владеют неким волшебным секретом Геббельса, Ленина и Киселёва?
Конечно, не владеют. Потому что секрет заключался в следующем.
Большевистская (и вообще любая левая) пропаганда:
«Граждане трудящиеся! Товарищи пролетарии! Вы, безусловно, умные, красивые, благородные и вообще великие. Вы заслуживаете гораздо лучшей жизни, чем имеете. Но почему, спрашивается, вы живёте гораздо хуже, чем того заслуживаете? Да потому, что мир холодного чистогана, эти гадкие буржуины, эксплуатируют вас, отбирая прибавочную стоимость, которую создаёте именно вы. Ну, короче говоря, они вас грабят. И всё, что они имеют — по праву ваше. Поэтому — грабь награбленное. Отобрать и поделить!»
Пролетарии:
«А чо, так можно? Уболтал, чёрт языкастый!»
Нацистская пропаганда:
«Немцы! Братья арийцы! Вы — самые прекрасные, самые талантливые, самые великие! Вы заслуживаете гораздо лучшей жизни, чем имеете сейчас. По хорошему счёту, вы заслуживаете того, чтобы править миром. Да ладно: вы рождены для этого, и этот мир принадлежит вам по праву. Это ваше достояние. Но его украли у вас всякие евреи и прочие унтерменши. Так пойдите и возьмите то, что принадлежит вам по праву!»
Немецкий народ:
«Я-я! Дас ист фантастише!»
Современная российская пропаганда:
«Друзья! Русичи! Наследники славы своих доблестных предков! Доколе, спрашивается, мы будем терпеть, чтоб об нас вытирали ноги все, кому не лень, отказываясь признать очевидное? А именно — что мы самые крутые и самые духовные. И поэтому можем делать всё, что захотим, и брать всё, что пожелаем, по праву... ну, по тому праву, что мы лучшие. И духовные. И крутые. Понеслась!»
Русский народ:
«Давно пора!»
Во всех случаях — ей-богу, не бином Ньютона. Самая примитивная игра на самых примитивных же инстинктах. По хорошему счёту, во всех случаях используется два ключевых приёма. Грубая лесть — и индульгенция на грабёж. Это — база. А всякие там факты, реальные или вымышленные, которые тоже задействуются в пропаганде — ну, это так, приправа-подлива. Ибо целевой аудитории в действительности совершенно не нужна какая-то там «правда». Ей нужен лишь повод(!), который бы смотрелся минимально благовидно. Который снимал бы с неё ответственность — и тому же служит уверение, что тебе не надо ломать голову на предмет того, что такое хорошо и что такое плохо. Для этого есть умные люди, которые всё расписали в своих трудах, но они настолько умные, что у тебя мозги высохнут их постигать. Поэтому просто поверь, что всё уже доказано, наше дело правое, можно творить любой беспредел и наслаждаться процессом. А потом ты в любом случае сможешь рассказать, что тебя обманули, засрали мозги, потому как ты человек простой.
И это работает, грубая лесть да индульгенция на грабёж. Поскольку апеллирует именно что к базовым ментальным установкам, происходящим от биологического естества человека. А мы, как биологическое явление, - апексный оппортунистический хищник (как бы всеядное, но когда пахнет шашлычком - то хищник).
Не имея серьёзных конкурентов в живой природе (если не считать микробов), мы не спрашиваем у всяких там зайчиков и олешков, как они смотрят на то, что мы селимся на их земле и охотимся на них. Мы просто берём своё — и такова наша естественная природа (будь зайчики и олешки способны поступать так же с нами — они бы тем более не спрашивали нашего мнения).
Однако ж, именно потому, что мы апексные хищники, стоящие на вершине пищевой цепочки и не имеющие конкурентов среди других видов, мы обречены были на внутривидовую конкуренцию. Если не мы сами — то кто бы контролировал нашу численность все эти десятки, если не сотни тысяч лет? Поэтому мы органически заточены под внутривидовое смертельное насилие (это есть не у всех животных).
Конечно, человек, будучи стадным (ладно, если кому так лучше - «командным») животным, имеет в своей «прошивке» и эмпатический инстинкт, отвечающий за сострадание к особям своего вида и даже некоторых других (котики). Без этого была бы затруднительна совместная деятельность по организации группового выживания. Но эмпатия — очень легко отключается, когда какая-то группа собратьев по виду распознаётся как «свои», а иная — как «враг». Тогда задействуется конкурентный инстинкт, боевая программа, и человек мочит себе подобных с лёгкостью необычайной.
