Нет, я не торгую кокаином. И даже не рекламирую его.
Когда я отмечаю в своих заметках, что время от времени мне приходится занюхнуть дорожку-другую — ключевое слово здесь «приходится».
Ну, я как бы дипломат по нынешнему роду своей деятельности. Официальный представитель той Корпорации, к которой имею честь принадлежать (и которая, как ясно и ежу, всё более и более вымышленная по мере нарастания триумфа Кремлёвских).
А в качестве дипломата мне приходится встречаться с самыми разными людьми. В том числе и с такими, которых можно было бы отнести к «богеме» (но и не только). И я должен стать для них не просто собеседником и деловым партнёром, но в каком-то роде и другом. По крайней мере - «своим парнем».
А для некоторых людей это означает, что если они ровняют перед тобой белую дорожку, а ты воротишь нос — они могут кровно обидеться. На подсознательном уровне. Это всё равно как от шота вискаря отказаться за столом переговоров. «Да эта сука думает остаться трезвой и всех нас наебать?» Нет, так никто не «промысливает» буквально в своей голове. Но осадок, что называется, остался.
Поэтому, хотя я год назад бросил курить, могу и сигару за столом мусолить. Чтобы других людей в комлексы не вгонять своей безупречностью. Ну и кокса занюхнуть. Правда, это очень редко приходится делать.
А более-менее в охотку, ради «личностного развития» я кокс нюхал, пожалуй, лет двадцать назад. Когда только-только устроился в Корпорацию, и антинашенское управление ФСБ, выявив нового перспективного сотрудника, внедрило ко мне агентессу. Лейтенанта Олю, дочку отставного генерала. Ну и это такое славное внедрение было. Она ставила повсюду казённые жучки, мы с парнями записывали минут десять разговора, потом, типа, выявляли, на самом интересном месте, а Олька загоняла это железо знакомым детективщикам (тогда бюджетники довольно-таки бедствовали).
И вот она, золотая эта молодёжь генеральская, была большой поклонницей кокосика. Сейчас искусствоведкой в штатском работает в Париже. Кроме шуток. Настоящей искусствоведкой. И по-прежнему не дура занюхнуть (или, наоборот, дура).
Меня же от кокаина никогда особо не пёрло, никогда особого кайфа от него не получал. И потом я объясню, почему.
Но сейчас просто скажу, почему то, что я рассказываю про наркоту — всё-таки следует принимать во внимание.
Ну хотя бы потому, что многие препараты — я принимал лично. И при этом — сохранял достаточно «аналитичности ума», чтобы оценивать их действие.
А многие, хотя лично не употреблял, но близко наблюдал людей, которые этим делом долбились, и мне они рассказывали немножко больше, чем докторам.
Поэтому я никогда не скажу такой херни, как, допустим, «нет лёгких наркотиков и тяжёлых, а все наркотики одинаково опасны».
Даже когда такая херня изрекается из неких педагогических соображений, типа, уберечь подрастающее поколение — она достигает строго противоположного эффекта. Юнец видит, как все вокруг курят травку, и ничего особо плохого от этого не происходит (а она объективно безобиднее этанола), и решает, что, значит, всё пиздёж, весь этот «взрослый трёп» про наркоту, и гердос — тоже фигня-война. А вот это — уже охеренная ошибка.
Ибо есть множество самых разнообразных наркотиков, начиная от травы и кончая бейс-джампингом, и есть — опиаты. Которые просто по-другому совершенно действуют.
Все прочие вещества и занятия, приносящие удовольствие, - они запускают какие-то биохимические цепочки, которые в конечном счёте приводят к выбросу эндорфинов, «гормонов счастья». Опиаты — они подменяют собой эндорфины. И ни тревог, ни забот, ни горя, ни печали, что бы ты ни делал ещё.
Собственно, именно это и делает героин: убирает все негативные эмоции — и только.
Почему опиатное опьянение воспринимается многими как «эйфория»?
Потому, что, как сказано было в одном стишке, some are born for sweet delight, some are born for endless night. Последних — больше. Они могут не осознавать этого, но их существование — непрерывный кошмар, вечный страх чего-то, вечная тоска о чём-то. А добрый героин — это убирает.
