Будучи не только выдающимся мыслителем, но и большой шишкой в большой Корпорации, графъ Artyom de Ferrier много вниманiя уделяетъ интервьюированiю соискателей.
Знаю, многие биг-боссы из иных корпораций предпочитают перекладывать эту работу на какую-нибудь уборщицу с дипломом психолога из HR, но я не отказываю себе в удовольствии проводить собеседование лично. Это бывает прикольно. Из этого можно целое шоу устроить. Особенно, когда соискатель думает, что собеседование у нас — это что-то вроде ЕГЭ, где можно знать или угадать “правильные» ответы.
Собственно, одна из важнейших целей собеседования — избавить неофита от подобных заблуждений. А для этого лучший способ — загнать его в немножко такую стрессовую ситуацию и хорошенько поглумиться.
Для пущего антуража я иногда использую полиграф. Особенно, когда есть подозрение, что чел обучался той или иной технике обмана полиграфа. Так-то это всего лишь машина, которая, конечно, фиксирует телесные реакции, и чтобы верно толковать их — нужен реально опытный оператор. А такой — гораздо уверенней определит по микромоторике, лицевой, пальцевой, глазной и прочей, пытаются ему соврать или нет. Но я использую полиграф, чтобы больше понервировать соискателя, чтобы он сосредоточил своё внимание на этой железяке.
Вопросы бывают, конечно, тоже нервирующие. Неудобные. Собственно, они могут быть и на собеседовании в обычной коммерческой фирме, поскольку работодателю интересно, как вы себя поведёте, получив «неудобный» вопрос от клиента, но у нас — тем более.
«Ты когда-нибудь воровал?»
Тут важно, скажет ли человек честное пацанское «да», или пустится в объяснения, что только в детстве яблоки из соседского сада, а больше ни-ни, или он настолько наивный, что попробует сказать «нет» (если считает, что именно этот ответ порадует интервьюера).
«Ты когда-нибудь употреблял наркотики?»
Тут очень многие соискатели считают, что кровь из носу нужно убедить работодателя, что — ни боже ж мой. Это забавно.
Получив первую порцию вранья, приходится немножко обломить:
«Вообще, это плохо, что у тебя, в твои-то двадцать пять лет, нет никакого опыта употребления наркотиков, даже травы. Я не говорю, что это делает тебя социопатом, но это означает, что у тебя в принципе нет такого опыта, когда ты под дурью. Значит, подсыплют тебе чего весёленького в кабаке — и пойдёшь с чертями драться, не понимая, что это глюк, что ты не в адеквате. Готовый компромат, когда на камеру заснимут. К слову, и отсутствие опыта, вообще и всякого, тайного хищения чужого имущества, в просторечии именуемого «кражей» - тоже не в плюс ни разу. Или ты серьёзно считаешь, что был бы жирный минус, если б ты сознался, как в двенадцать лет на спор стибрил шоколадку из супермаркета? А тебе приятно было бы с такими идиотами работать?»
Атмосфера становится более непринуждённой, я ему наливаю коньячку, сам прикладываюсь, и он травит мне анекдоты на тему того, какие у него комичные бывали эпизоды с наркотой и как он где чего тырил. А я — определяю: то ли просто нормальный «плохой мальчик», как и все мы, то ли есть в нём какая-то такая гнильца, что ну его нафиг.
Но, помню, один парень меня здорово озадачил. Он был из ФСКН — а мы этих «спаниелей» в целом недолюбливаем. Считаем, что они хернёй занимаются — и довольно вредной. Ей-богу, это была величайшая ошибка Новейшего Времени, криминализация наркотиков. Не будь этого запрета на них — не было бы 99% проблем с ними (как и не было те пять тысяч предшествовавших лет, когда прекрасно были известны свойства опия, но кто хотел — тот торчал, остальных же это не парило).
Однако ж, у меня, как у директора Дипломатического Департамента, есть завязки во всех силовых структурах, включая и Госкомдурь, и есть там тоже нормальные люди (коррумпированные, но не скурвленные), и один такой чел порекомендовал этого парня, своего опера, работавшего, что называется, «под прикрытием». То есть, внедряемым агентом, что, вообще говоря, подразумевает наличие ума, таланта и личного мужества. Старлей, совсем молодой, немного за двадцать — но несколько успешных операций на счету.
И вот, подключив к полиграфу, совершив ритуал калибровки, начинаю стандартно «пытать»:
«Ты когда-нибудь воровал?»
