Пожалуй, одна из любимых тем «бойцовских» фильмов конца восьмидесятых и начала девяностых (а это моя юность) — это бои либо просто совершенно без правил, либо прямо-таки гладиаторские сражения, где побеждённый должен умереть прямо на ринге. Это, конечно, очень зловещий, очень подпольный бизнес, за которым стоят очень крутые люди, а зрители — очень богатые пижоны, готовые за свои деньги искать любой выход для своей кровожадности.
То есть, вот просто ногомашеские фильмы, войдя в культуру с Брюсом Ли, Чаком Норрисом и прочими звёздами, - к тому времени несколько себя подысчерпали. Поэтому появилась концепция совершенно цининых и отмороженных боёв, где соперники намеренно калечат или даже специально убивают друг друга на потеху публике.
Навскидку я могу вспомнить «Кикбоксера» с Ван Даммом, с ним же — Lionheart (с лёгкой руки отечественных надмозгов превратившийся в тогда ещё полуофициальных видеосалонах в «Кровавый спорт»), ну и ряд менее известных, а потом пошли и отечественные клоны тоже про буржуинов-маньяков и несчастных жертв их летальных развлечений.
Как филолог, естественно, я не могу отрицать, что по сюжету и прочим художественным достоинствам эти творения, даже лучшие из них, - примитивны до крайности. Но всё же это моя молодость, и мы не могли не обсуждать эти кинцы с одноклассниками, по крайней мере. И всё-таки нужно отдать должное, несмотря на всю примитивность — иногда это именно то, что и требуется для завлечения юношества в кинозал. То бишь, не смущать зрителя многогранностью образов и многослойностью смыслов.
Но с этими милыми фильмами многие люди вынесли убеждение, что, наверное, где-то на самом деле имеют место смертельные игрища для увеселения богатеньких извращенцев. Почему? Ну, потому, что если такое было в Риме — значит, кто-то захочет повторить и в наше время.
Отчасти это имеет смысл. Да, Рим — наше всё. Можно сколько угодно трындеть о самобытности той или иной европейской культуры, но на самом деле все мы вышли из римской тоги (и русская культура — тоже, хотя что-то от квиритского права могло немножко и заблудиться на родных заснеженных просторах).
И действительно, многие явления, имевшие место в Риме, воспроизводятся и сейчас. Тут вспоминается анекдот ещё советской поры.
«Готовится Петька ко вступительным экзаменам, читает текст: «Патриции позвали гетер и устроили оргию». Спрашивает: «Василь Иваныч, а кто такие «гетеры»?» Тот отвечает: «Ну, это, типа как шалавы, только дорогущие». – - «А что такое «оргия»?» - - «Ну, это по-нашему «блядки» – - «А кто такие «патриции»?» - - «А вот тут опечатка, небось. «Партийцы», наверное».
И блядки-то с шалавами для больших мужчин — это, наверное, дело интернациональное, но гладиаторские бои — действительно были характерным и существенным явлением именно римской культуры (и шоубизнеса).
Говорят, корни уходят в погребальный этрусский обряд, когда вокруг кострища с телом рубились на мечах всякие обречённые бедолаги, но это и не важно. Важно, что именно в Риме гладиаторское дело обрело свой расцвет, вплоть до создания Колизея, специально выстроенного для таких боёв.
Некоторые считают, что популярность гладиаторских боёв указывает на некоторую жестокость и аморальность римлян, но ведь крайне ошибочно мнение, будто бы в гладиаторы гребли всех подряд, кого ни попадя. Нет, обычно это были серьёзные уголовные преступники. Или дезертиры из легионов. То есть, такие люди, которых в ином случае по обычаям того времени просто бы распяли. Если же и рабы — то не мирные какие-то тихони, которые предпочли бы давить ногами виноград на вилле, а бывшие воины, пленные, которые, может, больше всего жалели, что не окончили жизненный путь на острие меча — но всё можно исправить.