Героин — это, по сути, абсолютный анальгетик. Собственно, активное-то вещество там морфин (наиболее близкий аналог естественных эндорфинов), но в форме диацетилморфина (героина) это вещество наилучшим образом попадает в мозг и действует на центр удовольствий (и на дыхательный центр; выражение «в зобу от радости дыханье спёрло» - это не художественное преувеличение; равно как и удушье от передоза опиатами).
Вообще говоря, те вещества, которые принято называть наркотиками (или даже не принято, если закономерно включить сюда ещё этанол и никотин), можно поделить на три большие категории.
Анальгетики. То, что снимает боль, печаль, тоску.
Стимуляторы. То, что обостряет восприятие и рефлексы.
Галлюциногены.
Ну, понятно, что бывают и промежуточные варианты, ибо если тебе что-то давит на мозг, чтобы обострить восприятие, то ты можешь увидеть нечто такое, чего не видит больше никто другой.
Кокаин, в целом, - это стимулятор. Он немного улучшает восприятие и реакцию, но при этом может делать тебя «немножко нервным»(а почему — потом объясню).
Это далеко не самый сильный из известных стимуляторов. Самый сильные и непревздойдённые до сих пор — пожалуй, были созданы в годы Второй Мировой и в военных целях. Прежде всего — для лётчиков-истребителей. Потому что там, естественно, неутомимость и «алёртность» над полем боя значила немножко больше, чем то, что у тебя через сорок лет после войны сердечко может стукануть чуть раньше положенного.
Эти вещества никуда не исчезали — но просто появлялись вновь и вновь на рынке под новыми названиями, растиражированными журналистами.
«Кошмар! Улицы американских городов захлестнул новый ранее невиданный наркотик, от которого нет спасения. Все бросают героин и переходят на этот ужасный «мет».
Ага. Метамфетамин. Вещество, которое было создано немцами для Люфтваффе под маркой «первитин» и выпускалось под ней же в Союзе. До конца семидесятых — отпускалось в аптеках без рецепта. И, кстати, хрен кто с геры на винт перейдёт. Вот обратно — возможно, если уже имеешь дурную склонность вгонять себе в трубы, что ни попадя.
Когда официально винт всё же запретили в Союзе, в рамках назревающей борьбы с наркоманией, его стали варить кустарно. С использованием теофедрина как сырья, красного фосфора и чёрного йода как катализаторов.
Надо ли говорить, как много зависит от сноровки варщика, чтобы вот это вот не оказалось в конечном продукте? И всё равно — как-то совсем не вдохновляла мысль вмазаться винтом. У меня в начале девяностых было много знакомых таких «неформальных» ребятишек, среди них были и винтовые, и они очень душевно предлагали, но я предпочитал отказаться: «Спасибо сердечное, но я лучше жвачку пожую» - - «Тёмыч, да ты не смотри на этого перца, у которого в двадцать лет половина зубов повыпадала. Ну, это индивидуальность, наверное. А так-то прикольно». - - «Я верю. Но давай я на слово поверю».
Хотя наблюдение за винтовыми обогатило, пожалуй, моё знание человеческой природы. Своеобразная такая «субкультура». Как говорится, «у винта есть три побочки: красный, чёрный, заморочки».
Кстати, о заморочках. Это отдельная песня. Вот военные лётчики, для которых, собственно, и создавались эти стимуляторы — то были люди дисциплинированные и ответственные. Во всяком случае, им бы не пришло в голову, набрав высоту, увлечься фигурами высшего пилотажа над родным аэродромом вместо того, чтобы идти в заданный квадрат и выполнять боевую задачу.
Шалопаи, которые долбятся этими стимуляторами ради прикола — немножко другая история.
И вот помимо метамфетамина (первитина) есть очень близкое по свойствам вещество, называемое просто «амфетамин»(а в советской традиции - «фенамин»). В отличие от винта, это снадобье я употреблял пару раз в жизни. По работе. Когда сорок часов за рулём, а тут выясняется, что нужно метнуться ещё в одно место, и там желательно быть бодренькими. Но не сказать, конечно, что это офигенно полезно для здоровья. Просто, с тем здоровьем, которое пока ещё есть у меня — я мог себе это позволить.
А есть очень близкое к амфетамину вещество, MDMA, пресловутое «экстази», которое позиционировалось как некая помесь виагры с отбойным молотком.
И нельзя отрицать, неутомимую жажду деятельности оно реально могло внушить. Правда, иногда выходили некоторые неожиданности с направленностью этой жажды деятельности. С точкой её приложения.
