Скажу честно, в Москве я не видел гопни в сколько-нибудь классическом обличье уже чёрт знает сколько времени. Там не на годы, а на «эоны», наверное, счёт можно вести. При этом замечу, что просто молодые ребята, которые сидят летом в парке, пьют пиво и бренчат на гитарах (или слушают музыку) — это для меня вовсе необязательно «гопня». Для меня это просто молодые люди, которые немножко увлеклись и мешают спать соседям. Но если разумно и вежливо им сделать замечание («разумно и вежливо» это значит «Ребят, тут дети спят», а не «Стыд и срам потеряли, ироды, вот милицию сейчас вызову!») — скорее всего, они будут вести себя потише, а то и вовсе перебазируются куда-то.
А что-то отдалённо похожее на уличный гоп-стоп — случилось с моим приятелем лет восемь где-то назад. Он возвращался как раз от меня (у него строгая жена, не позволяет ночевать вне дома), и был при этом очень «одухотворённый». Выпил (за вечер, правда) три литра красного вина, а у себя там ещё зашёл в магазин и полирнул пивом.
А прямо на подходе к дому его встречают трое таджиков. Он же — строитель, глава фирмы. И он таджиков не то что как каких-то «унтерменшей» привык рассматривать (он не расист), но и опасности в них не привык видеть. Поэтому отнёсся совершенно «лояльно». Ну, мало ли, узнать людям чего-то надо, как куда пройти?
Но тут главный «басмач» говорит: «Дай двести рублей!»
При этом, несмотря на всё коленвставательное благолепие, на самом деле у магазинов, особенно в спальных районах, вечно толкутся всякие лица неопределённых занятий, которые спрашивают мелочь. Но именно спрашивают — и именно мелочь. Типа, «Братиш, если есть возможность, выручи, вот двадцать рублей на пиво не хватает. Ну или сколько там тебе мелочи не жалко — буду признателен».
А двести рублей — это не то чтобы большая сумма (тем более, для моего приятеля), но столько никто не просит. Тем более — вот так(!) не «просит». Типа, «дай» и всё тут.
Поэтому он ответил вежливо, но уклончиво: «А ничего не слипнется?»
И тут краем глаза видит, как от джигита, стоящего сбоку, летит нога в голову. Ну, он не наш боец, но довольно всё-таки развитый парень, с небезоблачной юностью, поэтому, несмотря на свою «одухотворённость», ногу легко отвёл — тут же разбил пивную бутылку о фонарный столб, в розочку, и дальше была эпическая гонка за этими абреками по всему двору. «Вы чего, охренели, прямо у моего подъезда меня обувать? Вас из каких аулов таких выпустили?»
Причём, на половине этого забега во двор въехала ментовская тачка с люстрой, но долго стояла и ничего не делала. Потом только вышли и всех повязали.
Лёха у них поинтересовался: «Вы какого, собственно, не вмешивались?»
На что мент ответил: «Ну, во-первых, мы ждали, когда абреки выдохнуться, чтобы самим потом по дворам за ними не бегать, а, во-вторых, не стану скрывать, мы поставили мелодию Бенни Хилла — и не хотелось ломать эстетическое наслаждение».
Да, у московских ментов — бывает чувство юмора. И чувство реальности тоже. Поэтому Лёху сразу отпустили, а про абреков объяснили: «Ну вот эти тут с общаги, новенькие, они ещё не знают, как среди людей себя вести — но им обязательно объяснят. Это мы проследим».
И вот это был, наверное, последний и уникальный случай того, что можно было бы хоть как-то подтянуть под понятие «гоп-стопа». При этом я не хочу сказать, будто бы в Москве нет грабежей, разбоев. Да даже нападения на инкассаторов есть (и в последнее время они участились). Но «гоп-стоп» - это именно грабёж-разбой, сопряжённый с разводкой. Типа, мы этот район держим, а ты кто такой, да ещё в неправильной маечке, поэтому плати нам. Вот такого говна нет уже давно. Или уж честно вас отоварят по затылку железякой и оберут — или просто всем пофиг, что вы мимо гуляете и как гуляете (с каким, там, хаером, с какими фенечками, с какими маечками).
