Приснился давеча сон. Про то, как на малолетней зоне несколько отморозков опустили по беспределу этакого ботоватого шкета, а тот и вскрылся. Примерно — как в фильме «Беспредел» (кстати, из «перестроечных» был одним из самых таких осмысленных, пусть и "тяжеловатым").
Но эти события (во сне) всё как бы «упоминательно» совершаются (ещё не хватало вживую себе такое «снить»!), а собственно киносон — про то, как я приезжаю на эту зону расследовать инцидент не как фэбэс, а почему-то в роли следака СК (т. е., не СО СУ СКР), а именно «особважняка» из центрального аппарата, что и немудрено для такого важного перца, как я, даже во сне :-)
И вот мы сидим за столом с тёткой в подколковничьих погонах, заместителем начальника по воспитательной работе (почему-то тётка), она меня потчует оладушками с вареньем (домашнее!) и пирожками с грибочками (домашние!) и рассказывает, какой у них в целом замечательный коллектив.
А я в один момент изменяю непревзойдённому своему такту и говорю: «Ты, коза, совсем сдурела? Половина вашего замечательного коллектива сразу без погон останется, а другая половина отправится в тайгу жопой клюкву давить. И тебе лучше сразу определиться, в какой ты. Или ты серьёзно думаешь, что я сюда приехал оладушков с вареньем покушать? Но варенье, кстати, действительно отличное. Вот всё бы так у вас».
На этом сон, собственно, закончился. Вероятно, был перед самым пробуждением.
И я, вообще-то, не суеверен (а чёрную кошку так даже погладить норовлю, если на дорогу выбегает), но со снами есть такая штука, что зачастую они попросту являют некую объективную мысль, некий вывод, который и так витал на уме, по ряду будто бы ускользнувших от внимания причин. Типа интуиции, что ли.
Поэтому я позвонил Ване, Комменаднту нашей Калужской Плантации (где я эксплуатирую и дрессирую малолетних «уголовничков», выкупленных у ментов) и спросил, всё ли в порядке, не было ли каких происшествий.
Ваня, ветеран «Мицара», одной из наших основных силовых групп, давно работает со мной и хорошо знает, что чего-то скрывать от меня — дурная затея. Но заверил, что всё хорошо. Я распорядился на всякий случай усилить видеоконтроль, поставить больше людей за мониторы под предлогом рутинной тренировочной тревоги— но всё по-прежнему было тихо.
Да, я не могу со СТОпроцентной вероятностью утверждать, что среди наших малолеток не может быть таких безобразных случаев, когда кто-то кого-то опускает (считая предателем, крысой, whatever). Когда речь идёт о гормонально перевозбуждённых существах с маргинально-криминальным прошлым — ну, ко всему нужно быть готовым.
Но тем не менее система устроена так, чтобы свести риск эксцессов к минимуму. Во-первых, мы никого не воспитываем, не каплем на мозги, не наставляем на путь. Всё проще: я выкупил их у ментов — поэтому у них есть долг передо мной. Не моральный, чисто денежный. У всех и каждого из них.
И если тебе кажется, что кто-то из твоих «собратьев» ничтожный задрот, то я могу иметь немножко другие виды на него. Я могу, выдрессировав на программера или аниматора, продать его в Низовья Реки Микки Маусу. Где сумма сделки составит сотни тысяч баксов. И если ты вознамерился попортить такую мою собственность — то ты хорошо подумал? У тебя есть бабло для оплаты твоих быковатых прихотей? Мы оба знаем, что нет. Если б было — ты б сюда не попал, in the first place. Потому что откупиться от ментов за ту тачку, которую ты угнал и расфигачил — стоило бы гораздо дешевле.
А поэтому — никто не может портить мою собственность. Тебе лучше даже не проверять, что с тобой будет в этом случае. Но если хочешь реально острых ощущений и пацанского самоутверждения — надыбай у каких-нибудь районных бандосиков двухгилограммовый пакет с герычем и слей в унитаз. И скажи им, что сделал это, во-первых, потому что такой крутой, а во-вторых, потому что такой принципиальный. Нет, такого ты не сделаешь? Ну тогда даже не думай о том, чтобы как-то навредить МНЕ, попортив МОЮ собственность. Нет-нет, ты крутой парень — но всё в этом мере имеет пределы. Безумство храбрых — тоже.
Во-вторых, вот известна такая армейская проблема, как «дедовщина». Эта проблема, говорят, тем сурова, что с ней никто толком не борется. Потому что офицеры на самом деле даже вполне довольны тем, что организацией этого вновь прибывшего стада рулят те «старички», которые уже более-менее понимают армейские реалии и могут доходчиво объяснить. Ну а что этот «сержантский состав» - всего на полтора года (сейчас меньше) старше новобранцев, что они не имеют специальной педагогической подготовки, и потому происходят всякие эксцессы — то издержки системы (когда просто и нет как такового профессионального сержантского состава).
