В своей заметке про свою университетскую учёбу я упомянул, что на филфаке, безбожно прогуливая лекции и семинары, я выезжал за счёт личного обаяния и «коррупции». О последнем — дал, конечно, понять, что это шутка. Вроде того, как одна тётка-преподша, отловив меня в лифте, сказала: «О, Железнов, ты-то мне и нужен. Я слыхала, у тебя машина большая — а мне новый холодильник доставить надо». Тогда, в середине девяностых, замечу, сервис доставки из магазинов ещё только налаживался и это могло стоить неразумно дорого. Но дело и не в этом. И даже не в том, что та тётка была давней знакомой моего Бати, учились в своё время вместе, а потому отношения — немного такие семейные, когда вовсе не зазорно попросить своего студента помочь с доставкой холодильника.
Так-то, естественно, если попробовать в Универе вложить пару сотен баксов в зачётку — ну, получишь её назад в порванном виде и без шансов на восстановление. То есть, в каких-то пэтэушках в ебенях, где преподы совсем обнищали, опустились до утраты человеческого облика — такое бывало, и даже дела порой открывали, но в Универе проплата зачёта или экзамена деньгами — это было абсолютно исключено. В конце концов, как бы ни жили небогато иные универовские преподы — но они всегда могли подработать честным путём, а не побиранием у студентов.
С той же тёткой, на самом деле, история была ещё забавней. Я писал об этом в мемуарах, но не до конца — и повторю для ясности.
Дело было в том, что у неё был сын. Моего возраста (20 тогда) — и очень внешне похожий на меня. До такой степени, что когда я впервые увидел фотку — подумал, что сводный братик. Ну, они же учились двадцать лет назад с моим Олдманом — мало ли? Оказалось близко, но не совсем. Двоюродный братик. От моего дяди. То есть, познакомились-то через Олдмана, и был роман, ну а почему не сложилась полномерная ячейка общества — это уж к делу не относится.
Но тогда эта тётка только упомянула, что у неё есть сын, и в чём-то похож на тебя, хотя раздолбай (каковым я и сам себя считал в глубине души), но фотку не показывала. Думаю — намеренно. Всё было спланировано хитро и коварно, как только может материнское сердце.
Этот её сынок — он не просто раздолбай был (что естественно для двадцати лет). Он был картёжник-неудачник и задолжал местным всяким авторитетным людям. Несколько раз мамаша выплачивала за него долги, но потом ей это надоело. И авторитетные люди стали пасти его у дома. Что её тоже напрягало.
А про меня — ходили слухи, что я эфэсбэшник. Ну, кому-то помогал, кто-то видел, как перед гайцами корку светил. Что было некоторым упрощением, потому что на самом деле я был (и остаюсь) профессиональным спасителем гомеостатического мироздания, а ксивы спецслужб — это благодарное человечество дарит.
Но так или иначе, отчаявшаяся мать решила, что обращаться ко мне напрямую за помощью будет неудобством (поэтому, возможно, и мой дядя о своём ребёнке через пять лет узнал), а вот подстроить так, чтобы эти быки приняли меня за её непутёвого сыночка — очень даже хорошая идея. И посмотреть, что выйдет.
И вот, инсталлировав холодильник и попив чайку с печеньками, я выхожу, а ко мне сразу же подваливают один такой живенький ара и двое бройлеров. Я не напрягся, ибо — что я, бандосиков районных не видел? Когда нож всунуть хотят — ну не так откровенно рисуются. И не такие люди.
И они стали мне втирать, мол, будешь ещё бегать — передадим твой долг уже серьёзным людям, счётчик будет, квартиры не хватит расплатиться. Тут я понял, конечно, что меня за этого пацана, сыночка моей преподши принимают. То есть, она говорила, что он похож на меня — но я не представлял, до какой степени.
Говорю: «Да я не бегаю, я на месте стою. Так сколько я вам должен, говорите?»
Ара (набравшись дерзости): «Ну вот с учётом всего беспокойства — теперь сто пятьдесят долларов!»
