Я до поры из вежливости старался не подавать виду, но в действительности меня уже очень давно достали стенания как бы «соотечественников», оставшихся в бывших союзных республиках, на то, что их «заставляют» учить местные языки. Вместо привычного русского и более полезного английского.
"Почему мы, живя в Эстонии, должны учить эстонский язык? Кому он вообще нужен? Да на нём говорят-то меньше миллиона человек — а скоро вообще никто говорить не будет. Не лучше ли учить английский?»
Заменить Эстонию на Литву, Латвию, Украину — и число раз, сколько произнесена была эта тирада, превысит не только число русскоязычных в этих республиках, но и число астероидов в Милки Вэе (если кто не знал, шоколадка Милки Вэй — это Млечный Путь, и её, безусловно, внедряют нам пришельцы).
Видит бог, мало кто любит русский и английский языки так, как люблю их я. Во всех сексуальных позициях и самых пикантных формах, с чувством, с наслаждением. И те, кто читает мой блог, знают, сколько внимания я уделяю обсуждению методических приёмов изучения английского. Естественно, я не отрицаю его важность как планетарной лингва франка на данный момент. Хотя не настаиваю на том, что это навсегда.
Может, со временем какой-то другой язык займёт это место. Может, испанский, как фонетически более доступный большинству жителей планеты. Поэтому испанский я тоже на всякий случай знаю.
И вряд ли, конечно, планетарной лингва франка (я хер знаю, как склонять это и не комплексую по данному поводу :-) ) станет эстонский или латышский или украинский. И русский вряд ли — он просто слишком сложен грамматически с его невообразимым количеством иррегулярностей.
Но меня умиляет такой аргумент, мол, на английском говорят три миллиарда, а на эстонском «всего лишь» миллион человек.
Когда речь идёт о доступе к научным публикациям — это ещё имеет значение. Но не просто число носителей языка, а число носителей, делающих научные исследования и публикации. И реально образованному парню, следящему за новостями науки, конечно, надо знать английский.
Современный учёный, любой страны, не умеющий читать и воспринимать английские тексты хотя бы по своей тематике — это нонсенс. Это как если бы в девятнадцатом веке учёный не владел немецким (хотя тогда интеллектуальная элита владела, как правило, и немецким, и французским, и английским, и ещё немножко латынью — и никто не считал, что потратил слишком много мозга на постижение этих языков).
Невладение английским для современного более-менее учёного парня любой страны — может оправдываться разве лишь какой-то исключительной его гениальностью в своей области, от которой ему действительно нет резона отвлекаться, за него другие переведут. Только тогда можно простить ему этот изъян, незнание английского. Иначе — это какой-то шарлатан, а не учёный.
Но и для людей попроще, которые не то чтобы учёные — тоже, конечно, полезно знать английский, где бы они ни жили. Особенно, в век Интернета, поскольку подавляющий объём информации (и первичной информации) — представлен именно на этом языке.
Однако ж, никто и не мешает его учить, где бы ты ни жил. А в пост-советских республиках, где имеется несколько настороженное, будто бы недоброжелательное отношение к русскому, английский очень даже помогает.
Бывая в Прибалтике, я частенько заговаривал с местными сначала на английском, и потом лишь, видя, что они немножко напрягаются (особенно, люди старше школьного возраста), говорил: «I can speak Russian a little”. Какое ж у них бывало облегчение в глазах! «А, русский — это конечно! Говорите!»
Выяснялось, что на самом деле русский язык как таковой — они вовсе не ненавидят. Он по-прежнему остаётся локальной лингва франкой постсоветского мира, и он по-прежнему более удобен для большинства тамошних жителей, чем английский.
Что они могут ненавидеть — так это когда к ним сходу обращаются по-русски, будто бы подразумевая: «Хули ты нашего великого могучего можешь не знать, чухна белоглазая?» И это действительно немножко беспардонно, с учётом непростых исторических обстоятельств «дружбы народов».
