Надумал было посмотреть этот новейший наш блокбастер. Про него уж наговорили много гадостей, типа «русских людей обижают», поэтому решил глянуть и найти какие-нибудь художественные достоинства.
Но это оказалось проблематично прежде всего потому, что не сумел найти в Инете приличной копии. Всюду — экранки, а это смотреть просто невозможно. Поэтому от суждения о художественных достоинствах — пока воздержусь. Три минуты экранки — не слишком показательно. Но что до исторической достоверности? Да тоже недостаточно, конечно, впечатлений, но можно сказать, что у создателей довольно оригинальный к ней подход.
Во-первых, конечно, что сразу вызывает вопросы — само по себе название фильма. Ну вот в каком месте Владимир Святославич - «викинг»?
Нет, я ни в коем случае не ставлю под сомнение т. н. Норманнскую теорию о скандинавском происхождении Рюриковичей. Да это не теория — это просто такой же доказанный факт, как и то, что, скажем, Вильгельм Завоеватель был северных кровей (и хоть бы у одного англичанина были какие-то комплексы по данному поводу).
Тут дело не в том даже, что имеется масса косвенных подтверждений скандинавского происхождения Рюрика и его братвы, а в том, что в ПВЛ Нестор (или кто-то из прежних летописцев, вошедших в компиляцию) совершенно открытым текстом говорит, что русь — это разновидность варягов и уж точно не славяне. Да оно и логично, что когда словене и угро-финны (чудь) не смогли поладить между собой в новгородских землях — то призвали людей, которых давно знали как квалифицированных специалистов в торговле и военном деле, притом этнически не связанных ни со славянами, ни с финно-уграми.
В любом случае, крайне затруднительно предположить, с какой бы целью летописцы одиннадцатого века стали ни с того ни с сего приписывать Рюриковичам не то происхождение, какое те в действительности имели (и не могли ж те не знать своих корней, феодальные-то ребята, по прошествии всего-то пары сотен лет от Рюрика). Да просто тогда это был общеизвестный факт, происхождение русских князей из варягов, который, впрочем, не имел какого-то идеологического значения, поскольку они давно уж заделались местными правителями и в элите не было никакой дискриминации в зависимости от славянского или мерянского какого-нибудь или варяжского происхождения. Последние упоминания о каком-то разделении между русью и славянами — относятся к Олеговому правлению, но никак не позже.
То есть, «варягом», с изрядными оговорками, Владимира ещё назвать можно. Но вот «викингом»? Да никогда эту скандинавскую братву у нас так не звали.
По хорошему счёту, и в Западной Европе — их не называли «викингами» в тот период, который нынче считается «викингским». В Англии их называли, собирательно, «данами» (даже норвежцев). Во Франции и Германии - «норманнами», т. е., «северными людьми» (отсюда и позднейшее немного искаженное новгородско-поморское «мурмане»). А слово «викинг» присутствовало, конечно, в старо-норвежском — но обозначало не этническую принадлежность, а скорее род деятельности. «Вик» - это «бухта» (отсюда, скажем, Рьйкьявик, «Дымная бухта»). «Инг» - суффикс, обозначающий принадлежность (с ним связаны и греческое «-ид», и славянское «-ич», а также «-ин» для образования притяжательной формы от женского рода, и, разумеется, английский универсальный суффикс). Соответственно, «викинг» - это «бухтовик», примерно так. И имелось в виду не столько проживание во фьордах, сколько морская охота близ побережья, набеговые операции, когда драккары, зайдя в бухту, смех и радость несли местным жителям.
В восточной Балтике — такие виды народного скандинавского промысла имели гораздо меньше смысла. Тупо — гораздо меньше добычи. Там-то куда интереснее бывало кое-как подружиться с местными лесными жителями, чтобы тащили шкурки да мёд с бортничества. Ну и Волжский торговый путь — само собой. Поэтому варяги, входившие в Неву и далее на восток — они по определению, по роду деятельности не были викингами. Они могли грабить (хотя скорее — охотиться за рабами), но они не оперировали в бухтах. А уж когда речь идёт о вполне себе осевшем на этих землях русском князе в четвёртом поколении... ну, называть его «викингом» - это примерно то же, что назвать адмирала Нельсона «флибустьером» только потому, что прежде некоторые английские мореплаватели бывали флибустьерами.