Но я бы сказал, главная проблема пресловутой «дедовщины» - в том, что она недостаточно упорядоченна, недостаточно рационализированна.
И у себя мы постарались решить эту проблему.
Прежде всего, собственно административный и охранный состав — это не какие-то вертухаи, это, преимущественно, ветераны наших силовых структур, решившие пожить на лоне натуры и пообщаться с детишками. Притом, в личном деле негласно отмечаются такие вещи как «уживаемость в коллективе» и «способность к лидерству». Но это не является определяющим фактором, поскольку люди меняются. Бывает, всю дорогу работал снайпером-индивидуалистом (ладно, с напарником), и подход был «я не хочу дружить с людьми, потому что иначе трудно будет делать в них дырки», а тут вдруг после сороковника загорелся желанием учить молодняк полезным всяким штучкам.
Ну и таких матёрых вояк — ребята, вообще-то, уважают. Стебаться могут, но уважают. Такой «классовой» ненависти, как к вертухаям — нет. Тем более, что эти же вояки-«гвардейцы» проводят занятия и по физической подготовке, и по тактической, и по огневой (и это ещё заслужить надо, чтобы тебя допустили до огнёвки, чтоб ты доказал, что не мудак, которому ствол в руки давать нельзя).
И в сложных ситуациях ребята не чтобы «стучат» инструкторам-охранникам, но советуются, как быть. А те — достаточно деликатные люди, поскольку все они имели изрядный опыт разруливания всяких деликатных коллизий с разгневанными местными (и такой опыт у нас отнюдь не сводится к «пойти и переебашить всех ублюдков до единого»).
Может, слишком благостно прозвучит, но напомню: те войны, в которых Мы принимаем участие — это те, которые не попадают в прессу именно как войны. Вот просто было какое-то обострение — а потом как-то сошло на нет, само собой. Если вы отметили в СМИ такое событие — то, с большой вероятностью, там вмешались мы (потому что так-то местные до усрачки, до последнего тоддлера бывают готовы мочить друг дружку, всяк за свою правду).
Так или иначе, наши «гвардейцы» - это очень качественный «сержантский состав».
Ну и наконец, если говорить о дедовщине как таковой — то у нас она просто узаконена. Ребята, оттрубившие на Плантации (со всеми связанными делами) не менее года — называются «сеньоры» (притом, что редко кто остаётся там в «невольничьем» статусе больше двух лет, что бы иное ни значилось в изначальном контракте; обычно и раньше выпускают на вольные хлеба, предлагая трудоустройство либо в структурных подразделениях самой Корпорации, если чел заинтересовал рекрутёров и заинтересовался сам, либо в подкрышных всяких бизнесах, вроде торговых точек, шиномонтажек, строительных фирм, которыми рулят обычно тоже бывшие питомцы, а то и самому «выходцу» помогают свой бизнес наладить, если есть коммерческая жилка).
Но эти сеньоры, если хорошо себя показали (это не значит, что они ни разу не бегали в самоволки — это значит, что они просто вели себя как вменяемые адекватные парни) — могут получить под своё покровительство неофита, «пионера». Парня, который только-только поступил, и его надо ввести в курс, как здесь вообще что устроено.
При этом сеньор (редко), но может быть физически и младше «пионера». Тому, скажем, семнадцать лет, а этому шестнадцать. Но, за очень редкими исключениями (когда попадается какой-то крутой спортсмен, но тогда и сеньора ему под стать подбирают), сеньор — физически гораздо сильнее и резче.
Ну вот много людей, даже молодых (трейсеров не предлагать), могут отжаться от пола в упоре лёжа пятьдесят раз? На самом деле, при среднем весе и отсутствии каких-то суровых хронических заболеваний — набивается очень легко за пару месяцев.
А уж сеньор, который год с нами пробыл, может отжиматься и поддягиваться, «пока не проголодается». Не говоря уж об отработке некоторых приёмов рукопашного боя. Поэтому своего подопечного, как правило, он узлом завязать может, в случае чего.
И, конечно, эксплуатирует. В этом и часть ценности его «живой игрушки». «Так, мои носочки в стиралку тоже закинешь, окей? И сделай так, чтобы не перепутать потом! (это небольшой тест на сообразительность)»
Но вот вся фишка индивидуального сеньорства — в том, что всё же не образуется как таковой касты «старослужащих» против «молодых». То есть, сеньоры обычно дружны между собой, поскольку давно вместе, притёрлись уже, но если кто-то вздумает нагружать или чморить чужого «пионера», то сеньор тут же возбухнет: «Это чего за дела? Ты себе свою игрушку заведи — её и будешь юзать. А это — моё! Или ты считаешь, что моё — это твоё? Что я тебе чем-то должен? Может, выйдем, по разам этот вопрос разъясним?»