Я не то чтобы призывал каяться и посыпать голову пеплом, let bygones be bygones (и чёрт бы побрал Кремлёвских мудаков с их новыми геополитическими авантюрами!) — но и не считаю допустимым оскорблять людей безо всякой нужды, когда они имеют причины оскорбляться на само по себе звучание русской речи без приглашения.
Поэтому, въезжая в какую-то страну (особенно же — постсоветскую) — я учу по-крайней мере слова вежливости на её языке для завязывания беседы и чтобы вставлять их время от времени. «Тянан» по-эстонски, «лабден» по-латышски, «будьласка» по-украински. Мне несложно, а им приятно, что иностранец не поленился, уделил этому внимание. То есть, я не буду пытаться конструировать на их языках фразу «Где продаётся славянский шкаф?», вызывая закономерную оскомину у аборигенов, но вот для завязывания беседы и вкрапления в неё — эти слова вежливости годятся.
Но ведь, говорят русскоязычные «негры», эти фашисты требуют разучивания не только слов вежливости, а вот чтобы прямо языки их ничтожные учили да тесты сдавали, если чего-то добиться хочешь. Хотя языки их — никому нафиг не нужны. Потому как это не английский, на котором говорят три миллиарда.
Хотелось бы поинтересоваться: а сколько может быть у отдельно взятого человека друзей, деловых партнёров, просто знакомых, с которыми приходится вступать в какие-то социальные отношения и общаться? Три миллиарда? Миллиард?
Да мне чего-то кажется, что и миллиона не наберётся. Вряд ли больше тысячи, на самом-то деле. Но вот если ты живёшь в какой-нибудь Эстонии, то из этой тысячи многие люди говорят по-эстонски. И плевать, что это мизер по планетарным масштабам. Конкретно в твоей среде обитания — они играют большую роль. И если они говорят на этом языке и считают это важным — просто глупо, по-моему, отказываться от изучения их языка, что могло бы способствовать лучшему налаживанию с ними отношений.
Более того, вот представьте, что вы поступили на некое место работы и от вас требуют, чтобы вы выучили план эвакуации здания на случай пожара. Ну вот правило у них такое, что всякий обитатель офиса должен знать, куда ему бежать, если запахнет дымом. Может, глупое, а может — и не такое уж глупое, но оно есть. И нужно сдать экзамен по этому плану, чтобы, хотя бы, премии получать.
И вы, в ответ на это требование, заявляете: «Не буду я учить план вашего дурацкого здания. Кому оно вообще нужно, хибара эта ваша? Да её на Гугл-мэпс-то едва видать! Вот мой дедушка работал в здании МИДа на Смоленке — так там-то план был всем планам план! Огого! А тут? Я лучше план эвакуации Эмпайр Стейт Билдинга выучу, если уж на то пошло. Там гораздо больше народу работает».
Удивительно ли будет, что на вас посмотрят, как... на идиота?
«Но мы — гордые потомки русских имперских колонизаторов, и не к лицу нам тратиться на изучение этих жалких туземных наречий!»
Really? Да вообще-то, итальянских и ирландских эмигрантов в Штатах можно с большим основанием считать «гордыми колонизаторами». Они хоть свои мафии создали, и неслабые.
Ну и некоторые русские в Пост-Союзе — тоже неплохо себя поставили. Дай боже какие бизнесы развернули, по местным меркам.
Но они, правда, добились этого вовсе не тем, что тыкали своё имперское превосходство местным «папуасам». Вернее, они бы и хрен чего добились, если б так вели себя.
Нет, они просто работали с людьми, дела делали, а при надобности — не «гнушались» и язык учить.
И гордые британские колонизаторы в Индии — тоже не гнушались постигать культуру, обычаи, наречия аборигенов.
Киплинг — уж на что империалист был, эталонный, можно сказать, а сколько любви к Индии в его писанине?
И один мой друг, занимающийся строительным бизнесом в самой что ни на есть Московской области — безо всякого принуждения решил немножко подучить узбекский и таджикский языки (и, не будучи лингвистом, с удивлением для себя обнаружил, что они совершенно разные, поскольку узбекский — тюркский, а таджикский — индоевропейский).