При этом в разное время выходили эдикты, вообще запрещавшие отдавать рабов в гладиаторы. Тут чувствовалось и лобби гладиаторских школ, которые не хотели, чтобы им под видом «достославного иберийского воина» впарили какого-то пастушка, который тяжелее дудочки ничего в руке не держал. Поэтому сначала отпусти человека на волю — а потом уж он, если захочет, пойдёт в гладиаторы.
И хотя не так часто, но встречались и совершенно свободные, ничем не запятнанные римские граждане, шедшие в гладиаторы исключительно по своей воле. Такие вот экстремалы, которые, с одной стороны, хотели вкусить острых ощущений, а с другой — видели в этом некий «социальный лифт», когда считали себя достаточно «профпригодными». И дело даже не в том, чтобы дождаться императорского освобождения деревянным мечом, а в том, что если хорошо показать себя на арене, какой-нибудь влиятельный человек может заинтересоваться: «Я бы хотел, чтобы этот парень работал у меня телохранителем. Сколько?»
Что до нравов публики, не гнушавшейся смотреть, как на арене убивают живых людей, режут им глотки и выпускают кишки, и всякое такое — ну, блин. Люди есть люди. Они вообще любят необычные, экстравагантные зрелища. Только вот в наше время, чтобы смотреть, как кому-то режут глотку и выпускают кишки, есть телевизор. А в Риме — его не было.
И понятно, что на гладиаторское представление вряд ли бы пошёл какой-нибудь мужик, отпахавший двадцать лет в легионе. Да он уж насмотрелся на всё, что можно. Его больше интересует надел землицы и пяток рабов для малого аграрного бизнеса и отдохновения от всякой «жести».
Всякие сенаторы — они там появлялись, в Колизее, но вообще-то, для них реальное поле битвы — это Сенат. А тут — ну просто чтобы показать, что они с народом (как вряд ли и современный какой политик так уж парится из-за футбольного клуба, чей матч посещает будто бы в его поддержку).
Основная аудитория гладиаторских боёв — это был именно народ, более-менее простой народ, ну и ему, конечно, интересны необычные, захватывающие зрелища. И когда куда-то нужно девать не просто спортсменов, а преимущественно преступников — то вот их бои устраивались всерьёз, со всякими колюще-режущими предметами. А чтобы у участников не было искушения сказать друг другу: «Давай, типа, я резанул тебя по бедру, и ты лежишь весь такой поверженный, а в другой раз будет наоборот, и так мы до бесконечности будем разводить этих лохов» - организаторам приходилось принимать меры. Вроде того, что по требованию публики победитель может просто прикончить побеждённого (но это вовсе не всегда происходило).
Да, гладиаторские бои — были значительной частью римской культурной жизни, поэтому неудивительно, что когда в 395 году придурочный император Гонорий их запретил (там на поле вылез какой-то чокнутый монах, разнимать бойцов, его зарезали нафиг, а церковь возбухла) — через пятнадцать лет Рим был практически без боя взят Аларихом. Ибо — в Риме не осталось ничего римского, что стоило бы защищать. Варвары (а визиготы Алариха — они были уже довольно продвинутые варвары) — казались прикольней.
Но сейчас-то мир, в котором мы живём, - он гораздо более «римский», чем был Рим в конце четвёртого века. У нас гораздо большее значение имеет римское право (вернее, то право, которое у нас есть, - оно, в общем-то, ногами растёт оттуда, из классического римского периода). У нас гораздо меньше диктат церкви, гораздо более светское общество. И у нас процветает шоу-бизнес, как и в Античности.
Ну и вот некоторые считают, что раз так, значит, есть некие такие жутко-жутко секретные клубы, куда входят очень-очень влиятельные и богатые люди, чтобы посмотреть, как бойцы на ринге дерутся насмерть, выдавливая друг другу пальцами глаза, вырывая кадыки и ломая хребты об колено.
Что ж, естественное дело: раз человек богат и влиятелен — значит, маньяк, обожающий творить всякие зверства и смотреть на них. Ну, в такой уверенности, по крайней мере, пребывал господин Карл Маркс, а вслед за ним — и многие домохозяйки. Как можно сколотить состояние? Да кадыки вырывать всем подряд, разве это не ясно?