Никогда не забуду, как младший братишка одного моего коллеги, желая оказаться супермачо в свои семнадцать, закинулся аж тремя колёсами экстази и снял двух шалав. Они развлекались всю ночь без передышки. Играли в «Героев Меча и Магии» по очереди. И он их даже обучил игре.
Под утро одна, усовестившись, молвила: «Может, тебе хоть подрочить?» Он отмахнулся: «Да ладно, это я и сам как-нибудь. Тут, понимаешь, его чемпион с бегемотами заявился прямо к воротам, а мне и встретить некем...»
Но мы говорили про кокаин, а не про забавные геймерско-мачистские казусы, так вот должен ответственно заявить: кокаин — это довольно слабый стимулятор. У него другая фишка, делающая его притягательным для многих. Он — ОЧЕНЬ повышает самооценку.
Бывают, конечно, разные реакции на кокаин, вплоть до галлюцинаторных, но наиболее типичная — человек начинает чувствовать себя БОГОМ. Он упивается своим всемогуществом, своим всевластием. Весь мир у его ног, и всё сущее — тлен и суета.
С другой стороны, для меня это — обычное состояние. В смысле, трезвое, незамутнённое какими-то наркотиками. Я и так знаю, что офигенно крут, и собой горжусь (временами — любуюсь).
Так зачем мне кокаин? Он ничего не меняет в моём восприятии себя и мира. Он только проблемы может создавать, провоцируя излишнюю нервозность, которую придётся купировать.
В обычном состоянии, если кто-то, на входе в супермаркет, толкнёт меня плечом и скажет: «Смотри, куда прёшь, козёл!» - я отвечу совершенно естественным образом: «Желаю тебе побольше благополучия и спокойствия». Хотя я понимаю бесполезность подобного пожелания. Нет, с такими замашками он очень скоро заделается чьим-то рабом и начнёт приносить пользу обществу — но хорошо, что не моим, поскольку мне такие не нужны.
А был бы я под коксом — мне было психически труднее явить благонравное смирение, подобающее моему статусу, и удержаться от того, чтобы уткнуть ему ствол в лобешник, или ещё какой мальчишеской выходки под камерой.
Поэтому кокаин я и вынужден употреблять, лишь по особым случаям, но вовсе не люблю его.
К тому же, это вещество обладает некоторым коварством. Оно действует на сосуды мозга — и действие бывает непредсказуемым. Нет, чистота зелья обычно гарантируется в Европе. Это товар для состоятельных людей, которым не влияет накинуть штуку-другую, поэтому его не бодяжат, как уличный гердос для быдляка.
Но бывает, что некий чел реально чуть ли не из ведра ковёр коксом посыпает, как у Пелевина, и плотно зависает на нём лет сорок, и ведёт совершенно нездоровый образ жизни, имея комплекцию Ниро Вульфа — и хоть бы хны. Цветёт и пахнет (насколько это возможно при такой комплекции) и радует мир своими гениальными режиссёрскими творениями.
А с другой стороны — молодая здоровая тётка, которая не первый раз употребляет, и всё бывало нормально, а тут занюхнула вполне даже умеренную дозу, меньше прежних, и нате — обширный инсульт. Иногда — с фатальным исходом.
Тётки вообще почему-то подвержены тому, чтобы от кокса ласты склеивать. Хотя и парням никто не гарантирует, что чего-то там не перемкнёт в мозгу. И был такой красивый-здоровый-спортивный — а становишься овощем.
Но мне-то приходится идти на такой риск, поскольку риск — это моя работа. И если мне нужно занюхнуть с челом белую дорожку, чтобы скорефаниться — значит, я сделаю это.
Но тем, в чьи должностные обязанности не входит нюханье кокаина со всякими пижонами, советовал бы подумать: а оно вам надо вообще? А зачем? Повысить свою самооценку? Притащиться от своей крутизны? Совсем, что ли, всё плохо, что без кокса никак?
P-s.: Да, кому-то могло показаться, будто бы я довольно презрительно высказываюсь о докторишках и их "научном" знании о наркотиках.
Нет. На самом деле, я очень уважаю врачей и уважаю науку. Но вместе с тем прекрасно понимаю, что часто врачам приходится говорить то, что хочется услышать их пациентам или обществу (а иногда приплетается и коммерческий интерес).
Тут вспоминается история, случившаяся уже тогда, когда наука давно выбралась из пыльного склепа средневековой схоластики, уже вовсю покоряла сияющие вершины знания и пользовалась колоссальным уважением в обществе.