Он взялся за это не ради академического интереса, а просто чтобы понимать, не подавая вида, о чём его бойцы болтают между собой. Чтобы быть в курсе их настроений и на корню пресекать возможные проблемы.
Именно так и поступает разумный «имперец» и «хозяин». В отличие от спесивой гопоты, возомнившей себя «солью земли» непонятно на каких основаниях и гордящейся упорным своим нежеланием делать хоть что-то, что могло бы повысить её статус и создать реальный повод для гордости. Увы, таких много среди «бывших русских» на Пост-Союзе.
Но им слишком противно учить местные языки, поскольку эти аборигены делают из них культ, носятся со своими националистическими маниями?
Ну допустим, носятся. Есть немножко. У всякого ранее притеснённого сравнительного малого народа — бывают эксцессы националистической гордыни, когда он вырывается из-под имперского пресса. И начинается лихорадочный поиск какого-то величия в своей собственной истории и культуре, как будто бы это вообще хоть какое-то имеет отношение к делам нынешним и грядущим.
Но и что? Каковы б они ни были националисты, аборигены постсоветских окраин, но они ж не стреляют в «чужаков» просто on sight? Они вполне доступны для общения.
А когда так — я лично очень люблю людей, имеющих некоторые маленькие и очевидные слабости. Вроде сентиментального отношения к своей этнической истории. Это позволяет не то чтобы манипулировать человеком (не будем использовать такую жлобскую и циничную терминологию), но как-то сближаться с ним, заполучать «режим наибольшего благоприятствования», так скажем. Да просто — не приходится ломать голову над тем, какой ему сделать подарок на днюшку.
К примеру, если он обмолвился, что важнейшим событием считает битву... в Урочище Тяжёлых Мечей, где славные воины Арканара сбросили эсторское господство, или что-то такое, - ну вот и подарить ему, скажем, точную реплику тяжёлого меча из того урочища, изготовленную пусть современным мастером-кузнецом, но по древним рецептам и в точном соответствии. Или даже аутентичный ржавый кусок железа, который бы он мог положить под стекло в своей фамильной зале. Или — какой-нибудь национальный костюм той эпохи, с орнаментом, имеющим смысл, а то и несущим какой-то код.
Это сравнительно недорого (по деньгам) — но это по-человечески приятно и это способствует улучшению отношений.
Вот, скажем, я питаю некоторые сентиментальные чувства к своей генеалогии. Я понимаю, конечно, прекрасно, что подавляющее-то большинство моих предков — какие-нибудь крепостные, чьи имена история не сохранила (как и у всякого современного русского), а линия графьёв Ферье с примыкающими российскими княжнами — по состоянию на двадцатый век они оказались не более, чем голубокровными соплежуями, просравшими всё, что можно, пьяной матросне. Но тем не менее я их по-своему люблю.
И вот ребята, мои бывшие невольнички, ныне имеющие свою художественную мастерскую, приморочились, нарисовали и распечатали мне на днюшку моё фамильное древо в миниатюрных скульптурках. Фейсы — по портретам (причём, списались с дирекцией того замка в Нормандии, где выставлены мои предки до Артюра де Ферье, наполеоновского конкистадора-неудачника, осевшего в снежной России), исторические шмотки — по энциклопедиям. И продолжили линию (которая реально не дальше двенадцатого века прослеживается) вплоть до кроманьонцев, типа, великий вождь Yrtym le Grand Mammouth.
Стёб, с одной стороны, над моим «педигри», а с другой — очень миленько получилось, я был тронут.
И они это сделали не ради какой-то выгоды, а просто потому, что у меня почти всегда сохраняются хорошие отношения с бывшими невольничками, но тем не менее, я прикинул, что это может быть неплохой бизнес-проект для них, распечатка таких «слоников на комодик» в качестве подарка родовитым персонам. Связался с кое-какими своими британскими приятелями (и приятельницами), подкинул идею, мол, если ломаете голову, что бы подарить знакомому лорду, оригинальное и стильное, — вот вам мейл.