Его даже «варягом» не совсем корректно было бы называть, поскольку «варинг» - это воин, давший присягу. А Вольдемар всё-таки конунг был, а не варинг. И уж точно — не «викинг». Почему создатели фильма решили так его обозвать? Ну, наверное, с прицелом на западного зрителя, которому, в последние пару веков, слово «викинг» ближе и понятнее, чем, скажем, Varangian.
Что понравилось в те минуты той экранки, которые я осилил? Манера общения Олега с людьми Ярополка, когда они сцепились, не поделив охоту. Безо всякой высокопарности — а чисто как бандосы, не поделившие поляну. Ну потому что любые тогдашние благородные аристократы — это и были бандосы, делившие поляны. И разговаривали они, естественно, на распальцовках и понятиях. Более изящных манер — они уж сильно после поднабрались.
Что НЕ понравилось? То, что за каким-то хером отдали Свенельда (от лица которого ведётся повествование) в услужение Олегу.
В ПВЛ, вообще-то, вполне ясно сказано, что Свенельд был воеводой Святослава, а потом — Ярополка, получившего киевское княжение. При этом нужно иметь в виду, что Святослав погиб довольно молодым парнем, ему тридцатник всего был, соответственно, и все три его отпрыска — едва-едва совершеннолетними могли быть, когда разгорелась распря между ними спустя три года после смерти папаши их героического. И делами за них, по сути, рулили воеводы-наставники.
Вот у Ярополка — был тот самый Свенельд. И как значится в Повести, как-то его сын Лют, увлекшись охотой, зашёл в древлянские земли, где правил Олег, а тот, в наказание за такую наглость, возьми да и грохни «вторженца». Но скорее — инициатором был не сам Олег, тоже малолетний, а его какой-нибудь воевода, точивший зуб на Свенельда.
Тот же, Свенельд, стал подбивать Ярополка на войну с братом, чтобы отомстить за своего сына. И в конце концов подбил. Олег, пытаясь укрыться в своей крепости Овруч, погиб, упав в ров, а Ярополк, говорят, был опечален, поскольку хотел лишь показать брату свою силу, но не убить его, и упрекнул Свенельда: «Это ли ты хотел?»
Больше про этого Свенельда — ничего не сказано в ПВЛ. Возможно, он, отомстив за сына и при этом утратив расположение князя, отдалился от дел. Может, в Царьград свинтил. Но так или иначе, это был воевода именно Ярополка, а не Олега. Тут же, в фильме, его сделали человеком Олега, которому Ярополк, придя войной и победив, выговаривает за то, что тот, де, не уберёг брата. Ну, бред же. Совершенно не понятно, зачем было перевирать летопись именно в данном вопросе.
При этом, конечно, понятно, что зачастую летописи нельзя рассматривать как достоверные источники информации. Ибо, как бы ни были добросовестны эти греческие монахи (а они старались быть добросовестны) — но во многих случаях у них просто не было возможности проверить те сведения, которые они получали. Отсюда, скажем, и пассажи в ПВЛ вроде того, что в Британии многие мужья живут с одной женой, а многие жёны с одним мужем, и вообще срам, разврат и пакость. Да, такая этнографическая информация содержалась в записках Цезаря о Галльской войне, но через тысячу лет была уже немножко анахроничной. Не говоря уж про описание обычаев амазонок, заимствованные из Геродота.
Однако ж, в таких вещах, как кто правил в Киеве сотню лет назад и кто у кого был воеводой — думается, летописцам можно верить.
А вот в самом, конечно, животрепещущем эпизоде жития Владимира Святого, а именно, в его лавстори с Рогнедой, дочерью Рогволда Полоцкого, - много неясного. В особенности — правда ли, что он, взяв Полоцк, как полный отморозок изнасиловал её прямо на глазах у отца, после чего убил его и взял её в жёны, или же, как благовоспитанный молодой человек, сначала убил будущего тестя, взял Рогнеду в жёны и только тогда изнасиловал.