Более того, я бы сказал, что и в провинциальных городах гопни как таковой не осталось. Ну, я в основном по Центральному региону езжу, и иногда, когда навигатор лажает, приходится остановиться узнать дорогу, где что. А лучше всего это делать у молодёжных компаний. И вот подходишь, мол, не покажете на планшете, ребят — так они показывают, советы дают. И никаких попыток как-то развести, «выставить».
Причём, я не склонен относить это на счёт того, что я довольно рослый парень, езжу на новеньком Туареге и ношу дорогой кожак обычно. Нет, просто люди стали гораздо более доброжелательные и отзывчивые, что бы ни брюзжали. Именно это, собственно, и бесит упырей вроде Дугина, что ещё чуть-чуть — и русским просто вообще без надобности окажутся любые гуру маниакальности.
И даже вот тот райцентр в Калужской области, где у меня «Невольничья плантация», хотя считался когда-то «жопой из жоп», сейчас вполне божеский вид имеет. Во-многом — благодаря усилиям Тимура, некогда начальника СКМ, потом РОВД. Он просто смелый парень и всякий криминал, мнивший себя серьёзным, сумел состроить.
Но потом и мы помогли. Объясняя местным недостаточно сознательным юношам, что если ты решил отжать у лоха в позднем трамвае новенькую мобилку — ты оказываешься в лесу, где тебе приходится объяснять ребятам в чёрных масках и с автоматами, по какой бы, собственно, причине, не впаять тебе срок за грабёж, на радость местным ментам, когда всё видео в наличии? А потом дружкам рассказывать: «Я их уболтал. Просто выдрали прутьями — и отпустили. Но предупредили, что ДНК теперь в базе, и если ещё что... ну, сами понимаете: больше ни в какие такие темы я не могу впрягаться».
Ну и объяснили так, что сейчас бабуля может поздним вечером подойти к любой молодёжной компании, достать седьмой айфон и сказать: «Я вот внучкУ в подарок купила, а как время выставлять — не знаю. Не поможете?» И они помогут — а потом вернут.
Хотя, конечно, я склонен относить это больше на счёт «реморализации» населения, обретения им человекообразных черт, нежели на счёт деятельности тех или иных «карательных» органов.
Но в восьмидесятые — гопня была ещё точно, и в изобилии. Причём, я не имею даже в виду залётные молодёжные банды из Казани, из Набережных Челнов (набегавшие прежде всего на Москву, конечно). Это-то — чистые такие разбойнички, почти без идейной подоплёки (разве лишь с некоторой националистической, хотя они обычно смешанного татарско-чувашско-русского состава бывали).
А вот особенно мерзкими (для меня) были именно местечковые гопники, которые умудрялись сочетать асоциальность — с «идейной правильностью». В смысле, что за не ту причёску, не ту маечку — обувать и пиздить можно, потому что и власть как бы этого не одобряет. В этом что-то особо гадкое было. Поэтому я и не любил гопников, поэтому и сознательно их провоцировал, нося «неправильные» майки (но не рекомендуя, естественно, это делать своим менее боевитым друзьям и знакомым в тех районах, которые считались «гопотскими»).
А сейчас приходится слышать что-то вроде: «Да и не было никаких «гопотских» районов? Что вы гоните на то же Автово? Я всю жизнь там прожил — и хоть бы какие проблемы!»
Ага. В этом-то всё и дело.
Видите ли, гопники, они б какие ни были, - они всё-таки психологи. По крайней мере, они прекрасно видят, местный человек, или нет.
И если местный — это вовсе не значит, конечно, что он на короткой ноге с тамошней криминальной элитой. Но это и не значит, что нет. Вернее, он может даже об этом и не догадываться, если лох.
И вот идёт такой лох, весь жизнью убитый, очкастый, сутулый, одетый чёрте как. Но видно — что он местный. Он уверено по этому месту передвигается, знает, где чо.
Наедешь на него — ну, может, немножко ловешки и стрясёшь. А потом к тебе приходит Вася Мощнорукий с парой друзей и говорит: «Знаешь, вот тут был такой пацанчик, прилошённый совсем ботан, но он в компах реально петрил. И он мне комп чинил, чтобы я порнуху зырил. А теперь, говорят, поломали его, он в больничке — и это сделали вы. Поэтому — какой отсюда вывод? Правильно. Теперь порнуху — мне показывать будете вы, обсосы! Начинать можно уже сейчас».
Ну или взять даже школьную училку. Допустим, совсем такая бедовая тётка, синий чулок. Ну и какая-то гопота на районе ей нахамила, даже чего-то отобрала.