И я это к чему? Да к тому, что если про человека известно, что он имеет какие-то душевные привязанности, какие-то увлечения — это очень сильный козырь в налаживании отношений с ним. Это то, на что разведка миллионы порой тратит, на вызнавание чьих-то хобби и пристрастий.
А тут про человека известно, что он националист, что он трепетно относится к истории и культуре своего народа, и это не наносное, это искреннее. Так зашибись! Этим пользоваться надо, а не нос морщить, мол, да гроша ломаного твоя история и твой народ не стоят.
Ну, скажешь ему так — не удивляйся потом, что он к тебе относиться будет не очень хорошо, мягко говоря.
Проявишь неподдельный и деликатный интерес к тому, что ему дорого, - он сам не заметит, как потеплеет к тебе.
И если живёшь среди каких-то людей — выбирай, что тебе нужно. То ли упиваться своим хуй знает чем обоснованным высокомерием — то ли всё-таки налаживать с ними отношения к обоюдной пользе.
Я же, как житель, гражданин и политик российской метрополии, очень не хотел бы, чтобы моя страна использовалась всякими недопырками, не способными за четверть века выучить язык страны проживания и поладить с «аборигенами», как некий жупел, как некий «старший брат», который «придёт и всем вам наваляет за неуважение».
Нет, не придёт. Крымско-донбасская авантюра — это была последняя отчаянная и провальная попытка взять имперский реванш со стороны тех доморощенных кретинов, которые не поняли, что мир немножко изменился. И дело не в том, что Россия нынче слаба, а Штаты сильны, а в том, что в нынешнем мире будет обречён на слабость любой идиот, мотивирующий свои военные усилия защитой чьего-то права на лингвистическую тупость.
Не то, чтобы и в этой авантюре означенное право на самом деле было истинной причиной войны для Кремля (у него другие на самом деле соображения имелись) — но это не может быть даже поводом. Ибо слишком маразматично звучит. «Бабушка не хочет читать этикетку на чужом языке, поэтому мы вводим танки». Нет, в современном мире поводы для войн должны быть несколько более весомыми.
Говорят, русскоязычные жители бывших советских республик чувствуют себя «преданными и брошеными» бывшей метрополией? Главное — чтобы их не покидало это чувство. Чтобы оно сделалось перманентным. Чтобы они перестали, чёрт побери, питать дурацкие надежды, будто бы когда-то метрополия снова возьмёт их под своё крыло и спасёт от ужасных аборигенов, которые — подумать страшно! - говорят на своём языке и пестуют свою культуру.
Россия больше не будет восстанавливать бывшую империю уже никогда. В ближайшие годы (и десятилетия) она будет зализывать раны от этой последней дебильной попытки и восстанавливать репутацию «вменяемого» государства (или обретать её, что, возможно, вернее). СССР 2.0 отменяется, мальчики и девочки.
Русскоязычным жителям бывших советских республик предстоит выживать среди этих ужасных националистических аборигенов, не рассчитывая на помощь Москвы. Не больше, чем потомки португальских колонистов в Анголе и Мозамбике могут рассчитывать на помощь Лиссабона (но они-то, кстати, очень неплохо там устроились, кто остался).
И, как я говорил, именно этот национализм, во многом инфантильный, а временами и гротескный, даёт большие возможности для улучшения контактов с «аборигенами».
Плеваться же и фыркать на этот национализм — ну, примерно, как втирать филателисту, что он тратит свою жизнь на какую-то херню, собирая цветные бумажки, не имеющие никакой практической ценности. То есть, вне зависимости от того, считаете ли вы так, - не очень умно говорить об этом филателисту. А уж если вам по-любому приходится жить с ним бок о бок и вести общие дела — значит, надо научиться разбираться в марках хоть немного. А не ждать, когда в город войдут танковые колонны родных нумизматических войск и избавят вас от филателистического ига :-)