Я не раз писал, что после всех килотонн гуманистической литературы о противоестественности и кошмарности убийства, у современного человека, которому довелось впервые наконец грохнуть «ближнего», главный шок бывает от отсутствия шока. Потому что ему всю жизнь внушали, будто бы даже при необходимой обороне это будет невероятным потрясением, вышибить мозги врагу — а в реальности ничего практически не чувствуешь. Так, сдержанное удовлетворение от того, что победил, оказался выше. И вот тут-то чел может реально решить, что он какой-то исключительный отморозок, поехать крышей и пуститься во все тяжкие.
Но на самом деле — это просто заложено в нашей биологической природе. Убивать противников из своего вида, которые расцениваются как либо опасность непосредственная, либо просто конкуренты в борьбе за ресурсы. И как ни парадоксально, чтобы сохранять то, что называется «человечностью» - нужно очень хорошо и всегда осознавать: в глубине того сплетения инстинктов, которое называется «душой», ты — абсолютно безжалостный убийственный хищник. Во всяком случае, при некоторых обстоятельствах запросто можешь быть таковым, без каких-либо угрызений «химеры, именуемой совестью».
Поэтому забавно бывает слышать заявления про кого-то или про самого себя: «Нет, он(я) не способен на такие ужасные поступки». Тут остаётся только фыркнуть: «Если ты всерьёз думаешь, будто не способен на такое — для тебя это может стать сюрпризом. Оглянуться не успеешь, как вовсю будешь душить младенцев, да ещё мотивировать состраданием: ну, они же умрут от голода, когда мы грохнули их родителей и сожгли деревню». Да, это своего рода парадокс: чтобы держать свою биологическую убийственную природу под контролем — нужно очень хорошо её осознавать. А не витать в иллюзиях, будто бы «ты не такой». В глубине — такой. И это может прорваться из глубины, когда включится боевая программа. Это — реальность. А вот пресловутое нравственное чувство, якобы ниспосланное свыше и живущее внутри — это фикция.
Это — уже наносное, а не глубинное. Порождение разума, который позволяет просчитывать на несколько ходов вперёд. А потому сигнализируют: другие люди — это не зайчики и не олешки. Если вести себя с ними по беспределу, грабить их, убивать, насиловать их женщин, то они могут немножко огорчиться и включить ответку. И они — опасны. Потому что тоже обладают разумом и тоже могут быть безжалостны к тебе.
Данное рациональное понимание обычно настолько «вбито» в каждого члена социума с раннего детства, что кажется частью естества. На самом деле — нет. Естество — это вполне себе кроманьонское желание хапнуть чужие охотничьи угодья, пожитки, женщин и прочие ништяки. А вот установки, его ограничивающие, - это уже продукт социального воспитания.
Что делает «эффективная» пропаганда — так просто высвобождает «внутреннего кроманьонца», отметая эти сдерживающие социальные установки. Объясняет, что в некоторых случаях — можно давать волю животным инстинктам. Особенно, если назвать их «духовностью». Они противоречат рациональному осмыслению последствий? Ну дык правильно — на то она и духовность, чтоб её умом не измерить было. Но вы всё равно не волнуйтесь, граждане целевая аудитория, мы достаточно сильны, чтобы презреть всякие эти буржуазные условности, ничего нам за это не будет, а победа будет за нами. Не ссы, прорвёмся, короче. Вот, собственно, коренная суть того, что принято называть «виртуозной пропаганды, зомбирующей умы».
При этом, некоторые люди не столько озабочены материальной стороной дела (грабёж), сколько жаждут сознания своей праведности и жертвенности. Другим же, напротив, плевать на идейные материи, но они готовы грабить под любым предлогом. Что ж, подобная пропаганда предлагает нужное и тем, и другим. Для этого достаточно просто приклеить к грабительскому мероприятию ярлык «правое дело» - и получишь под свои знамёна как фанатиков, так и стяжателей.
Кто-то скажет, что не все люди, тем более в сколько-нибудь развитой культуре, поддадутся такой кондовой и примитивной разводке? Не все. Я даже не буду настаивать, что большинство поддастся (хотя, вообще-то, большинство и в любой нации).
Но проблема в том, что те, которые не поддадутся, которые слишком сильно привержены этим наносным «буржуазным излишествам» - это, как правило, люди мирные, тяготеющие к бесконфликтному существованию (именно в силу своих рациональных установок). Чтобы они стали активно противодействовать, чтобы взялись за оружие — их нужно реально загнать в угол и довести до крайности. А так-то они, осуждая происходящее в душе, внешне будут вести себя более-менее конформистски.