«Это вот из-за таких копеек весь кипиш?» - думаю. А вслух:
«Да не вопрос. Но валюты у меня при себе сейчас нет (соврал, конечно), но возможны варианты».
Один из бройлеров (лыбится): «Это как, натурой?»
Второй: «Чисто, оральным сексом».
Улыбаюсь: «Обещаю, когда мы рассмотрим мой вариант — обязательно вернёмся к твоему».
Щёлкаю пультом, отпираю Паджерик. Один из бройлеров: «Фига он тачило купил на наши бабки!»
Но ара — уже начал что-то такое прозревать.
Я меж тем открываю багажное отделение, подтаскиваю инструментальный ящик, отпираю его, достаю из него АКМ, отстёгиваю рожок. Протягиваю армянчику: «Вот это на рынке примерно полторашку и стоит. Но хорошо, с учётом беспокойства (запускаю руку в ящик) - эфку в подарок».
Ну, конечно, надо было видеть их лица. На них (где ещё оставалась какая-то мысль) явственно читалось: «Сейчас мы отъезжаем за угол, а там три Газели с собровцами — и раскрыта опасная ОПГ, взята с поличным и с оружием!»
Они-то привыкли детей пугать и предков их поздними звонками доставать — а сейчас из них сделают что-то вроде Саши Солоника. Оно кому надо?
Поэтому ара, как самый умный, улыбается: «Да это всё шутка была. Ну так, попугать парня хотели — потому что играет неосторожно очень. Лучше бы вообще не надо. А то же с плохими людьми когда-нибудь свяжется».
«Всё шутка? - говорю. - Даже про оральный секс? Жаль. У меня, вообще-то, с утра была девчонка, но время-то быстро летит».
Ара пихает локтем того бройлера:
«Вот это вот вообще не обращай внимания, что оно говорит. Оно само не понимает».
«Но ты... как тебя зовут? Самвел? Но ты согласен, что вам предложили расплатиться, а ты сказал, что не надо? И значит, вопрос закрыт. То есть, ты позвонишь туда на домашний и скажешь, что больше никакого беспокойства нет?»
«Конечно. Вообще без базара».
Мне было важно, чтобы он позвонил и успокоил именно эту тётку, мою преподшу. Тем более, что сынок вряд ли подходил к телефону, даже когда бывал дома.
Ну и вот этак ненавязчиво у меня на филфаке установилась такая репутация, что в случае каких-то проблем, которые тамошним преподам могли показаться серьёзными, следует обращаться к Тёме. А раз так — ну какая разница, что он не ходит на лекции и семинары? Он, вишь ли, помогает людям. Тем более, что на экзаменах-то я нормально отвечал.
С юровскими преподами, где я учился позже, такая магия уже не работала. У них у самих было полно бывших студентов, способных решать проблемы.
А тот парень, мой двоюродный братик, он, что забавно, объявился в скором времени. Каким-то образом вызнал у матушки мою мобилу и позвонил, когда я был в пути. Обозначился, поинтресовался, не может ли как-то отблагодарить, и что вообще вы, ребята, делаете?
А всем известно, что я очень честный парень. То есть, имея творческую жилку, я могу иногда что-то фантазировать, но на прямые вопросы всегда отвечаю очень честно. Как и ему тогда расписал:
«Да вот, только что встречался с одним коррумпированным полковником ГРУ, нашим большим другом, он списал со складов партию всякого железа как якобы поставленную в Африку в восьмидесятые, а сейчас я еду, чтобы забрать несколько фур с автоматами Калашникова, гранатомётами и выстрелами РПГ-7, снайперскими винтовками Драгунова, крупнокалиберными пулемётами Утёс. Потом я буду сопровождать этот груз в США, чтобы, в нарушение действующего федерального законодательства, продать там одной местной правозащитной организации, ратующей за конституционные свободы и принципы. Вроде, ничего не упустил. Так что ты там говорил о возможном нашем сотрудничестве?»
По правде, я надеялся услышать короткие гудки. Вместо этого услышал его бодрое чириканье:
«Ну как? Мы же очень похожи. А это значит, что я мог бы тебя подменять».
