Сразу оговорюсь для мальчиков и девочек из Государственной Думы: дружить с героином — это, разумеется, плохо. И вообще употреблять наркотики — это плохо. Поэтому то, что вы делаете обычно между заседаниями, - это плохо. И что на заседаниях - тоже, даже если прямо там дорожки не вынюхиваете, по вене систему не гоняете. Но подготовка-то к заседаниям - всё равно ж очевидна :-)
Но покончив с депутатами, вернёмся к героину. В отзывах на недавнее моё мини-эссе под названием «наркотики-нарпёсики» мне доводилось встречать то мнение, что я переоцениваю героин, называя его «абсолютным наркотиком». И здесь, очевидно, дело в том, что человек, бросивший мне такой упрёк, никогда не хотел или не смог по-настоящему подружиться с героином. Ведь только тогда можно по-настоящему понять, что это такое.
Вот каков бывает обычный опыт знакомства с героином, если оно не переросло в некий более глубокий роман? Обычно то бывает некая тусовка, околошкольного возраста, где пипл всячески оттягивается, не забывая и про вещества, и там обязательно случаются добрые люди, норовящие подарить окружающим истинно крутой кайф — героин. Ну, это просто филантропы, у них у самих переизбыток героина, вот они и делятся им с другими.
И бывает, что кто-то соглашается попробовать. Ну, он давно уже понял, что весь этот трёп про «подсад с первого раза» - явная антинаучная ахинея. Поэтому — почему бы не попробовать?
Но результат обычно вызывает одно лишь разочарование. Приход опиатный — блёклый и невыразительный, более всего характеризуется состоянием этакой отупелости и пофигистичности. И ведь, что характерно, и дальше нифига не штырит так, чтоб прямо радуги в небе зажглись. Ничего подобного. Да от иной травы, и от амфиков, и даже от пивасика — порой куда веселее накрывает. Не говоря уж про всякий экстрим типа бейс-джампинга.
И такой человек, разок попробовав героин и нифига не проперевшись, приходит к убеждению, что это полная фигня. Очевидно, раскрученная в пиаровских целях, или что там ещё.
На самом деле — это большое заблуждение. Нет, героин — может быть очень крут. Просто — с ним надо подружиться. А для этого надо приложить некоторые усилия. Ведь как говорит старинная японская пословица, «лишь очень охуевший стерх взлетит на вершину Фудзи».
Чтобы по-настоящему подружиться с героином — тебе мало одного укольчика. Это — просто ни о чём.
Тебе нужно взяться за дело всерьёз и не жалеть усилий. Тебе нужно вмазываться героином каждый день, постепенно, в течение пары недель, наращивая суточный дозняк с пары кубиков до восьми-десяти предельного раствора. Только так ты сможешь прочувствовать, что такое героин на самом деле.
Через пару недель — у тебя в организме будет полностью подавлено производство собственных эндорфинов, «гормонов счастья». Веществ, которые вырабатываются у нас естественым путём и помогают совладать с болью и страхом, а также сигнализируют об удовлетворении от любой деятельности, находясь в самом конце нейромедиаторной цепочки, воздействуя на опиоидные рецепторы центра удовольствий головного мозга.
Когда извне поступает «импортный» аналог эндорфинов, морфин (а героин — лишь наиболее «легко усвояемая» форма морфина), потребность во внутреннем производстве эндорфинов падает. Соответственно, и производство их сокращается. Зачем, когда у тебя есть морфин?
И когда собственное производство эндорфинов упадёт практически до нуля — ты можешь попробовать повременить с уколом героина. Но окажется, что ты не захочешь ждать очень долго. Ты введёшь его, отчего испытаешь уже настоящее удовлетворение, и тут ты поймёшь, что твоя работа над собой наконец увенчалась успехом. Тебя можно поздравить: ты наконец стал сраным торчком.
При этом, даже при глубокой зависимости — героин не приносит какой-то крышесносной эйфории, как в рекламе конфеток «Скитлз». Но ты всё равно очень рад, когда получаешь очередной укол. Просто потому, что без него твоё ощущение вернее всего описывается словом... пиздец.
Как бы это описать аллегорически? Вот представьте, что вы идёте по улице, и тут чувствуете, как в животе назревает революционная ситуация. Народные массы ропщут и напирают всё яростней. Стража едва-едва удерживает ворота. И вы уж совсем не уверены, что сумеете подавить мятеж, у вас лишь одна мысль: как бы побыстрее добраться до дому. И каждый шаг даётся с мучительным трудом, и на лбу выступает испарина. И тут вдруг вы видите заведение типа «городской туалет». Даже вполне опрятное — но вам это сейчас и не очень важно. Важно — что есть выход из создавшейся ситуации, за что вы готовы заплатить, в действительности, сколько угодно.
И вот когда вы наконец получаете возможность воспользоваться унитазом — вы испытываете эйфорию, восторг, кайф? Возможно. Но скорее — от явного осознания того, что без этого доброго туалета всё могло бы быть гораздо хуже. Мучительней — так уж точно.