А вот воинствующие троглодиты, пусть и не составляющие большинства населения, запросто могут изображать видимость «гласа народного», будучи напористы и горласты. И тем, кто с ними не согласен, бывает трудно пойти против в явном виде. Ибо человек всё же коллективное животное, и необходимость считаться с волей большинства (вот тем, которое здесь и сейчас, на сходняке его племени у священной рощи или что там?) - тоже прошита в инстинкт.
Диссиденты, рискующие выразить протест, предпочитают делать это мирно и «жертвенно». Встать перед толпой, расправить плечи и сказать: «Я вас не боюсь!» И, типа, «моральная победа». Если же намекнуть, что они тебя тем более не боятся, когда ты просто стоишь и чего-то бормочешь, что они тебя бояться начнут, когда у тебя по крайней мере граната в руке будет — такой интеллигент лишь презрительно скривится: «Я никогда не опущусь до их уровня! Я — против насилия». Ну что ж, их, троглодитов — это вполне устраивает. А тем более — тех «чертей языкастых», которые их «уболтали», подбив на беспредел в своих интересах.
Впрочем, эти черти в авторитарных политических конфигурациях зачастую не манкируют и диссидентами, которые выше толпы. Если присмотреться, разбойничьи режимы весьма даже охотно заигрывали с выдающимися (над толпой) личностями. И если для толпы, для черни пропаганда используется примитивная (грубая лесть и индульгенция на беспредел), то в обработке выдающихся людей используются более изысканные приёмы. А именно: ещё более грубая лесть и индульгенция на ещё больший беспредел.
«Да-да-да, омерзительное тупое быдло, этот народишко. Мы-то с вами, как люди интеллигентные, не можем испытывать к этому сброду ничего, кроме презрения. Но раз уж оно такое, какое есть, эти народные массы, то почему бы, спрашивается, не урвать с этих баранов хоть шерсти клок? Присоединяйтесь. Поверьте, это кайф: втирать им, как ты их любишь и ценишь, при этом ебать их и стричь».
Не такими, конечно, словами — но с таким смыслом. Поэтому не надо удивляться тому, сколько всяких властителей дум и прочих мастеров культуры, людей будто бы разумных и самодостаточных, удавалось завербовать авторитарным режимам (без пыток, без пресса). Ведь снобизм даёт некоторый иммунитет от того, чтобы заразиться психозом толпы, но — открывает уязвимость для игры на чувстве превосходства.
Лишь очень мало кто, в любой нации, может ответить: «Для начала, нет никакого «мы». Я не имею дел с лузерами. А вы — лузеры. Притом не очень умные. Вы пошли по пути беспредела, поэтому лишь вопрос времени, когда вы окажетесь размазаны по асфальту. Всё, что вам остаётся — предвкушать этот неизбежный момент».
Тем более мало людей, в любом обществе, которые могли бы составить, без совсем уж крайней необходимости, вооружённую действенную оппозицию. Пренебрегая при этом видимостью, будто бы их противником окажется большинство своего собственного народа, руководствуясь принципом: «Чем гуще трава — тем проще косить». Для этого мало рациональности и моральности — для этого требуется уже почти сверхъестественное аристократическое высокомерие.
И это я к тому, что нет ничего удивительного в той лёгкости, с какой «троглодитская» пропаганда овладевает умами троглодитов, когда более разумная часть общества ничего не может противопоставить.
Весь секрет пропаганды такого рода — в том, что она вовсе не переубеждает людей касательно их глубинных ментальных установок. Она их просто «раскрепощает», подтверждая то, что эти люди и так про себя думают и что хотят услышать «сверху». А думают они, в глубине души, что самые лучшие и что это достаточное основание, чтобы нагнуть и ограбить всех вокруг. Стоит им подмигнуть, что это правда, что нечего больше стесняться, что никаких неприятных последствий не будет за такое поведение — они готовы поверить в это с лёгкой душой. Даже проще, чем в то, что если регулярно целовать жопу Хэнка — то получишь жирный чек при выезде из города.
Можно, конечно, рассуждать о том, в какой популяции больше или меньше таких инфантильных троглодитов. Но как мне представляется, чуть ли не в любой современной нации, даже самой развитой, если на правительственном уровне начнёт проводиться пропаганда свободы троглодитского беспредела — она живо обретёт достаточное число поклонников в народе.