Другое, конечно, условие обретения богатства и влияния — что человек должен быть беспросветный идиот. Ну вот он приходит в зал и, пуская с клыков слюни кровожадного экстаза, смотрит, как какого-то бедолагу разбирают на запчасти прямо на ринге. И он, конечно, не может допустить мысли, что потом к нему заявляется скромный такой чиновник и говорит: «Знаете, вот видеозапись, из которой следует, что вы видели, как некоему парню вырывали кадык и откручивали голову. И прошла неделя — а вы про это никому не сказали. Но это, наверное, потому, что вы не понимали, что произошедшее было убийством, что убийство — это особо тяжкое преступление, а значит, можно вести речь об укрывательстве особо тяжкого преступления. Это если, конечно, вы не пришли, оплатив билет, чтобы специально посмотреть на то, как кому-то вырвут кадык и открутят голову. Тогда статья, конечно, будет немножко другая. Тогда будет соучастие».
Можно, конечно, поспорить, считать ли укрывательством (по российскому закону) просто сам факт несообщения об известном тебе убийстве. Но что бесспорно, любой богатенький маньяк, засветившийся на подобного рода «экстраваганце» и позволивший там себя заснять (а как он этому воспрепятствует?) — понимает, что теперь на него имеется очень надёжный компромат. Потому что даже в странах с незрелой и прямо-таки недоразвитой демократией — ему будет очень трудно объяснить и прессе, и публике, что он там делал и почему, наблюдав воочию зверское убийство, никому об этом не сказал.
Но у него есть влиятельные друзья, которые его прикроют? Извращенца, который в наш-то век телевидения ходит по тайным клубам смотреть, как кому-то вырывают кадыки «о-натюрель»? Конечно, у него есть друзья. Полный телефон контактов. «Алло, это кто? Извините, но вы, наверное, ошиблись номером».
На что кто-то из людей понимающих возразит: «Но нет, это же очень серьёзный бизнес, за этим же стоят очень большие деньги. Поэтому никакая ментовка и близко не сунется».
Гхм. Большие деньги? Ну вот как по-вашему, сто кило чистого афганского героина — это большие деньги? Примерные цены несложно узнать в Инете. Скажем так: весомые деньги.
Поэтому, попробуйте провести эксперимент. Позвоните вот в самую низовую, свою районную ментовку и скажите им: «Сегодня в полночь в таком-то месте будет производиться обмен ста килограммов героина-чистяка на баксы. Ну, вы же понимаете, какие это бабки и какие стоят за этим люди? Поэтому от вас, ничтожных мусоров, требуется, чтобы даже чисто случайно в этот момент по улице не проехало ни одной вашей патрульной тачки, чтобы не напрячь серьёзных людей. Вас там вообще быть не должно. Всё понятно?»
Лучше всего — с домашнего своего позвоните. Чтобы они могли принести вам на дом свой респект, подружиться с таким крутым драглордом и потом оказывать всякие услуги ради одной только вашей благосклонности. Даже эти ничтожные районные менты с земли — могут быть полезны.
Серьёзно же, если брать чисто криминальную деятельность, то наркотрафик это пусть не такие колоссальные деньги, как любит кричать пресса, но ощутимые. Если в миллионном городе есть двадцать тысяч торчков, каждый из которых готов башлять по полсотне баксов в день за дозу — можно прикинуть масштаб. Но и в этом бизнесе, в целом жёстком, не принято всё же валить людей направо-налево ради развлечения. В конце концов, это привлекает внимание.
А что на самом деле большие бабки — так вполне легальные активы. Заводы-пароходы и всякие там земельные участки под торговые центры или жилую застройку. Ну и экспортно-импортная деятельность — само собой. «Дайте в аренду метр госграницы, а больше ничего не надо». Но понятно, что иногда контроль над этими активами — обретается не вполне легальными методами.