Вот и ощущение торчка, наконец получившего возможность вмазаться хмуряком, - оно примерно такое же, как у желудочно затруднённого человека при виде столь желанного туалета. Только — вдесятеро сильнее.
Это — если, конечно, чел подружился с гердосом по-настоящему, а не просто разок попробовал на какой-нибудь тусе и скорчил кислую мину: «Да ну, ерунда какая-то!»
Ну вот так работают опиаты, при неоднократном употреблении вытесняя естественное производство эндорфинов. И секрет их, опиатов, популярности в некоторых кругах — не в том, что с ними очень хорошо. А в том, что без них — очень плохо.
Если же продолжить «сортирную» аналогию — то вот представьте, что в тот момент, когда вы спешите к дому, отчаянно подавляя свой внутрений мятеж, вас останавливает на пути знакомый и предлагает: «А давай обсудим избранные газели Рубаи!»
Вот ровно то же самое (только ещё острее) чувствует опиатный торчок на ломах, когда ему предлагают вспомнить о каком-то там человеческом долге, о каких-то там семейных отношениях.
Кто меня больше всего забавляет — так это барышни, пытающиеся спасти своего торчка-бойфренда своею любовью. «Наше чувство поможет ему преодолеть себя!»
Приходится кое-что объяснить в этом мире. «Видишь ли, пообещать — он тебе пообещает всё, что угодно. И так, что никакой детектор лжи не почувствует фальши (потому что торчки, когда врут, не испытывают никакого дискомфорта). Но если ему предложат кило чистяка за твою голову — он запросто отрежет её во сне. И не по злобе. А просто потому, что ему похер».
Вообще же иногда кажется, что при условии стабильной поставки «корма» многие люди вполне могли бы быть торчками, но при этом вполне выполнять свои социальные функции. Да, в общении с такими — ни на секунду нельзя было бы забывать о том, что они психопаты. Не в том смысле, что готовы на буйство с пеной у рта (скорее, наоборот). А в том, что им абсолютно похер другие люди. Но ведь есть же профессии, где просто достаточно было бы исполнять свои обязанности, а не любить других людей.
Вот взять, скажем, всяких гениальных писателей, поэтов, всякое такое. Да они — по определению больные ублюдки. Они мучают и убивают героев, которых сами же порождают. И кому станет хуже от того, что при этом они ещё заделаются и наркоманами (и много ведь было гениальных писак, но при этом морфинистов или героинщиков).
Но иногда, конечно, человек не хочет быть наркоманом (вернее, это его родные и близкие не хотят, а он просто уже не может себе позволить).
И здесь снятие с опиатной зависимости — довольно скользкий момент. Потому что первый вопрос, на который нужно ответить, это — какого ж ты хрена в неё влез? Ну, вопреки всяким детсадовским страшилкам, нельзя подсесть на иглу ни с первого раза, ни со второго. Нужно долбиться довольно много, чтобы произошли метаболичские изменения, дающие зависимость.
Ну и так зачем же ты это сделал? «Тебе было осень-осень плёхо? Тебе было осень-осень себя залко? А сисяс всё изменилось... потому что у тебя кончилась денежка. И сисяс ты такой сильный-сильный, что прямо возьмёшь да и снимешься? Или заработаешь ещё денежку у мамочки на лечение?»
В принципе, у нас наработана методика съёма с опиатов, но она довольно жёсткая. И она требует не только подчиняться, но и немножко гордиться собой.
В целом — мы роем окопы. Потому что, по данным разведки, здесь ожидается прорыв немецких танков. Антураж — соблюдается: и форма РККА, и вплоть до очереди ППШ поверх голов, в случае чего. И мы все понимаем, что все устали, но это сделать надо. Есть такое слово. Что? «Ты сейчас подохнешь, боец?» Фельдшер знает, когда ты подохнешь! А сейчас — лопату в руки и копать! Дезертиры, уклонисты и саботажники — по законам военного времени! И мне похер, кто кем был на гражданке. Наркоманы, тунеядцы — да хоть, блядь, обэриуты. Но сейчас вы — бойцы. И ваша боевая задача — вырыть тут очень красивые и уютные траншеи.
Забавно, но это помогает. Оборона от немецких танков — это, можно сказать, генетически положительный образ. А монотонный, тупой, изнурительный труд — как раз то, что надо для скорейшего восстановления естественной выработки эндорфинов (я, помнится, когда переламывался в ходе нашего «эксперимента», парочку макивар в брызги исколошматил, но принцип — тот же самый). Меньше думать, меньше грузиться, меньше париться тем, как тебе хреново, — больше копать.
Но, конечно, чтобы сниматься с герыча — сначала надо на него подсесть. Шаги по развитию личности в данном направлении — я описал в начале. Но, замечу, иногда это бывает у легкомысленных людей будто бы спонтанно. Попробовал раз — малость расслабило, позволило отрешиться от забот, но не то чтобы как-то реально впёрло. Значит, время от времени — можно расслабляться. И оглянуться не успеваешь, как «время от времени» оборачивается «всю дорогу», и как тебя кумарить нипадецки начинает без дозняка.