Или немножко перефразируем вопрос. А именно: «Что должно сделать государство, чтобы привить молодёжи любовь к классической музыке?»
Я задавал этот вопрос многим людям в разных странах, и то были преимущественно образованные, просвещённые, мыслящие люди.
Поэтому они, как правило, начинали предлагать меры по приобщению молодёжи к классической музыке, казавшиеся им разумными и цивилизованными. Вроде, там, увеличения финансирования филармоний, организация выездных концертов в глубинку, улучшение преподавания музыки в школах, учреждение новых конкурсов и премий для юных музыкантов, и всякое такое.
Редко кто предлагал вариант «драть их надо под музыку Вивальди» - да и то в шутку.
Но ещё реже доводилось слышать возражение того рода, что государство, вообще-то, не только не должно заниматься музыкальным воспитанием молодёжи, но и не имеет право этим заниматься на деньги налогоплательщиков. Поскольку те его содержат вовсе не ради продвижения тех или иных музыкальных вкусов, а ради выполнения силовых функций, необходимых для защиты общества от произвола. Если же государство начинает использовать свои ресурсы для чего-то, отличного от его функции «ночного сторожа» - то это как раз и есть произвол и беспредел, какими бы благими мотивами сие ни объяснялось. И если кто-то считает, что молодёжи действительно нужно прививать любовь к классической музыке — что ж, он волен создать какое-нибудь своё частное общество для продвижения своих представлений о прекрасном. Но не надо впутывать в это государство.
В большинстве же случаев люди (образованные, просвещённые, мыслящие) — не находят ничего странного в самой мысли о том, чтобы государство задействовало свои ресурсы для популяризации классической музыки у молодёжи. Не видят в этом никакого превышения полномочий, делегированных налогоплательщиками государству.
Но отношение их несколько меняется, если поставить вопрос по иному: «Как вы думаете, сколько денег имеет право забрать у вас ваш сосед, чтобы привить вашему ребёнку любовь к той музыке, которую он, вас сосед, любит сам?»
Вот тут-то возникает некоторое возмущение. «Позвольте, но с какой стати вообще сосед имеет право заниматься вопросами музыкального воспитания моего ребёнка без моего согласия да ещё и на мои деньги, да ещё и брать(!) их у меня?»
Почему такая реакция? Потому в отношении соседа как бы ясно, что это частное лицо, и каковы бы ни были расчудесны его музыкальные вкусы, он не имеет права их навязывать чужим детям, отбирая на это деньги у родителей без их на то согласия. Очевидно, что это будет произвол с его стороны.
Но вот когда речь идёт о государстве, то большинство современных людей (и не только в России с нашими многовековыми гиперэтатистскими традициями московизма) считают само собой разумеющимся, что оно вполне даже может использовать свою власть (хотя бы — по сбору налогов) на любые дела, которые кажутся ему «благими» и «полезными». И они не видят принципиальной разницы между охранными функциями, которые по своей природе требуют насилия — и культурно-просветительскими, которые, вообще-то, никакого насилия требовать не должны.
Более того, эти замечательно образованные и утончённые люди - с лёгкой душой готовы использовать государство как инструмент воплощения своих персональных прихотей, соревнуясь в мечтах о том, какие бы ещё они протащили в законодательство запреты и регуляции для других людей.
Я же, нисколько не претендуя на рафинированность, немного охуеваю, слушая их. И задаюсь вопросом: «Ребят, а вам не кажется, что вы многовато на себя берёте? Ну, как бы другие люди, которым вы собираетесь чего-то запрещать и предписывать — это не ваши рабы, да? Равно как и налогоплательщики, за чей счёт вы собираетесь содержать ту государственную машину, которая должна реализовать ваши законотворческие фантазии».
Но правда в том, что они реально не понимают разницы между свободными людьми и рабами. Поэтому они и не понимают, что всякое применение насилия в отношении свободного человека должно обосновываться как-то более весомо, нежели «я думаю, что так будет лучше, поскольку мне это нравится».
Государство же, естественно, с превеликим удовольствием пользуется такой позицией, и разрастается всё больше и больше, присваивая себе всё больше возможностей контроля над частной жизнью (и я, опять же, не имею в виду только лишь Россию). И государство делает это не со зла — а просто потому, что может. Это его сущность — разрастаться настолько, насколько ему позволяют.
Что ж, я всегда говорил, что единственным значимым последствием запрета частного рабовладения является не то, что рабы становятся свободными, а то, что медленно, но верно все граждане становятся рабами государства (включая даже его верхушку, которая оказывается тоже рабами своего статуса).