«Нет. Никогда и ни у кого».
Удивляюсь. Никакого намёка на фальшь. Ни на графике, ни на мордочке. Уточняю:
«Я не имею в виду скрысить купюру со стола коллеги по месту работы. Я имею в виду и такие случаи, как, допустим, ты обдирал с улицы вишню, растущую за забором».
«Нет. Если вишня растёт на чужой земле — то для меня священна частная собственность».
Тут уж приходится присмотреться пристальней: «Парень, ты чего, больной, что ли? Тебя там в последний раз наркобароны точно головкой ни обо что не били? Ну зачем врать-то бессмысленно так?»
Однако ж — по-прежнему никакой фальши ни в каких проявлениях.
Ещё уточняю:
«Хорошо, для тебя священна частная собственность других людей, когда это живые люди. Но как насчёт компьютерных игрушек, где люди — всего лишь рисованные неписи? Там ведь воровство частенько бывает заложено в геймплей. Там подразумевается, что ты воруешь — и совершенствуешь навык воровства, скрытности, всё такое».
Мотает головой:
«Я никогда не играл на компьютере. Я его использую только для дела. Для учёбы и работы».
«И наркотики тоже, конечно, никогда не употреблял?» - саркастирую.
Пожимает плечами:
«Ну почему же? Кокс — это за милую душу. Бодрит. Полгода назад вот резанул с конфиската пару кило, часть толкнул по своим каналам — а до сих пор запасец имеется. Но и хмурого тоже весьма уважаю. Да и как без гердоса при такой-то работе? Без наркоты непросто это, человека завалить, когда он лишний свидетель. Когда он твой коллега. Твой боевой товарищ, можно сказать. Тот ещё квест — придушить и передоз ему инсценировать. Для этого, конечно, нужно сначала на иглу его подсадить, а для этого и самому двигаться. И вообще, как говорится, ноблесс оближ. Если уж работаешь в госкомдури — как ты можешь не торчать? Начальство не поймёт, медкомиссию не пройдёшь, коли нет у тебя дорог на венах» (задирает рукава, показывает предплечья — где, разумеется, всё чисто).
Тут я не выдержал, фыркнул: «Так, всё, больше — не говори!»
Он — тоже смеётся, спрашивает: «Чего там полиграфыч показывает?»
А что он может показывать? Абсолютная искренность всю дорогу.
То есть, в обычных условиях — полиграф засекает, когда человек совершает над собой некоторое усилие. Когда он пытается что-то скрыть — или когда он, через силу, говорит правду (бывает, естественно, и такое, когда правду говорить труднее, чем соврать). И это немножко разные паттерны, которые грамотный оператор хорошо читает.
Есть такие методики обхода, когда человек настраивает себя, чтобы реагировать на любой(!) вопрос то ли эмоционально-взвинченно, то ли, наоборот, «плоско-параллельно», как его это вообще не касается. И в этом случае видно само намерение обмануть. Поэтому полиграф и называется «детектор лжи». Он не всегда позволяет узнать конкретную какую-то правду. Но он может позволить узнать, что чел врёт и всеми силами старается чего-то не выболтать.
Естественно, ещё лучше позволяет это установить простое наблюдение за телесной моторикой. Её будто бы отсутствие (вернее, тщательное подавление) — тоже о многом говорит. Что был чел в какой-то «школе оловянных солдатиков» и там его учили смотреть в точку с невозмутимостью идола острова Пасхи. А значит — за «простого» парня, который просто мимо гулял, ему уже не получится себя выдать.
И есть лишь несколько категорий граждан, которые могут врать совершенно естественно, способные внушить даже очень опытному собеседнику уверенность в своей искренности, не говоря уж о полиграфе.
Это:
Дети с богатым и буйным воображением (обычно-то детское враньё совершенно очевидное и бесхитростное, но есть такие мелкие фантазёры, которые ещё и самовнушением обладают, то есть, сами себя могут уверить).
Шизофреники (включая религиозных фанатиков).
Закоренелые опиатные торчки. У них — просто нет никакого иного мерила своих слов и действий, кроме как: помогают они намутить на дозу — или нет. Соответственно, априори нет никакого внутреннего сопротивления тому, что принято считать аморальным, вроде беззастенчивого вранья. Нет никаких «мук совести», никакой душевной борьбы.