Ну ладно, может, в Дании и трудно будет сделать популярной ту идею, что надо бы опустить ФРГ и оттяпать у неё Шлезвиг, поскольку Бисмарк его неправильно присоединил, и «Голштиния-наш!» Всё-таки, даже самые дремучие идиоты представляют себе расклад сил и последствия в этом случае. Хотя ручаться за то, что это совершенно невозможно, так накрутить датчан — не стал бы.
Но вот допустить, что в Британии приходит к власти некое сумасшедшее правительство, которое поднимает вопрос пересмотра итогов Столетней войны и «Кале-наш!»? Да я запросто могу представить, что через неделю по Лондону будут шататься толпы чавов с плакатами «Францию — к ногтю!» А в качестве морального оправдания высадки SBS по ту сторону Канала будут на полном серьёзе вещать, что «если бы мы не взяли Кале, то там была бы нигерийская военная база».
Причём, переубеждать «пробуждённых троглодитов», которых уверили, что беспредел с их стороны окажется безнаказанным, - это дохлое дело. Им тупо пофиг какие-то факты, какие-то юридические основания, какие-то договоры. Хочу, могу — и ниипёт. Да и вообще, если правительство берёт на себя ответственность за всё это — то с народа взятки гладки. На крайний случай: «Мы ничего не знали, нам всё врали».
Хочу ли я этим оправдать состояние умов в нынешней России? Да не о том немножко речь. О бессмысленности «информационных войн» как таковых.
Ибо это очень наивный взгляд на них, что вот некие люди введены в заблуждение, а если открыть им глаза на правду — то они тут же устыдятся и возмутятся.
Эти люди, с «пробуждённым внутренним кроманьонцем», введены только в одно заблуждение. А именно, что у них есть шанс преуспеть в беспределе. Но что они (их правительство) творят именно беспредел — это они прекрасно понимают. Просто считают, что отвечать за это не придётся.
Поэтому и единственная значимая правда, на которую раскроются их глаза, может заключаться в том, что — придётся. Но такого рода правда не доказывается некими теоретическими выкладками. Только эмпирически.
И мне смешно, когда я читаю, у весьма уважаемых людей, пассажи вроде: «Я не просто так веду свой бложик, я участвую в информационной войне. Я просвещаю людей, я доношу до них правду».
Хочется сказать в таких случаях: «Чел, ты хорошо пишешь, тебя интересно читать, твоя писанина, возможно, когда-нибудь войдёт в антологии публицистики, но — какая, к чёрту, «информационная война»? Кого ты надеешься «проинформировать» и «просветить»? Людей, преимущественно с высшим образованием и даже учёными степенями, которые изо всех сил делают вид, будто не понимают, что плохого в нарушении международных договоров и неспровоцированных агрессиях с необоснованными аннексиями? Всё они прекрасно понимают. Они просто считают, что выгорит, обойдётся, само как-то рассосётся. Но ещё — они считают, что участвуют в игре «Цивилизация» на стороне победителя и что это здорово. Разубедить их может только очевидность того, что — нет, не победителя. И тогда они скажут: «Нас обманули». Вот и вся «информационная война».
И нет никакой магии в эффективности пропаганды, проводимой по означенному кондовому шаблону: грубая лесть и карт-бланш на беспредел. Да, она срабатывает что в немецком обществе, что в итальянском, что в российском. Когда её берут на вооружение элиты, то есть те, от кого, вообще-то, ожидается просчитывание последствий беспредела и, соответственно, сдерживание троглодитских настроений в своих нациях, а не раздувание их. Но если раздувают — то однозначно выигрывают эту совершенно нехитрую «битву за умы». За те умы, которым подбрасывают косточку в виде слова «мы». И этих «мы» - в целом очень легко натравить на тех, в кого ткнёшь пальцем и назовёшь «они». В смысле, вот те наши враги, которые лишают нас того, что наше «по праву» (потому что мы самые лучшие). Это — лёгкая победа, которой нет причин гордиться у элит, имеющих власть в стране. Ей-богу, убедить народные массы в том, что они имеют право отобрать что-то у соседей — не труднее, чем уговорить пятилетнего ребёнка налопаться шоколадных конфет, наплевав на диатез.
Проблемы же — начинаются дальше, когда внезапно(!) оказывается, что в категорию «они» попадают все, кто не в восторге от твоего образа действий, кто находит его опасным в принципе, а не только для конкретной твоей жертвы в данный момент времени, когда вдруг оказывается, что мы сейчас не в верхнем палеолите и даже не в тринадцатом веке, где Чингисхан более-менее сумел обеспечить себе евразийскую гегемонию (да и то ненадолго).