Вот про своейства опия - известно, в общем-то, с древнейших времён. Упоминания о нём как о болеутоляющем и антидепрессивном средстве встречаюся и у древних китайцев, и у греков, и никаких особых проблем не возникало. Кто хотел - тот курил. А если даже это и приводило к такому распаду личности, что чел может выпустить кишки родному брату в борьбе за власть - тогда это никого не удивляло. Тогда и без опия такие штуки были в порядке вещей.
Но в девятнадцатом веке удалось получить, можно сказать, "выжимку" из опия, более пригодную в медицинских целях. Морфин. Тогда уже и хирургия развилась чуть дальше coup de grace мечом, раненых уже стали как-то оперировать, а чтобы они меньше мучались - стали вводить им морфин. Особенно - в Гражданскую войну в США, где того мака - просто завались было.
И подметили, что раненый кое-как излечивается, а к морфину - привыкает. Дальше уже жизнь не мила без этого снадобья. Это стали называть "солдатской болезнью". А вскоре и на высшие слои общества, включая Старый Свет, распространилась мода на морфинизм. Тогда это было почти так же круто, как сейчас: если я долблюсь наркотой - значит, тонкая личность, коя не в силах перенесть грубого скотства этого уродливого мира. Анна Каренина, скажем, была морфинисткой. И одна из очень немногих, которые поступили в конечном счёте правильно (хотя паровоз всё равно жалко).
Стали думать, как решать эту проблему. И со своим окткрытием в самом конце века вышла замечательная и очень солидная немецкая фирма Байер. Она предложила лекарство, которое хотя и создано на базе морфина, но совершенно не вызывает никакой физиологической зависимости. Может использоваться и как обезболивающее, и как средство от кашля (в том числе - для детей). Ну, мы же помним, что опиаты подавляют дыхательный центр, а потому действительно эффективно борются с кашлем. Собственно, и современные наиболее сильные противокашлевые препараты создаются на основе опиата кодеина (сейчас, правда, в России их всё-таки убрали под рецепт, чтоб торчки из них "борщ"-дезоморфин не варили).
Ну а то замечательное новое байеровское средство, которое совсем не вызывает физиологической зависимости, называлось... героин.
И ведь множество исследований было проведено на тему того, какое оно безопасное, даже для детишек. И десятки диссертаций защищены. Покуда не выяснилось, что немножко так - всё-таки вызывает оно зависимость (при этом, конечно, нужно различать внутривенное употребление, как делают торчки, и "на кишку", как делали обычные пациенты, когда тот героин стоил "пять рублей ведро").
Почему наука так себя вела? Потому, что она продажна? Скажем так: она бывает "сервильна". Она порой говорит то, что хотят услышать от неё люди.
"Ой, у меня такой кашель, что мОчи нет!" - - "Дыхательную гимнастику делать - не?" - - "Не! Дайте мне чудо-таблеточку. Я знаю, у вас должны быть".
Но при этом надо понимать, что любая таблеточка, которая берёт под контроль какие-то функции организма - она уже не отпускает. Слезешь с неё - эксцессы начнутся с новой силой. Ибо те силы твоего собственного организма, которые готовы были бороться за здоровье, теперь-то уж совсем расслабились.
Особенно это касается анальгетиков, болеутоляющих. Не все из них действуют как опиаты (то, есть напрямую обеспечивая "импорт" эндорфинов), но абсолютно все - могут вызывать привыкание при длительном употреблении. И могут использоваться как наркота для "умиротворения и удовольствия".
А потом общество обнаруживает, что какие-то малолетки закидываются пачкой кетанова-кеторала - и ловят кайф (который в их случае - отсутствие дискомфорта). Какая реакция? Запретить, конечно. Убрать под рецепт. Скоро и корвалол, наверное, уберут, о котором я давеча писал, про девицу, которая прониклась кайфом от фенобарбитала и усасывала по двести миликов в сутки.