В ПВЛ (любых списков) — ничего не говорится про изнасилование на глазах у родни (что было довольно пикантно даже по тем временам). Эти подробности всплывают в Лаврентьевской летописи уже в записи за 1128 (6636) год (ПВЛ заканчивается раньше). В этот год умер полоцкий князь Борис Всеславич, и, видимо, в связи с этим летописец обратился к материалам полоцких газет, где всплыла эта история с особо циничной местью Владимира Рогволду и Рогнеде. Именно с такими деталями, что когда они взяли в плен Рогволдово семейство, то Добрыня, дядя и воспитатель Владимира, повелел ему «быть с Рогнедой перед её отцом и матерью», после чего убил Рогволда.
Тут следует отметить, что Владимиру тогда было шестнадцать лет, поэтому он во всём слушался Добрыню. Если тот сказал, что это важно для геополитики, так изощрённо отомстить Рогволдову дому за то, что отвергли его предложение руки и сердца, а Рогнеда так вообще обозвала «сыном рабыни» (каковой его мама вовсе не была, а была очень влиятельной приближённой Ольги) — значит, надо трахнуть. Но, возможно, это всё же оказало воздействие на подростковую психику и потом Владимир стал задумываться, что это был некоторый перебор. Так-то оно, по понятиям, надо было, конечно, наказать дерзкую сучку, но вот чтоб на глазах у родителей — да, это могло заставить его задуматься о вопросах нравственности. Может, поэтому он и не казнил Рогнеду, когда она впоследствии пыталась его убить, но предоставил ей и их сыну Изяславу вотчину в полоцких землях.
Потом Изяслав стал князем Полоцким, а вслед за ним его сын Брячислав — и всю дорогу полоцкие Изяславичи были на ножах с другими ветвями, идущими от Владимира. Этому, собственно, и посвящена заметка в Лаврентьевской летописи от 1128 года — объяснению их вражды, где содержится более полное и детальное описание истории с Рогнедой.
И это в принципе может быть правдой — а может быть семейным преданием конкретно полоцкого дома, где несколько сгущаются краски. Может, и сама Рогнеда усугубила некоторые нюансы, рассказывая эту историю своим детям, когда они стали спрашивать, как она могла спутаться с тем, кто убил её отца и братьев. А может, эта жесть реально была, но об том не распространялись владимировы дружинники, когда взяли Киев, убив Ярополка. Соответственно, и киевские летописцы не знали деталей.
Вообще же, вот мы в новейшее время не знаем в точности, какова была личная жизнь Лаврентия Палыча Берии. В смысле, правда ли он насиловал всех приглянувшихся комсомолок и артисток, или это городская легенда. Что уж говорить про развлечения Владимира в десятом веке? Но в любом случае нельзя слишком строго судить шестнадцатилетнего пацана, даже если он, по наущению старших товарищей, творил какие-то не очень симпатичные вещи, самоутверждаясь в своей княжьей властности.
И чёрт бы с ней, с этой Рогнедой — её за язык никто не тянул, оскорблять молодого горячего князя с ватагой варяжских отморозков — но вот куда хуже, что он изнасиловал всю Русь, навязав ей ортодоксальное христианство как государственную религию.
С другой стороны, раз уж пошла мода на единобожие — вероятно, трудно было бы налаживать контакты, сохраняя при этом языческую пестроту и вольность культов. И уж ислам точно был бы худшим выбором как истинно гармонизирующая религия. Христианство — хорошо тем, что слишком абсурдно, чтобы в него всерьёз верили прежде всего иерархи церкви: т. е., в нём заложен добротный механизм самоликвидации.
Ну да возможные пути религиозного развития — слишком обширная тема, чтобы в неё углубляться.
В целом же, возвращаясь к фильму, хорошо уже то, что отечественный кинематограф хотя бы пытается снимать что-то не про современных ментов и бандитов, а и про древних бандитов, находившихся в стадии перерождения в ментов :-)