Социалисты :-)
Хорошие актёры, способные не отыгрывать роль, а реально вживаться в неё.
Классные агенты спецслужб, что, впрочем, может проходить как частное от «хороших актёров».
Во всех этих случаях в основе естественности вранья — лежит собственная в нём убеждённость. Мы называем это «контролируемой шизофренией» (когда речь идёт об актёрах или агентах... но не о социалистах и религиозных фанатиках, ибо там она неконтролируемая :-) ). То есть, ты не просто изображаешь какую-то видимость, отрабатываешь какую-то легенду, — ты способен «эмулировать» другую личность, да так, что временно исчезает твоя собственная. Но — временно и возвратно (иначе это нельзя было бы назвать «контролируемой» шизофренией).
Чем меня действительно впечатлил этот парень, старлей из ФСКН — так это тем, как он способен оказался «бесшовно» переключаться между эмулируемыми личностями. От «абсолютного праведника», этакого «комсомольца» неземного происхождения — к «полнейшей мрази», которая и не считает нужным скрывать свою отмороженную сучность. И всё это — без малейших признаков фальши, наигранности.
На самом деле — он просто нормальный парень. Живой. И очень толковый. Действительно классный опер. Нисколько не маньяк при этом — ни в сторону «праведности», ни в сторону «битардности». Потому, собственно, и решил уйти из ФСКН и заняться какой-то более достойной работой.
Почему я о нём вспомнил? И при чём здесь «русская нация», причём здесь «Шариковщина»?
Начнём от простого и немножко издалека.
Вот каков распространённый тип «героя» в буржуинской (особенно англосаксонской) культуре? Это изначально такой нарочитый жлоб-индивидуалист и крутой «мерзавец», который всем своим видом и поведением даёт понять, что ему начхать на всё, кроме собственного самоутверждения, комфорта и обогащения. Он никому ничего не должен, ему дела нет до других людей, а уж подходить к нему с какими-то высокими идеалистическими мотивами и на это пытаться его разводить — это сразу нахер. Только наличный расчёт, бро.
А потом он, поддавшись каким-то ранее хорошо утоптанным альтруистическим позывам, вдруг становится всё более благородным и оказывается способен даже на нечто вроде самопожертвования (во всяком случае, готов подвергнуть себя существенному риску уже не только за бабки, но — ради чего-то большого и светлого, ради «борьбы бобра с ослом», ради своих друзей).
Ну вот, скажем, Хан Соло. Контрабандист, абсолютно криминальный тип, строго себе на уме — а ведь, улетев с баблом, возвращается на помощь Люку в атаке на Звезду Смерти.
«Звёздные войны» - сказочка для детишек? Ну, для детишек. Любой эпос — для детишек. Но культура-то и жива, покуда способна создавать эпос, который закладывает модельные примеры поведения, отличные от «терзаться и метаться по поводу своей имманентной неспособности на что-либо повлиять».
Хорошо, более такой «взрослый» и «классичный» пример. Фильм «Касабланка». Не буду пересказывать — его стоит посмотреть, всё-таки. Тоже: жили люди на африканской вишистской территории, мирились с положением вещей, ибо — а хрен ли что поделаешь, и своя рубашка ближе к телу. Комиссар местной французской полиции — даже прессовал инсургентов по заказу Гестапо. И коррумпированный по самую фуражку тип. Но в конце концов — всё-таки поступает «по-человечески». Бескорыстно. Ну потому что какое-то достоинство — сохранил всё же.
И таких примеров я очень много могу привести в «буржуйской» культуре. Она, можно сказать, очень такая «индульгирующая» к человеческим слабостям, типа, никто не святой, все себе на уме, но всё-таки позиционируется, что есть какие-то понятия добра и зла, и если ты хочешь быть индивидуалистом, верным себе — то иногда это-то и означает, что тебе придётся выступить против тех, кто пытается подмять тебя под абсолютное какое-то своё паскудство.
И вот такое «индульгирующее» отношение к человеческим слабостям вообще — у буржуинов способствовало и более лёгкому восприятию своей истории. «Ну да, история - это где по-любому было дохрена кровищи и дерьмища, где все друг дружке бошки резали, изрекая какие-то пафосные идейки, разводя лохов, — и хорошо, что это в прошлом. Что говорите? Ричард Третий не был злодеем и даже не был горбуном? Ну и мои поздравления ему».