Священный и благотворный инстинкт частной собственности :-)
Но при этом слишком(!) напрягать своего пионера — сеньор тоже не может. И они оба это знают. Потому что новичок в любой момент может обратиться к администрации с требованием замены сеньора, без объяснения причин. Что для того, на самом деле, крайне нежелательно. Во-первых, это престижно, иметь персональную живую игрушку, и горько её потерять. Во-вторых, другие сеньоры непременно озадачатся: «А чего там было-то, что он на тебя так взъелся? Может, ты чего-то... сексуальное от него требовал?» Обязательно будет негласный разбор на эту тему.
И пионера предупреждают, что в случае отказа от сеньора — будет такой разбор. И если выяснится, что ничего такого уж прямо запредельного не было, что просто обиделся, что сеньор попросил носки свои в стиралку закинуть, - ну, этот пионер ещё долго будет иметь репутацию мудака, который подставляет людей, и любой следующий его сеньор сделает всё возможное, чтобы (фигурально) затрахать подопечного исключительно законными своими требованиями (что в армии называется «уставщина» и что, в разумении многих, гораздо хуже «дедовщины»).
Ну а так-то у нас реально приятный климат. Прежде всего потому, что идиотов и упырей изначально стараемся не брать к себе.
Ну, если шестнадцатилетний пацан, чтобы выпендриться перед девчонками, угнал чужую тачку и шлифанул на ней пару «меринов» - он, конечно, дурачок, но не идиот и не упырь. Он не хотел никого сбивать и даже бить чужие тачки, а причинно-следственная связь между ДТП и тем, что он хреновый водитель, - для него слишком туманна (тут половина на дорогах — в действительности очень хреновые водители, которые нихера не смотрят по сторонам, но всё равно садятся за руль). Такому — дать возможность отработать долг и немножко вправить мозги. Ещё, конечно, хорошо бы всыпать розог — ну да у нас это происходит в процессе.
С другой стороны, шестнадцатилетнее чадушко, которое молотит родную бабулю молотком по голове, чтобы стырить её пенсию на бухло. И ему дали (я читал приговор, когда просто ради интереса шарил по судебной практике) — два года. Воспитательной колонии. Только потому, что удары пришлись вскользь, и хотя рассекли кожу — но не представляли непосредственной опасности для жизни. Поэтому — всего лишь разбой. И вот — через два года это чудо выйдет на свободу.
Ей-богу, я не жестокий человек. Но в данном случае — предпочёл бы что-то вроде «двадцати». Или даже «тридцати». Да, история знает случаи, когда человек, в юности бывший очень жестоким и циничным разбойником, с сединою в бороду вдруг берётся за исправление прежних своих грехов и даже вполне искренне, а не лицемерия ради, пытается делать добро.
Но чтобы восемнадцатилетний упырь, бивший молотком родную бабку два года назад (это если он отсидит от звонка до звонка), выйдя на волю, стал заниматься чем-то социально приемлемым? Позвольте мне немножко не поверить.
Если честно, я и в духовное перерождение Роди Раскольникова ни на секунду не верю — прежде всего потому, что об этом ни слова не сказано в самом романе. Выйдет через восемь лет (ох уж эта неумолимая российская Фемида — восемь лет за предумышленное двойное убийство из корыстных и хулиганских побуждений!) - будет всё тот же ублюдок, только более хитрый, более выдержанный.
Меж тем, это мы в своём заведении имеем такую роскошь, как общение с ребятами, которые пусть немножко криминальные, но всё-таки нам симпатичные.
В государственных же заведениях, где сидят и те, кто бил бабушек молотком по голове, чтоб отнять пенсию, - я могу понять некоторую ожесточённость персонала.
То есть, сначала люди приходят туда, возможно, и с лучшими намерениями. Помочь несчастным детишкам, жертвам трудных обстоятельств. А эти детишки — они бывают такие лапочки. Особенно, вот, один какой-нибудь красавчик исключительно благоприятное впечатление производит. Ты берёшь его дело, чтобы узнать, за что же такого ангелочка на зону упекли — а там такое, что Чикатило плачет навзрыд (что он сам до таких изысков не додумался). Ты не веришь, запрашиваешь из архива видеозаписи следственных экспериментов — а там этот ангелочек с шуточками-прибауточками объясняет, где кого убил, где кого изнасиловал, где кого прикопал (когда понял уже, что отпираться бессмысленно, а потому и бравирует).