«Правда?» - говорю.
Смеётся:
«Ну не во всех, конечно, смыслах. Но вот, допустим, ты сидишь в кабаке и тебя пасут. Ты выходишь в сортир — а возвращаюсь я, в такой же одежде. И все уверены, что это ты. Таким образом у тебя появляетя алиби. А ты за это время можешь пойти и, скажем, кого-то грохнуть».
«О гхосподи! - думаю. - Твоя мама — профессор филологии. Так какого хрена ты напичкал себе мозг какой-то макулатурой для электричек?»
Но вслух говорю:
«Ладно, давай, пересечёмся вечерком, осбудим». Назначаю место.
Там его благополучно винтят, надевают на голову чёрный мешок, вывозят в подвал не очень дружелюбного антуража.
Нет, прессовали его мягко, конечно. Так, повисел немножко в наручниках (повышенной комфортности, с пластиковой оплёткой браслетов). Ну, попинали чуть-чуть. Постращали.
«Мы уже поняли, что ты — не Тёма Крейсер. Но ты оказался ровно в том месте, где мы ждали его. И очень похож. Прикажешь считать это совпадением? Или соучастием? Ты хоть догадываешься, сколько на нём всего висит? За соучастие — минимум червонец получишь. Выйдешь беззубым, туберкулёзным доходягой. Или честно признать, что он тебя просто использовал и подставил? Запудрил мозги? Он мастер на такие штуки. Если расскажешь всё, что знаешь о нём — то даже обвинения никакого не будет».
Конечно, выкручивался этот парень совершенно по-детски. Но он — не сказал ни слова о моей настоящей семье, про которую знал. Это приходилось ценить, каков бы наивный дурачок он ни был.
Когда его наконец сняли с дыбы, усадили в кресло и вошёл я, он просиял: «А я сразу понял, что это розыгрыш! Типа, проверка на вшивость».
Обращаюсь к коллеге: «Я же говорил, что надо было хоть немножко ему яйца пассатижами прищемить?»
Но в целом — посмеялись.
Нет, для подмены меня — конечно, он не использовался. Это не так просто. Парень, который знает, что одним движением может сломать кадык, и парень, который бегает от уличных катал из-за долга в полторы сотни, - они просто немножко по-разному себя ведут, немножко по-разному держатся. Что профессионалу — обязательно бросится в глаза. Вот если взять парня примерно похожего психотипа и чуточку подгримировать — это гораздо вернее для игр с подменой объекта.
Но мы пристроили этого моего родственничка в Аналитику. Не потому, что родственничек, а потому, что вот там-то некоторая романтическая шизоидность его мысли могла по крайней мере вдохновлять других на поиск нужных версий.
Ну а что до коррупции что в МГУ (где я учился, два раза), что в СпГУ (где мой Олдман кафедрой рулит) — да я просто не верю, чтобы кому-то из преподов это в принципе там понадобилось, тупо брать бабло что с абитуры, что со студентуры. Если уж им нужны деньги, сверх оклада (который в девяностые, конечно, микроскопический был), то они в бизнес-проектах участвовать могут, имея дофига связей через бывших своих питомцев (что в любом бизнесе в любой стране — самый ценный актив).
А все эти разговоры, мол, не занесёшь чемодан зелени — не поступишь на дневное бесплатное, ну это, я так думаю, уборщицами поддерживается. Что вот у неё там всё схвачено, ей и башлять надо.
Другое дело какие-то совсем уж левые «пэтэушки», которые нахрен никому, по хорошему счёту, не нужны, никакой «корпорации» их выпускники не образуют, рассматриваются прежде всего как откос от армии, и вот там препод действительно может, и от бедности, и от жалости, взять у двоечника сотку баксов в зачётке.
В центровых универах, хотя их уровень, может, и подупал (особенно, из-за этого ЕГЭ, когда им навязывают всё-таки не их класса абитуру) — но коррупция в прямом и банально виде, как подкуп педсостава, думаю, просто невозможна.