И вот я далеко не любитель бичевать Гайдара и Чубайса, я считаю, что в создавшейся ситуации и на их месте вряд ли кто-то смог бы сделать лучше, но — я прекрасно понимаю, что творилось вокруг контроля над активами в девяностые (да и позже, вплоть до настоящего времени). Чего не знал тогда, по малолетству — потом в матерьяльчиках почитал.
Ясное дело, что там-то мочилова было дохрена и больше. Как и коррупции в правоохранительных органах. Но это всё была игра на реально большой интерес. И её участники, особенно «топовые», которые реально влиятельные люди, - они старались по крайней мере блюсти приличия, держаться так, чтобы непосредственно с ними нельзя было увязать какие-то душегубства.
И я себе представляю разговор двух, типа, олигархов. «Знаешь, тут такой классный клубешник нарыл! Там бойцы — реально насмерть дерутся. Вот один другого прямо на ринге зарезал и сердце вырвал, ещё бьющееся. Так, знаешь ли, бодрит!»
Что подумает партнёр по бизнесу? Он подумает: «С ёбнутыми — дела лучше не иметь. Надо прикинуть, как бы слить этого придурка». Притом, что сам он — далеко не ангел может быть. Да он, может, и прессовал кого-то (вернее, его люди), и заказывал даже. Но считал, что это просто правила игры. На тебя наезжают — ты отвечаешь. Но он не маньяк, вообще-то.
Так кто может за этим клубом гладиаторским стоять? Сборище богатых и неожиданно влиятельных маньяков (которым пофиг, что если на этом засветятся — уже никакие связи не помогут, все от них открестятся)?
Ну, допустим. Но в хорошем же, однако, положении оказывается и глава заведения.
Вот если просто имеет место организация каких-то нелегальных, неавторизованных официальными спортивными структурами боёв — глава заведения как бы не при делах.
«Ну да, я увидел, как двое парней скинули куртки, надели перчатки и пошли волтузить друг дружку, силой меряться, а кто-то из публики вроде бы делал между собой ставки, в чём я не могу быть уверен, но я решил, что эти двое, кажется, не собираются друг друга калечить, и прочим посетителям не докучают, а потому и нет надобности беспокоить нашу доблестную полицию».
Чтобы доказать, что он вообще как-то причастен к организации всего этого дела — нужна нехилая разработка, а санкции, в общем-то, копеечные.
Немножко другое дело — когда у тебя в заведении на глазах у десятков свидетелей хладнокровно и намеренно прикончили человека. Причём, эти все свидетели — они, как предполагается, богатенькие буратинки, у них есть связи в ментовке, и кто-то из них может считать, что его кинули, подставив его бойца. А кто-то — просто не захочет брать на себя статью за укрывательство.
И вот к тебе приходит мент — и что ты ему рассказываешь? Что видел, как у тебя посреди зала один человек убил другого, но ты решил, что это не повод беспокоить полицию, что от трупа лучше избавиться самим? Или ты ему говоришь: «Это возрождение римской традиции, это называется гладиаторские бои!»
На что он тебе отвечает: «Да, я тоже очень чту римские традиции, но на современном языке это называется немножко по-другому. Это называется «умышленное убийство» А вы, кажется, организатор, да?»
Но за этим стоят очень большие деньги?
Ну тогда даже самый коррумпированный, вот такой насквозь продажный мент поведёт разговор так: «И сколько, бишь, вы заработали за этом деле? Вернее, поставим вопрос чуть по-другому: и сколько, бишь, я(!) заработал на этом деле, когда мы пришли — а ты уже, сука, сбежал, и теперь ныкаешься в федеральном розыске. Но это, наверное, лучше, чем ближайшие лет пятнадцать созерцать тусклое приполярное небо в редкие часы прогулок».
Серьёзно, для фильмов-то оно, может, сюжет и выигрышный, но в реале все эти страшилки про гладиаторские клубы, где дерутся насмерть — это просто лютый бред.