Что бы я сделал - да просто легализовал бы героин (и морфин, и опий). Как абсолютные анальгетики. Кто хочет - да и пусть себе долбится. На самом деле, вовсе не факт, что средний героиновый торчок будет более асоциальной личностью, нежели средний алкаш, когда имеет стабильные и дешёвые поставки своего "корма". Я наблюдал уже вполне зрелых людей, про которых знал, что они торчат, но у них были на это бабки, и понимал, конечно, что такому человеку ни в чём нельзя доверять, но и особого зла он тоже не сотворит. Просто потому, что ему влом. Его вообще мало что интересует, кроме гердоса. И ему только-то и нужно, что закинуться пару-тройку раз в день (индивидуально подбирается), после чего минут двадцать он будет, конечно, "окаменелостью", а потом - вполне нормальный член общества. Даже - хороший работник (я преимущественно врачей таких наблюдал). И у него нет запоев, у него нет тремора рук, у него не бывает стрессов и сильных душевных потрясений. Ещё не факт, кстати, кто дольше проживёт, обычный человек - или торчок со стабильными поставками качественного "корма".
При этом, я ненавижу героин. Для меня всегда несколько такая скользкая тема - мои личные с ним взаимоотношения. Ибо если сказать просто, что сидел на нём три месяца - нормальный человек может покрутить у виска: "Больной, что ли?" Но я сидел. Поскольку у нас жёсткие правила игры, и для допуска к самостоятельной агентурной работе - нужно пройти такой курс (под медицинским наблюдением, естественно), довести дозняк до физиологического максимума и самостоятельно переломаться "насухо", когда у тебя на тумбочке в любое время лежит заправленный "баян". Это делается прежде всего для того, чтобы сотрудник сам поверил в свои силы.
И молодёжи я с осторожностью этот эпизод рассказываю. Чтобы не создавалось впечатление, будто это как раз плюнуть - сесть на гер и сняться с него. Ибо я - да, снялся очень легко. Это самое отрадное для меня было время за весь курс, когда мне наконец позволили бросить эту дрянь. Но я, во-первых, хорошо знаю, как он действует, что все эти ломки - "у страха глаза велики". Просто нет естественнных эндорфинов - поэтому любое мало-мальски дискомфортное ощущение кажется "пыткой ада". Если понимать, что это лишь видимость - можно игнорировать. Отжиматься, молотить ногами по макивари - до такого изнеможения, чтобы и жалеть себя уже сил не оставалось.
Во-вторых же, я ни не собирался сажаться на опиаты ради удовольствия или утоления какой-то печали. Ей-богу, мне, питерскому мажору, иной раз имевшему при себе нехило валюты (от фарцовщиков, от переводов для батиных совместных с буржуинами проектов) много раз предлагали как винт, так и гердос. Но - "спасибо большое, душевно тронут, но - нет".
Другое дело, если кто-то сел именно потому, что захотелось кайфа или стало очень жалко себя (зайка бросила хозяйку или что-то вроде того). В этом случае вопрос не в том, насколько физиологически ему будет просто переломаться, а в том с хера бы он вообще захотел это делать. Ну, когда бабла нет, дозы нет - понимает, вроде, что надо бы слезать. Как появилось и всё снова "в шоколаде" - с чего бы он захотел отказываться от того кайфа, на который сам добровольно подсел?
Поэтому иногда, по большой дружбе, я иногда беру к себе на плантацию отпрысков-торчков своих друзей, пока они не влетели под 228-2. Но честно предупреждаю: "Я разобью его личность вдребезги и склею новую из осколков. Вашего - там не будет ничего. Ибо ваше - это сраный торчок, подставивший свою семью ради помойного кайфа в конвертике. И это не громкие слова, то, что я сейчас говорю. Я советую очень хорошо над ними подумать и принять к сведению, прежде чем прибегать к моим услугам. Потому что обратной дороги не будет. Если я заберу его у вас - вы его можете вообще больше никогда не увидеть. Во всяком случае, это я решать буду".
И я, честно сказать, не люблю работать с опиатными торчками. Пока он то, что есть - не могу преодолеть некоторую брезгливость. Ну для меня это всё равно, как если б парень, ради кайфа, поёбывал мальтийских болонок и теперь спрашивает: "Ну а что тут такого? Все же могут оступиться!"
Хотя технологии наработаны. Красноармейская форма на тушку, лопату в руки - и отрывать окопы, пока не подошли немецкие танки. А кто вякнет - очередь из ППШ над головой и прикладом в брюхо. "Тебя по законам военного времени - за дезертирство?"
Никаких, нахер, метадоновых заместительных терапий, никакого сна под барбитурой. Только хардкор. Зато - у человека появляется некое подобие самоуважения. Мысль, что, может, гердос ему и не нужен.