У нас — немножко по-другому сложилось. «У нас» - я имею в виду тот ныне активный пласт интеллигенции (нравится им это слово или нет), который примерно мои ровесники (я 76-го года), может, чуть старше. То есть, люди, которые проходили в сознательном возрасте трансформацию от Совка к Постсовку.
И в советской индоктринации — провозглашалась, по сути, «абсолютная праведность». СССР — оплот мира на Земле (и тотального бескорыстия, и путеводная звезда человечества). А любой гражданин СССР — должен соответствовать этому высокому статусу. Моральный Кодекс Строителя Коммунизма. И пионер — всем ребятам пример.
На бытовом уровне это всё воспринималось довольно ёрнически? Ну да. Ибо — чушь. Сама по себе такая установка, что люди должны стать абсолютно бескорыстными и самозабвенными участниками муравейника. Не, ни Замятин, ни Оруэлл — не проходят в реальной жизни.
Именно поэтому легко были приняты и разоблачения мерзостей сталинизма и Советской Власти вообще. Ну, люди моего поколения — прекрасно понимают, о чём я говорю. На конец восьмидесятых — это было преобладающее мнение, что «Совок — говно, и его надо сносить к херам».
Потом были некоторые пертурбации девяностых (очень преувеличенные, впрочем, в «оранжерейном» восприятии иных мнительных персон), весь этот бандитизм, обнищание одних, обогащение других, лютый баттхёрт у многих — которые стали воспринимать происходящее как некую апокалиптическую катастрофу, гибель России, и, конечно же, она была кем-то инспирирована.
Мне доводилось общаться со своими одноклассниками, и просто приятелями, которые уже с середины девяностых впаривали эту мысль: «Эта катастрофа — была инспирирована. Это был план по моральному разоружению русской нации, по очернению нашей истории, чтобы погубить Россию».
Отвечаю: «А ты не находишь, что был частью этого плана, когда кричал «Совок — говно, надо его снести!»?»
«Нахожу. Да, нас наебали и выебали».
«В единственном числе — пожалуйста. Меня лично — никто не наёбывал и тем более не выебал».
«Нет, ты не понимаешь. Вот, допустим, нам рассказывали про пытки в НКВД, про Большой Террор, что чуть ли не миллионы там народу сгубил проклятый Сталин — а на самом деле всего-то семьсот тысяч было расстрелянных за 37-38! Вот так очернение истории и происходило!»
«А, ну если всего семьсот тысяч — тогда, конечно, говно вопрос. А пытки в НКВД? Слушай, мне и школьником доводилось в ментовке побывать. И пакетик на голову мне не сталинские палачи надевали — но я на этих оперов не в обиде, это даже интересно было, познавательно. Разумеется, если кому-то что-то от тебя нужно, и он имеет физическую возможность — он, скорее всего, будет использовать методы физического воздействия. Особенно — если по-другому не умеет. Будет искать самый короткий «путь к сердцу». Тебя это шокирует? Меня — и тогда не шокировало».
Я вообще всегда легко довольно относился к тем или иным «нелицеприятным» фактам отечественной или иной какой истории. Они для меня именно «нелицеприятные» были, в буквальном смысле. Ничто не склонен был идеализировать — потому и не испытывал каких-то фатальных потрясений от того, что люди, метящие в беззаветные праведники, на деле оказывались кровавыми маньяками.
По хорошему счёту, я всегда чувствовал, что вот как «от любви до ненависти — один шаг», так от беззаветного альтруизма до оголтелого маньячества — и вовсе полшажочка. Даже того ближе смыкаются такие модусы восприятия и поведения. Поэтому нисколько не удивился бы, если б вышла дополненная версия горьковского рассказика про Данко, где бы он, прежде чем выдернуть из груди своё светодиодное сердце, сказал бы: «Но для начала нам нужно принести в жертву сотню девственниц».
А многие другие люди — воспринимали это очень болезненно. «Нападки на нашу историю». Когда сначала всё там «ультраправедно» было, потом «ультрагнусно», - они испытывают от этого дискомфорт, и тут им на помощь приходит новая волна «разоблачений разоблачителей».
Пыхалов со своей «Великой оболганной войной», Дюков, ряд других товарищей. Которые на разные голоса, но в один тон, рассказывают, что на самом деле это был какой-то заговор против нашей истории, чтобы её принизить, очернить, уничтожить наше национальное сознание и Расеюшку покорить окончательно.