И ты понимаешь, что эта тварь, когда ей было всего семнадцать на момент совершения своих деяний, получает всего червонец, никак не больше (по российскому закону). А при активном-то его сотрудничестве с администрацией — выйдет, скорее всего, раньше. И будет ему немного за двадцать, когда он снова осчастливит этот мир своим явлением. И у тебя возникает не совсем законное, но очень сильное желание, чтобы этот ублюдок вообще никогда не вышел.
А главное — ты разувериваешься в человечестве. Теперь для тебя все эти «ангелочки» - возможная грязь и мразь. Да, взяли-то иных всего лишь за воровство, но это вовсе не значит, что они не могли совершать чего-то худшего, что просто осталось в тени. Более того, зная немножко систему, ты и подозреваешь, что просто за кражи малолеток и не стали бы пихать на реальную зону. Вероятно, было там что-то ещё, гораздо хуже, о чём знали опера по своим каналам. И очень хорошо, что они здесь. И ты сделаешь всё от тебя зависящее, чтоб они прочувствовали тяготы пребывания здесь.
Ну, я упрощаю немножко — но вот так формируется «надзирательский» менталитет, даже у изначально приличных людей, а не природных деспотов и садистов.
Но что до нашего заведения — мы разборчивы и даже «эгоистичны». Мы изначально берём тех, с кем хотели бы работать. Кражи, угоны, - это всегда пожалуйста. В конце концов, от малолеток нельзя требовать интуитивного понимания института «частной собственности» (его нет и у иных седовласых институтских профессоров, и такие люди называются «социалисты» -) ).
С насильственными — поосторожней. В целом — гопстопщиков мы не жалуем, а уж садистов-насильников-мокрушников — тем паче. И «разбойничка», который ради пенсии хуярит по голове родную бабушку — нет, категорически не возьмём. Мы его будем считать просто уродом, а с такими мы не занимаемся.
Но вот что возможно — какие-то эксцессы в молодёжной драке. Когда толпа на толпу, у кого-то монтяра, у кого-то нож, и кто-то получил ТТП (всё никак не могу привыкнуть к новой терминологии) или даже скопытился, а кто-то остался крайним под вой прибывающих сирен с окровавленным инструментом.
В таких случаях, конечно, мы (я или мой агент) проводим вдумчивое собеседование (оно во всех случаях проводится, впрочем). Где сразу предупреждается, что первая попытка слукавить — будет означать конец беседы. Потому что мы не работаем с такими дебилами, которые считают дебилами нас. И парень принимает это условие, потому что у ментов-то к тому времени на него доказухи вагон, безо всяких его личных показаний (иначе б и нам не сватали).
На собеседовании говорится, что вот, в жизни бывают разные хреновые ситуации. Самая хреновая была бы — если б замочили или покалечили тебя. Так — ты замочил (или покалечил). Потому что выхода не было. Но по нашему закону тебе светит зона, как ты прекрасно понимаешь. Это — тоже хреновая ситуация, но всё-таки лучше, чем если б тебя сделали инвалидом в той драке. Но ситуация может стать ещё лучше, если ты согласишься поработать на нас. Поработать в данном случае — не ножом махать. На то — и без тебя люди есть. Поработать — это отработать те бабки, которые мы вынуждены будем забашлять ментам, чтобы снять тебя с крючка. Преимущественно — лопатой на картофельных полях в ебенях или с ножовкой на стропилах, чему тебя научат.
Собственно, это во всех случаях объясняется. Мусора взяли тебя за жопу, им светит палка по твоему делу (можно сколько угодно провозглашать отказ от «палочной» системы, но де факто никуда она не денется), и просто так они от этой уже готовой палки не откажутся, естественно. Только если им компенсировать утрату. И мы сами — не занимаемся благотворительностью. Речь может идти лишь о том, чтобы мы уплатили за тебя ментам — и получили возможность тебя эксплуатировать, ради своего профита. Конкретная сумма долга и срок эксплуатации — это уже следующий вопрос.
Ну и когда вот так вербуются в принципе нормальные (не отмороженные) ребята, пусть и не из самых элитарных, мягко говоря, семей (ну а какая должна быть семья, чтобы не откупить своего отпрыска от обвинения в краже или угоне?), и когда выстраивается такая система их общежития — с ними, тьфу-тьфу, не бывает особых проблем. Если, конечно, не считать за особую проблему то, что иногда эти охламоны всё-таки могут угнать со стоянки Хантер и метнуться по девкам. Но — они научены ездить достаточно безопасно :-)