Что происходит дальше? Дальше — действие будет за кадром для этой тётки. Соберутся её самые «любимые» ученики и придут в ту школу, где учатся её обидчики. И скажут: «Вот Марь-Иванна — она по жизни немножко нервная, а тут чего-то вообще как с цепи сорвалась, всему классу параш понаставила, и теперь всем нужно исправлять оценки в четверти. И мы долго думали, что бы могло стать причиной такого её огорчения, пока не узнали, что, причина, собственно, в вас (а это для тётки-училки совершенно незнакомые были ребята, а так-то на районе быстро всё становится известно). И у вас могло сложиться превратное впечатление, что это наша общая проблема, но на самом деле — это ваша проблема».
Не будет ли беспределом заявляться в чужую школу и чего-то там предъявлять, не впишутся ли местные центровые за этих обидчиков? Эээ... Нет. За обидчиков бедовой тётки, которую обидели на улице — никто не впишется. Скорее — от себя ещё добавят.
Ну это уж не говоря о том, что у этой тётки, особенно, в «диковатом» районе, могут оказаться бывшие ученички. Формата: «Вот век не забуду вашу добрую характеристику от школы и ваше выступление в суде, почему только я и получил-то условный».
И такой ученичок, узнав, что какая-то сопливая шелупонь обидела его бывшую училку, вполне может сказать: «Видишь ли, мне в жизни много доводилось общаться с адвокатом, и он мне объяснил, что само по себе подвешивание за гениталии — ещё не образует тяжкого вреда здоровью. Но вот если промедлить с покаянием — всё может стать плохо».
Я не говорю, что это обязательно будет, и в случае с ботаном-очкариком, и в случае с училкой — но это не исключено. И поэтому даже самая тупая гопня понимает: на местных, вот где ты живёшь, где тебя найти могут — лучше не наезжать. Это могут делать лишь или совсем безбашенные отморозки — или гастролёры (которые, естественно, предпочитают районы побогаче).
Поэтому человек и может прожить в районе, слывущем очень неблагополучным, и удивляться: «Да что за наветы? Я вот в любое время дня и ночи гуляю там — и никто не трогал». Ну естественно. Потому что по тебе видно, что ты местный.
Но совсем другое дело, когда выходит некий ботан из метро и начинает смотреть бумажку, где нарисовано, как куда пройти. Вот это для гопни (если она есть) — лакомая дичь. Потому что видно, что он НЕ местный. А может, и иногородний (и тогда у него ещё ловешки при себе мал-мало может быть).
Поэтому, когда у нас гостил мой кузен Гриня, о котором я не столь давно упоминал, тогда — выпускник мехмата и соответствующей наружности, я и предупреждал его: «Упаси тебя бог одному ездить в какое-нибудь Купчино или Автово!»
Он возражал: «Да ладно! У меня одногруппник родом из вашего Купчино, и говорит, что вполне милый район».
«Правильно. Потому что он местный. Но тебя там — обуют три раза за триста метров. Потому что за сто — в тебе безошибочно видно московского лоха. Поэтому во всех таких местах — только со мной, и рот на замке. А то набазаришь такого, что разгребать потом устанешь».
«Но хоть на Мальцевский рынок я могу без тебя сходить?»
«Проверить тервер на напёрстках?»
Фыркает:
«Ну что же я, по-твоему, совсем идиот? К твоему сведению, как раз по теории вероятности, в этой игре не может быть выигрыша».
Хлопаю по плечу:
«Может, Гриша, может. Когда ты увидишь, что никакой вероятности и не надо. Что «крупье» просто инвалид с артритом, который и не успевает спрятать шарик. Ты его видишь. Ты выиграешь раз пять подряд. Потом разок не углядишь — но это спишешь на свою невнимательность. Впредь, значит, нужно просто бдительнее смотреть, не расслабляться. А вскоре кончится тем, что в твоей московской квартире поселятся другие люди».
Смеётся:
«Умён не по годам!»
Ну да, мне это отчасти льстило, что ему 21 и он звезда мехмата, а я пока ещё школьник, но вот выгуливаю по Питеру, держа на коротком поводке.
Поэтому кое-где я и сгущал краски, подчёркивая свою незаменимость.
Но вот то, что ощущение своего района и чужого немножко различаются — это просто правда жизни.