Почему они это делают? Да потому, что востребовано публикой, прежде всего. Тут даже когда и госзаказ бывает (в лице позднейшего Мединского) — он по-любому зависит от востребованности публикой. Вот той публикой, которая всё никак не может определиться, то ли мы полное говно, как нация, то ли, наоборот, звезда пленительного счастья для всего прочего человечества. Главное — не может примириться с мыслью, что можно не быть ни тем, ни другим, а просто жить сообразно своим собственным императивам и не оглядываться каждый раз на то, как это соотносится с идеей величия или ничтожества твоей «нации в целом». С мыслью, что «нация — это то, что делаю я».
Ну и от этих дел, от этой перемены восприятия национальной истории (а также понятий добра и зла в целом) — неудивительно, что у многих людей основательно поехала крыша. Что у них появилась такая «мерцающая матрица сознания».
В принципе — вот как у Шарикова (его нужно помянуть, поскольку помянут был полиграф). «Да я на Колчаковских фронтах! – Я воевать никуда не пойду». И главное: «Я на своих шестнадцати аршинах как сидел — так и буду сидеть!»
Но Шариков у Булгакова — это вот такой, возможно, утрированный образ абсолютного Хама, заведомо не знающего понятий чести и честности, и не желающего даже понимать, зачем бы их стоило знать, когда живёшь среди людей. Это заведомо очень примитивное существо, полуживотное (никаких камней в огород милейшей собачки Шарика), которое по-любому будет говорить что угодно, и верить во что угодно, только бы это было ему «желудочно выгодно».
Забавно, но многие русские интеллигенты, смеявшиеся над Шариковым — превратились, в общем-то, в его подобие. Обзавелись ровно такой «мерцающей матрицей сознания», которая позволяет говорить на голубом глазу вещи примерно такие:
«Мы, русские, всегда всех спасали и защищали, даже ценой больших жертв, потому как такое наше благородство. Мы ж не англичане какие, чтобы Индию грабить. Мы и на Донбасс пришли, чтобы спасти наших людей, а это наши люди, от бандеровских озверелых фашистов. И для этого, конечно, приходится действовать жёстко, не считаясь с потерями, неразборчиво в методах. И мы готовы сколько угодно голов отрезать и животов вспороть, чтобы спасти от фашистов. Украинцев — тоже. Ведь мы один народ, искусственно разделённый, а сейчас их может поглотить и поработить бездуховный Запад. А мы — всегда благородно и бескорыстно действовали. Но, конечно, ни один наш Камаз с гумпомощью обратно-то пустым не уходил. Не лохи какие-нибудь вам! Что можно погрузить — то и грузили. А чо, англичанам в Индии можно, а нам нельзя? Засуньте себе в жопу свои двойные стандарты! Да мы ради мира на земле — можем и половину планеты угробить, силы такие есть, а вы утрётесь, что насмехались над нами!»
Вот такой спич — он в пределах одной головы существовать может, легко. И это может быть даже не школьник и не Шариков какой-нибудь, а вполне образованный, интеллигентный человек. Много думавший об отечественной истории, близко к сердцу принимавший её перипетии (не путать с «перепитиями», хотя иногда смысл сближается до неразличения) — и на этой почве реально поехавший крышей.
То есть, вот тот парень из ФСКН, про которого я писал в начале — он мог «эмулировать» для целей собеседования хоть «святошу», хоть «отморозка», очень убедительно, но при этом оставался самим собой в глубине души.
А у многих наших как бы мыслящих людей — утратилась эта способность, быть верным самому себе, «возвращаться» к себе (иногда же возникает вопрос: «А и было ли у них какое Я?»). Поэтому они и «мерцают» то «святошами», то «отморозками».
Возможно, на них ещё и пагубно сказались компьютерные игрушки. Нет, не шутеры с брутальными какими-то эффектами. А вот спокойные вполне стратегухи вроде «Цивухи».
Там ведь как? Там, если нужна территория и выход к каким-то ресурсам — нападаешь и отжимаешь просто потому, что имеешь достаточно сил для этого. А иногда, когда игра уже дошла до модернового этапа, и ты запускаешь корапь на Альфу Центавру — просто скучно становится, и ты развязываешь войну просто для оживления геймплея.