Богатые и влиятельные люди, как бы кому ни верилось в иное, редко бывают маньяками, готовыми платить любые деньги за созерцание страданий и смерти живых существ (в крайнем случае, себе на вилле соорудит приватное заведеньице).
Простые люди — нынче имеют телевизор, чтобы утолять свою кровожадность. В крайнем случае — ну вот в Штатах есть этакое «повторение гладиаторства в виде фарса» под названием «рестлинг». Собственно, по-английски «рестлинг» это борьба вообще, в том числе и классическая, но вот особенно прижилось название за этим шоу. Где сначала соперники полчаса обличают друг друга во всех смертных грехах, рассказывают, как они друг друга ненавидят, что кушать не могут, потом свирепо схватываются, используя очень зрелищные приёмы, которых никто не использует в реальной жизни, потом на ринг могут выскочить их друзья и подруги, начинается групповуха, кого-то могут и огреть специально обученным стулом, которых разлетается от любого касания с телом — и всем весело.
Помню, была серия Саут Парка, где тренер борьбы (классической) сетовал на это шоу, что из-за него оказалось дискредитировано его высокое искусство обнималочек в партере, и к нему приходят записываться на «рестлинг», ожидая, что он научит полчаса ругаться, а потом ломать друг о друга стулья, между тем как он учит захватам и броскам.
Честно, я не видел в Штатах ни одного человека в здравом уме (может, вследствие круга общения там), который бы воспринимал этот фарсовый «рестлинг» иначе как шоу, развлекуху. Но вот, помню, в России одно время его транслировали по ТВ, да ещё с комментариями Коли Фоменко, и почему-то установка была выдать всё за схватку на полном серьёзе. Особенно запомнилась фраза Фоменко: «Тут спрашивают: «А почему нет следов крови или синяков?» Но ведь известно, что и в полиции учат бить так, чтобы не оставлять следов». Да, это самое ценное умение в шоу, претендующем на свирепую брутальность. Жалко, что боксёров не учат, как ничего друг другу не рассекать, бланшей не ставить.
Другое дело, что в рамках неких сформировавшихся «бойцовских» дисциплин — людям может казаться, что они слишком замкнуты сами на себя. То есть, учат тому, как драться с себе подобными, но не с кем-то другим, кто будет придерживаться другой техники, других правил. Отсюда, конечно, возникает искушение провести некие «междуборческие» состязания. Отчего и произошло то, что сейчас принято называть «миксфайтом», но путь к его легализации был долог.
Но это не значит, конечно, что не проводилось таких состязаний даже тогда, когда они ещё не были легализованы. Просто, в случае чего, как сказано выше, «Двое парней скинули куртки и решили померяться силой, но, вроде бы, не представляли опасности для окружающих. А что, надо было вызвать милицию?»
И вот в начале девяностых, когда я плотно занимался карате, такие состязания проводились. Ну, понятно, что никаких разрешений на них ни у кого не истребовалось, никаких реклам по городу не расклеивалось. Но называлось это обычно «чемпионат по контактным единоборствам».
На первый взгляд это название может показаться бессмысленным, но на самом деле оно очень осмысленное. Потому что ведь известно, что есть ещё единоборства бесконтактные. Где мастера способны заваливать на пол своих адептов целыми косяками одним лишь мановением руки. До тех пор, правда, пока такому мастеру не попадётся недостаточно развитая психически и спиритуально личность, которая просто насуёт ему в бубен, совершенно по-мужлански.
Серьёзное же, ну — идиотское, конечно, название, «контактные единоборства». Но ещё более идиотское - «бои без правил». Ну какое, нахер, без правил? Утащить кого-то с ринга ногами вперёд с переломленным основанием черепа — это было самое большое палево из возможных. Поэтому, чем больше возможных техник допускалось — тем больше ограничений. Ну, как и сейчас в MMA.
В основном там участвовали, конечно, воспитанники разных спортивных школ и секций. И новомодные (уже не столь) «восточники», и более традиционные боксёры-борцы. Иногда — бывшие воспитанники. Иногда — даже действующие сотрудники органов. Но людей совсем уж с улицы — допускали редко и неохотно. Потому что хотелось всё-таки быть уверенным, что человек прошёл хоть какую-то дрессировку, что он не станет там отгрызать уши, выковыривать пальцем глаза и всякое такое.