Общество, где нет частного рабовладения — попросту перестаёт видеть разницу между свободным гражданином и рабом. Самое же забавное, что оно пребывает в уверенности, будто бы в нём изжито рабство как таковое.
Нет. Это большая ошибка. Само по себе рабство — ни на секунду не исчезало из человеческой истории с того самого момента, как люди стали брезговать каннибализмом и предпочли эксплуатировать своих пленников, а не убивать. И это самое гуманное, что можно делать с пленниками или преступниками, ведущими себя асоциально — обращать их в рабство (хотя бы временное). Ну и наивно думать, что если рабство при этом обозвать «лишением свободы» - то оно перестанет быть рабством. Я бы даже сказал, в этом есть некоторая шизофрения — иметь сотни тысяч зеков и уверять при этом, что в обществе нет рабства.
Но вот что действительно оказалось если не изничтожено, то сильно ущемлено — так это частное(!) рабовладение. И я не вижу ни одной причины, по которой стоило бы считать это каким-то достижением общественного прогресса.
Как по мне, это очень большая ошибка Нового Времени — введение государственной монополии на рабовладение. И довольно серьёзный удар по частным правам и свободам. Ведущий ровно к такой деформации менталитета, когда и самые просвещённые люди перестают видеть разницу между свободным гражданином и рабом и готовы всех сделать рабами государства, включая себя.
Помню, как-то на уроке английского, классе в седьмом, я, отвечая у доски не важно уж на какую тему, сказал: «If I become the ruler of the Universe, I will restore slavery to its former glory”.
Мэри, наша училка, поправила: «If I became... Здесь ведь third subjunctive».
Я «поправился»: “Not If, but WHEN I become the ruler of the Universe, I will restore slavery to its former glory”.
Что изменилось с тех пор? Пожалуй, лишь то, что сейчас я чувствую себя в достаточной силе, чтобы не становиться «правителем вселенной». В смысле, официально. Эта публичность, эта пиаровская суета — мне совершенно не по нраву. Официальному правителю так или иначе придётся заигрывать с толпой, которая, коллективно, всегда дура, из кого б ни состояла, - а от этого и самому сдуреть недолго. Я предпочитаю решать серьёзные вопросы с серьёзными людьми, келейно, а не распинаться перед лохами о том, что будто бы вижу смысл своей жизни в беззаветном служении им. Враньё столь грубое — унизительно для всех.
Но, конечно, я прилагаю все усилия к тому, чтобы действительно вернуть институту частного рабовладения былую славу. С тем, чтобы мы могли, наконец, после стольких тёмных веков, вернуться на уровень Античности, в плане социально-нравственного развития. И признать, наконец, чёрт побери, что нельзя давать государству слишком много. В частности, нельзя отдавать ему всех рабов, которых оно не только что неэффективно использует, но и лишает их шанса на достойную социализацию.
Государственные тюрьмы и каторги — это ж реальное позорище. Не только в плане условий содержания, но и в воспитательном смысле.
Реально, кто может дать рабу лучший модельный пример свободного и ответственного гражданина: частный хозяин, своим умом и волей поднявшийся до того, чтобы быть в состоянии приобретать рабов, или государственный вертухай любого ранга, сам бесправная псина этой системы?
Конечно, я надеюсь дожить до того момента, когда частное рабовладение будет вновь узаконено, но прелесть России в том, что законы или их отсутствие мало влияют на реальную жизнь. Поэтому, как знают мои постоянные читатели, я просто покупаю у знакомых ментов молодых преступников — и, с их согласия, обращаю в своих невольников (на время, не больше двух лет, как правило).
Некоторые люди недоумевают: да кто же согласится добровольно пойти в частное рабство? Гхм... Ну, тот, кто имеет хоть какое-то представление о государственных пенитенциарных учреждениях. Но дело даже не в этом. Дело в том, что эти юные охламоны, имеющие всё же какие-то мозги, понимают, что в рабстве у солидного хозяина они будут иметь в действительности больше «суверенитета личности», нежели имели его и формально будучи свободными.
Что я имею в виду?
Ну вот есть такая дурацкая присказка: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек». Думаю, её придумали какие-то гордые обладатели какой-то «козырной» бумажки — но они чрезмерные оптимисты. Нет, реальность — не смотрит на бумажки, и бьёт не по паспорту.
И допустим, ты формально считаешься свободным человеком. Имеющим все права по Конституции. Право на жизнь, право на собственность, право на судебную защиту, бла-бла-бла.
И вот тебя, такого свободного и полноправного гражданина, заметают менты. Или бандиты. Или абреки. То ли они тебя в чём-то подозревают, то ли просто морда не понравилась.