Да и в RPG – никто не пытался, сохранившись, начать мочить всех «цивилитиков» и «ментов» просто ради любопытства, чтобы посмотреть, сколько проживёшь и какие будут последствия? Да ладно, все это делали :-)
Но нормальные люди — всё-таки различают игрушку и реальную жизнь. И не игрушки, конечно, виноваты в том, что многие дражайшие компатриоты утратили способность это различать. Они на полном серьёзе мнят себя так, будто играют в «Цивуху» одёсную от Путина против Збига Бжезински.
Ну вот это — случай НЕконтролирумой шизофрении. Когда люди с умным видом изрекают: «Нам нужно сохранить стратегический контроль над Украиной, и для этого любые средства годны!» (мне это говорили медийные российские персонажи и ребята из АП в феврале 2014).
Отвечаешь: «Ты видел, как на Институтской они против снайперского огня шли? Ты их как «контролировать» собираешься? Да попробуешь задействовать какую-то свою агентуру — её тут же перемочат нахер везде, кроме Крыма и Донбасса»
«А, да ладно, на что эти хохлы вообще способны-то? Да легко подожмём их!»
Через пару месяцев, от тех же персонажей: «Ой-ой-ой, Одесская Хатынь!» Ну это на публике. В привате: «Всё равно победа будет наша, мы за ценой не постоим. Мне так прикольно думать».
То есть, это их склад рассудка и психики — они уверены, что всё фигня, всё игрушки, солнце ёбаный фонарь, вообще ничего стоящего в этом мире нет, кроме кокса в ноздрю и скачки к краю пропасти, при полном осознании, что именно к краю пропасти, но зато ветер в лицо.
Это склад — который сформировался на том сознании, что ты будто бы очень зависим должен быть от своей национальной истории, а она оказывается то тем, то этаким непредсказуемым говном. А значит — пошло оно всё нахер, правды нет, морали нет, есть только ветер в лицо.
Я понимаю, что это довольно сумбурный и упрощённый анализ того, что произошло с элитой русской нации, когда она очевидно и массово ебанулась, — так, намётки.
Но я думаю, что именно в этом причины её очевидного «съезда по фазе», когда в публичных проявлениях утрачиваются в принципе понятия «добра и зла», но в быту все при этом остаются очень милыми людьми (просто они - «геополитические игроки»).
Думаю, и для Путина стало критическим то открытие, что это на самом деле не Святополк «Окаянный», а Ярослав Мудрый замочил (заказал) «святых великомученников» Бориса и Глеба, чтобы подставить Святополка, лишить его законного киевского престола, самому в Киеве княжить. Это можно считать сейчас абсолютно доказанным фактом в том интереснейшем политическом детективе начала одиннадцатого века, что именно Ярослав, а не Святополк убил своих сводных братьев. И, хотя коварный мерзавец, оказался Ярослав будто бы толковым правителем (правда, после него и распалась эта Киевская Русь — ну да то мелочи).
То есть, Путин, будучи нервным товарищем, здорово обоссался от Манежки, от этих нациков убогих, — и ринулся искать исторические рецепты успешного управления русским народом. И нашёл в лице Ярослава Мудрого. И пошёл «играть в Цивуху», завоёвывая «киевский престол», теми же методами. Немножко не обратив внимание на то малозначительное обстоятельство, что нынче не одиннадцатый век на дворе, а двадцать первый. Поэтому все самые «коварные» штучки — быстро высвечиваются (быстрее, чем какой-нибудь варяг своей братве в саге поведает, как заказы твои исполнял). Да, ну и масштаб личности — всё-таки несопоставим.
Ну и вот так сложилось, что изрядная (и «правящая», можно сказать) часть активной и политически значимой русской общественности — сейчас действительно пребывает в состоянии НЕконтролируемой шизофрении. В отрыве от реальности.
И вопрос не в том, как это лечить (да уже прочухиваются, начинают озираться по сторонам и лупать буркалами, пытаясь понять, чо это такое было).
Вопрос в том, как гарантировать, чтобы этого не случилось снова.
Но об этом — в другой какой-нибудь заметке. Хотя ответ ясен: «Новгородчина». Такое устройство, где "купцы" рулят, а не "державные строители". Тогда и "инженеры душ", и "сантехники мыслей" - будут обслуживать именно миролюбивый буржуазный интерес, а не раздираться между имперской психопатией и высшими гуманистическими ценностями, "мерцая" то "неземной праведностью", то "беззастенчивым злодейством, которое устало само себя стесняться".