Мой сенсей там тоже участвовал время от времени, будучи уже возрастным (за триднцатник), но боевитым мужиком, бывшим морпехом (то есть, помимо карате — он и по самбо ещё чего-то помнил).
Я старательно напрашивался, но он не хотел меня допускать. Потому что и с коричневым поясом (высшим ученическим) я был всё-таки малолеткой. Формально. Рослым, крепким парнем с весьма таким акцентированным, хлёстким ударом, но мне ещё и семнадцати не было.
Я, конечно, говорил, мол, и так с гопнёй каждую неделю дерусь, но сенсей возражал: «Там не гопня, там серьёзные люди».
Но в конце концов уломал его. Он представил, мне дали шанс себя показать, ну и не сказать, что я заделался безусловным фаворитом навроде коняки Иклипса (нет, бывало, и мне прилетало), но в целом котировался очень неплохо.
И разумеется, вся эта подпольная байда — была сопряжена с тотализатором. Никаких, естественно, «очень больших» денег, но по несколько тысяч за бой - могло набегать. Часть — шла победителю, всё по-чесноку и tax-free.
Заодно познакомился со многими интересными людьми города (не всегда безупречно легальными, так скажем), что помогло впоследствии, через несколько лет, когда я мог с ними связаться уже как «лубянский» (для них), но — которому можно доверять.
А тогда они шутили, что Тёме следовало бы выписать грамоту прямо из Японии за поднятие престижа карате. Потому что конкретно с этим единоборством к тому времени сложилась примерно следующая ситуация.
Вот в восьмидесятые — у карате в Союзе была аура этакого смертельного боевого искусства, изрядно усугублённая уголовным запретом на его преподавание. Но как запрет сняли, наплодилась куча школ, а им нужно привлекать ученичков, нужно поощрять, и нельзя же говорить: «Нехуй тебе делать в ногомашестве, иди лучше с девочками в классики играй». За них же родаки деньги платят.
Поэтому — надо поощрять старание. Надо, чтобы ученик не терял интерес. Поэтому — вот был у тебя, Петя, белый пояс, а теперь аж жёлтый будет. Ну, если покажешь па-де-де... в смысле, ката и кумите с Васей... Вася, пока падать рано: дай Пете нанести удар!
И это привело к тому, что развелось много юношей, которые, при каких-то конфликтах, били себя пяткой в грудь (если растяжка позволяла) и говорили: «Я — крутой каратист. У меня зелёный пояс. Я могу поднять ногу выше головы и даже не упасть... если, конечно, подпрыгивать на опорной ноге».
А его оппонент, дремучий дикарь, не имевших никакого уважения к древним окинавским традициям, делал лишь один вывод. А именно: что каратиста — вдвойне прикольней пиздить.
Ну а я, смею надеяться, всё-таки мог дать понять, что карате — это вполне реальная штука, а не беспонтовый балет, как начинали подумывать многие. И если ты, такой весь из себя мясистый борец, мишка-давишка, пойдёшь меня «обнимать», руки врастопырку, - ну, получишь мае-гери (прямой удар ногой) пяткой прямо в солнышко. Через пару минут вспомнишь, как дышать.
Вообще же, я и тогда вполне отдавал себе отчёт в том, что у каждого единоборства есть сильные и слабые стороны, а многое — вообще следует подбирать индивидуально. Но вот самая сильная фишка карате — это очень мощные удары ногами. При этом, подпустишь к себе боксёра на дистанцию работы рук — тебе пиздец (если сам не боксёр, а я-то в детстве занимался мал-мало). Подпустишь борца так, чтобы он прихватил — тебе, скорее всего, тоже пиздец.