Так вот вопрос не в том, что они могут с тобой сделать. Итак ясно, что всё, что угодно. Вопрос в том, кто тебя будет искать, кто будет интересоваться твоей судьбой. Родные? Близкие? Ну хорошо, если они достаточно влиятельные люди. А если это запойные нищеброды, которые сами нахер никому не нужны? И ты по жизни нахер никому не нужен, чтобы за тебя впрягаться?
Но ситуация меняется, если ты — принадлежишь какому-то солидному человеку. Который не любит, когда кто-то портит его имущество. В этом случае — твоя жизнь приобретает реальную, а не декларативную ценность. И любой мент, любой бандос, любой даже самый буйный абрек — сто раз подумает, прежде чем что-то делать с тобой. Потому что знает: тебя будут искать, твоей судьбой будут интересоваться, а когда доищутся до правды — ему будет очень плохо. Потому что для хозяина это дело принципа — наказать тех, кто имел наглость посягать на его имущество. И он это может сделать. В отличие от твоих родичей-нищебродов и какого-нибудь адвокатишки, какой окажется им по карману, и снулых ментов, которым тупо похуй. Во всяком случае, не до такой степени ты им нужен, чтобы схлёстываться из-за тебя с какими-то опасными ребятами, тоже ментами или бандосами или абреками.
И если смотреть на жизненные реалии без розовых очков и без дурацкой манеры приговаривать «А вот по закону положено...» - это очевидно. Поэтому оказаться в рабстве у толкового хозяина — это в действительности привилегия и повышение социального статуса, а не «падение на дно». И это ещё заслужить надо, чтобы реально хороший хозяин заинтересовался тобой и потратил на тебя свои деньги. Но если уж купил — невольник может чувствовать себя защищённей, чем любимый жеребец Рамзана Кадырова. Во всяком случае, гораздо защищённей и «суверенней», чем если бы на страже его прав стоял всего лишь закон, а не конкретный интерес конкретного чела.
Это особенно актуально сейчас, когда мы переживаем новую технологическую революцию, которая, похоже, радикально сократит спрос на рабочую силу во многих и многих областях. И многие люди могут оказаться попросту лишними. Для них, возможно, обращение в рабство будет наиболее реалистичной перспективой выживания. Которую стоит начинать рассматривать уже сейчас. Особенно — в России, где, честно говоря, население действительно не представляет большой ценности. По ряду причин, в том числе географических. Но — может начать представлять, если позволить менее удачливым людям самозакладываться в рабство к более удачливым. Во всяком случае, нельзя отказывать людям в праве на заключение подобного контракта.
Ну и ещё одним из достоинств рабства в любой стране является то, что все эти многочисленные доброхоты, норовящие придать своим прихотям силу закона и использовать государственную машину для их насаждения — получат универсальный ответ.
«Ты исполнен идей о том, что бы ещё запретить или предписать для наибольшего счастья? Считаешь, что можешь добиться какого-то хорошего результата, занявшись воспитанием людей? Чел, купи себе рабов — и экспериментируй на них!»
Серьёзно, это даст феноменальную свободу социокультурного творчества. Хочешь — заставь своих рабов латынь учить, как тот помещик в «Формуле любви». Хочешь — опробуй на них какие-то свои концепции здорового питания. Хочешь — музыкальные свои пристрастия им прививай.
И может, какие-то эксперименты действительно окажутся полезными. Но вот главное, чтобы они ставились в ограниченной и по определению подневольной популяции, а не на всём обществе, которое состоит всё-таки из свободных граждан.
Если же у кого-то нет средств для приобретения хотя бы десятка рабов, чтобы экспериментировать с их личностным развитием — так тем более крайне сомнительную ценность будут иметь законодательные инициативы, исходящие от персон, до такой степени не способных наладить своё собственное благосостояние.
В общем, надеюсь, мы вступаем в новую светлую эру — эру возрождённого и реабилитированного частного рабовладения. Нам пора уже покончить с догматами и стереотипами, навязанными нисколько не либеральной, а более чем тоталитарной пропагандой, имевшей целью безмерное усиление государственности за счёт поражения прав — под лозунгами свободы и равных прав, конечно же. Истинный же либерализм, хотя и превозносит свободу личности как высшую ценность — вовсе не должен делать её принудительной и обязательной для всех и каждого. Напротив, истинная свобода подразумевает и право поступиться ею, в какой-то части, в пользу другого частного лица. И хорошо, когда частного. Хозяина, который платит свои деньги и объективно заинтересован в сохранности своей собственности. В отличие от государственного служащего, который, даже самый добрый, будет видеть в своих подопечных лишь источник проблем и в глубине души желать: «Да чтоб вы все сдохли!»