И в обильной мифологии, овеивающей своим туманом истоки рождения карате — я тоже прекрасно отдавал себе отчёт. Но считал, что эти легенды про окинавских крестьян, без оружия противостоявших произволу феодальной самурайщины, - они просто милы. И это ничего, что в сколько-нибудь системном виде карате оформилось во второй половине девятнадцатого века минимум, уже после революции Мейдзи и конца феодальной самурайщины. Ну, будем считать, более древние окинавские мастера сидели там где-то в горных пещерах, незримо противостояли феодальному гнёту — и таки победили. Ибо дух — сильнее, чем меч.
А так-то понятно, что истоки карате — в значительной степени китайские. От тамошних ногомашеских традиций (вокруг которых, конечно, тоже миллион легенд). И какие-то заимстовования были, наверное, полезными, а какие-то — сомнительными.
Вот, скажем, заимствование японским языком китайских иероглифов — это безусловно вредная для него была вещь. Просто потому, что это язык совершенно другого строя, не аналитический, и эти иероглифы — только крышу японцам сносят (китайцам, возможно, тоже).
Что до карате — у меня довольно смешанное отношение к такому явлению, как «ката». То есть, предопределённые последовательности боевых движений. Тут чётко прослеживается преемственность от того, что в ушу называется «формами» (не знаю, как по-китайски). Потому что больше ни у кого такой херни, вроде, нет.
Чем это может быть полезно, эти ката? Ну, рассчитывать, что тебе это реально поможет защищаться от атаки, потому что тебя будут атаковать именно так — естественно, может только полный идиот. Но, возможно, это полезно тем, что формирует некоторую телесную дисциплину, способность заучивать и воспроизводить некие движения как таковые, при этом не исключён общеоздоровительный эффект. Я, во всяком случае, уже и много лет после своих каратистских штудий иногда, в минуты уныния и смятения, делал ката — и как-то достигал умиротворённости.
Именно так, заделавшись сэмпаем (помощником сэнсея) и ведя начальную группу (это были не дети, это были просто люди, которые раньше не занимались конкретно карате) — я объяснял, нахера вообще нужно заучивать эти самые ката, когда в реальной драке всё равно придётся работать «по обстоятельствам». Мол, просто для телесного контроля. Чтобы в реальной драке блокировать, что надо, и бить, куда надо — лучше для начала просто научиться совершать некие определённые движения. Но я сам не очень уверен в состоятельности этого объяснения.
Ну и кое-кому это кажется неимоверным кощунством, но на самом деле у нас особого пиетета к этим самым ката — не было. На первые пояса — нужно было сдавать. Показать, что не дебил, что способен запомнить последовательность несложных движений (и технично их исполнить). Но уже на синий — этого не требовалось.
«Но как же так, это ж противоречит канонам шотокана? - - Да вот так. Потому что по канонам учёбы в Универе — после второго курса нужно пройти месячную производственную практику. Но если тебе это не очень нужно и вообще не до того — просто ставишь пузырь хорошего бухла и тебе подписывают наилучшую характеристику».
Самое забавное, что товарищ уличил меня в несдаче ката при получении чёрного(!) пояса.
Блин. Чёрный пояс — это не просто очередная похвала ученичку за усердие. Это — дан. Это — мастерский пояс. Который даёт возможность преподавать самому фактически самостоятельно.
И вообще сама по себе ситуация, когда семнадцатилетнего пацана, всего год назад получившего первый кю (высший ученический) в принципе ведут на чёрный пояс — она настолько противоречит всем мыслимым канонам, что улитка взлетает со склона Фудзи белым журавлём.
Но это — Россия начала девяностых. Всем глубоко насрать было на академические каноны (как и сейчас, в общем-то). Но мы-то, наша школа — ещё честные ребята были. Да, мы не учили, как правильно держать чашечку при тя-но-ю. Но мы учили, как ебашить копытом в рыло, если возникнет надобность. И я, в глазах старших товарищей-сенсеев, был хорошим примером. Потому что сам неплохо отжигал на этих полуподпольных соревнованиях (которые, конечно, привлекали в школу больше учеников). И неплохо вёл свою группу. Во-первых, не терял ученичков, поддерживал интерес, а во-вторых — чему-то всё-таки научил.
Поэтому, думаю, узнав о моём намерении ехать поступать в Москву, они и решили сделать мне дан. И школе хорошо, когда чёрные пояса в «активе», и мне как бы подарок. Ещё и намекнули, что, мол, если окажешься на мели — вот адресочек, там люди помогут с трудоустройством.
При этом, вот есть на данный момент примерно два миллиона стилей карате, и где-то так полсотни федераций-ассоциаций одного только шотокана. Но конкретных канонов сдачи именно на мастерский чёрный пояс — их, можно считать, нет. Бывают очень такие резкие ребята и с синими, и с коричневыми поясами, но дан — он подразумевает, что парень может вести самостоятельное обучение. А как это выявлять?
Быть в состоянии растереть за теорию карате? Ну, все понимали, что я могу ещё как проехаться по ушам, да ещё и с цитатами из Басё. Профессорский сынок, как-никак.
Экзамен на физическую подготовку? Подъём корпуса, отжимание в упоре лёжа? Но это карате, вообще-то, а не группа лечебной физкультуры. И у людей — маловато времени, чтобы смотреть, сколько раз я могу отжаться.
Или вот те самые пресловутые ката? Да я их преподаю, вообще-то, уже год. Разумеется, я могу их выполнить. Но это как-то... несерьёзно. Уж лучше — в го сыграть, что ли.
Думаю, эти вот большие сэнсеи в законе — с самого начала решили дать мне сразу не первый, а второй дан (что, конечно, абсурд по всем классическим канонам). А для того — устроили кумите с тремя пацанами по очереди. Тоже при старших кю, из других школ — но они не участвовали в тех наших подпольных мордобойчиках. А про меня знали, что участвовал и что я из себя мог представлять в реальной драке на реальные бабки.
Поэтому, нельзя сказать, что бои эти были «подставными», но в каком-то роде... энергетическими. То есть, вот как великие гуру бесконтактного боя валят своих ученичков своими пасами, а те падают, только б не обидеть наставника, - так примерно и эти пацаны были настроены. Что может, оно б и неплохо было пробить куда-то Тёме, сразу плюс пятьдесят к харизме у одногруппников, но если нет — значит, нет. В том, чтобы «урониться» - тоже никакого позора.
И для меня все воспоминания моей каратистской юности — с одной стороны умильные, с другой — анекдотические. Ну потому что там много было такого, что можно считать комичным.
Однако ж, находятся люди, которые всё норовят изобличить: «А вот всё ты врёшь, будто у тебя чёрный пояс, потому что оно вовсе не так происходит на самом-то деле!»
Блин... Мне — сорок лет. Это всё было — больше двадцати лет назад. С тех пор у меня появилось несколько больше оснований для надраивания лучезарности своего Эго, нежели ленточка чёрной материи на пузе. Я занимался многими делами, про иные из которых не могу рассказать даже детям и родителям. Не потому, что в них было нечто постыдное, а потому, что это — Таинственные Тайны.
А то, что я публикую о себе в Сети — ну, считайте, что это Сказки Дядюшки Тёмуса (собственно, именно это я и предлагаю считать в своём прикреплённом посте).
Ну а когда так, то лезть с опровержениями, мол, так не бывает, потому что так не было в нашем Мухосранске — наверное, какие-то серьёзные проблемы надо иметь с миропониманием.
С другой стороны, ещё на Прозе, помнится, мне от одного товарища довелось выслушать примерно следующее: «Ваш рассказ абсолютно неправдоподобен, поскольку оперативный сотрудник, осуществивший задержание подозреваемого на месте преступления, не мог его допрашивать, тем более в ночное время. Согласно УПК, для этого требуется возбуждение уголовного дела, а с момента задержания подозреваемый имеет право требовать допуска защитника к участию в деле, без участия коего допрос неправомочен».
И ведь небось сам верил, что вот только так оно в жизни и бывает. Поди, и юрфак с красным дипломом закончил :-)