Намедни состоялся забавный диалог с Лёшкой, моим сыном, которому не так давно стукнуло двенадцать.
Исполняя свой родительский долг, я ему поставил на вид, что он слишком много времени проводит за игрушками (он сейчас опробует World of Warships, “Танчики на море») и манкирует домашней работой по математике. Отмахнулся: «А, было б о чём париться. Прогоню те уравнения через прогу — делов-то на пять минут».
Чувствуя некоторый идиотизм ситуации, тем не менее выговариваю (назидательно):
«Подразумевается, что ты их сам решать должен».
Лёшка хорошо чувствует фальшь, ершится:
«А что я огонь должен трутом и луком добывать — это, часом, не подразумевается?»
Пожимаю плечами:
«Вообще-то, ты умеешь делать и это».
Отрывисто кивает:
«Прекрасно! Я умею добывать огонь трутом и луком, я умею решать долбанные уравнения по методу «в гамаке и стоя» - но по жизни пользуюсь спичками и прогой. Are we good on this? And now, please, leave me alone. Respect my privacy... sir!”
Он, вообще-то, спокойный очень парень и доброжелательный, у нас хорошие отношения, но тогда он был очень раздражён. Подозреваю, из-за того, что сливал в свои кораблики раз за разом — когда привык, что в танчиках «тащит».
Решаю немножко «подавить авторитетом»:
«Слышь, мелкий, а ты не оборзел? Ты мне, сопредседателю попечительского совета Школы, говоришь, фактически, что болт намерен положить на образовательную методику этой Школы».
Взвивается, буквально выпрыгивает из кресла:
«О да! Ты ведь создал эту школу специально для меня — и я должен оправдать ожидания. Что дальше? Гарвард для меня прикупишь? Сколько мне это терпеть? А знаешь, что? Пожалуй, уйду я из дома — а долбанную школу можешь себе оставить! Можешь там свой бюст перед входом водрузить. А я — всё. That does it! Enough is enough».
«Oh yeah, hit the road Jack! And don't you come back no more, no more, no more!”
Лёшка:
«Я серьёзно! Я не шучу! Я тебе отпишу потом, когда устроюсь».
Думаю про себя: «Да, он знает, что я сам фактически сбежал из дома в другой город, только бы не быть обязанным протекции со стороны моего Oldman'a. Но мне, правда, семнадцать было, а не двенадцать. С другой стороны, я тогда почти совершенно не умел стрелять, а Лёшка — умеет очень хорошо».
Он, между тем, собирает вещи в рюкзак. Запихивает ноут в сумку.
«Ладно, - говорю. - Если ты серьёзно — то я тоже буду серьёзен. Извини за эту... подколку с цитатой из песенки. Но, надеюсь, ты уделишь мне пару минут на прощание?»
Поворачивается, во взгляде — некоторое недоумение. Обнимаю его за плечи:
«Давай присядем, что ли, на дорожку... Знаешь, сын, не могу отрицать, что моё сердце окунулось в пучину тоски и тревоги. Понимаю, это эгоистично — но это естественно. Тем не менее, я всегда предвидел этот день, знал, что рано или поздно он наступит. Глупо отрицать неизбежное. Того глупее — противиться ему. Реки сливаются — а дороги расходятся. Дороги, которые мы выбираем. Они не всегда бывают ровными, не всегда прямыми — но это дороги, которые выбираем мы сами, и никто другой. И честно скажу, я горжусь твоим выбором!»
Он — молчит, сопит. Продолжаю:
«Что ж, если ты сам решил, что способен выбрать свой путь — значит, так и есть. Ибо как иначе можно понять, что настало время, и кто бы решил за тебя? Со своей стороны я постарался дать то, что должен дать любой нормальный отец — и на том... mission accomplished, что называется. У тебя есть твой Вальтер и ты умеешь с ним обращаться. У тебя есть... - достаю связку ключей из кармана, кладу на стол. - Это от Бэхи, которой я всё равно не пользуюсь. Да, тебе понадобятся колёса, и, думаю, ты примешь этот прощальный подарок».
“Конечно, поначалу будет нелегко. Возможно, тебе придётся ограбить пару-тройку автозаправок. Но я надеюсь, ты легко уйдёшь от полицейской погони даже на простреленных колёсах. Я верю в тебя, мой мальчик. А как достигнешь ближайшего большого города — тебе стоит поискать там Гильдию Воров и присоединиться к ней...»
Фыркает: «Не буду я в Единую Россию вступать!»
Треплю его по волосам: «That's my boy!”
Я говорил ровным, тихим, проникновенным голосом, задумчиво, немного мечтательно — и это сработало.
Всё, он успокоился. Больше не дуется. Только лыбится:
«Откуда бы у тебя в кармане ключи от Бэхи, когда ты и правда ею почти не пользуешься? Это ж от Туарега? А его — хрен ты мне отдашь! И вообще, блин, думал тачкой от меня отделаться? Размечтался!»
Да, знаю. И вижу, что «он вернулся». Вообще-то, у него редко бывает то, что можно было бы назвать даже не «истерикой», а «приступом раздражительности». Дальше, вероятно, будет чаще и сильнее. Это естественно. Но, думаю, уж как-нибудь смогу «порамсить». С невольничками на плантации удаётся, а с родным Исчадием — только-то и разницы, что он знает, что я не подвешу его на дыбу (невольнички — не вполне в этом уверены... что и требуется для завоевания сердца подростка).
В целом же, я всякий раз офигеваю, когда мне начинают чего-то втирать про трудных, неуправляемых подростков, подразумевая под этим собственных детей, которых знают с момента зачатья. «Ну никакого сладу с ними нету!»
Такие родители похожи на персонажа какой-нибудь итальянской комедии, который, сидя за рулём, в иступлении молотит кулаками по торпеде: «Да заводись же ты, чёртова колымага!»
Не, от этого машина не заводится. И подростковую истерику не купируешь встречной родительской истерикой. Ну и когда ты считаешь пятнадцатилетнее существо «неуправляемым» лишь по той причине, что не можешь заставить его приходить домой до полуночи, не пить пива и учить уроки — попробуй сделать это с двадцатипятилетним.
Вообще, как-то вот само понятие «трудного подросткового возраста» - оно и появилось-то в последние лет сто, не более.
Прежде — да может, подростки и были душевно ранимыми психически нестабильными, своенравными и своевольными, но не было никого, кроме них самих, для кого б это создавало проблемы и вообще как-то парило.
В низах общества - «Что? Ощутил себя самодостаточной личностью и хочешь жить своим умом? Да я этого тринадцать лет ждал, вот с самого твоего рождения! Котомку в дорогу помочь собрать — или сам?»
В верхах - «О, сынок, ты уже вернулся из Итона? Надо же, как время летит. А у меня для тебя как раз подарочек. Вот, офицерский патент и назначение в Индию. Ну да чайку попить успеем. А там, глядишь, лет через десять снова свидимся».
Не то — в наши дни. Нынче детей заводят (когда это не сбой контрацепции), чтобы...
Да главная проблема в том, что нынче большинство людей, заводя детей, просто сами не отдают себе отчёт в том, для чего это делают, когда легко могли бы этого избежать.
И когда дети подрастают — начинают нести всю эту пургу: «Да я всем ради тебя жертвую, ради твоего блага, чтоб ты было счастливо, я тебе всей душой добра желаю».
Чушь и враньё! Ты НИЧЕМ не жертвуешь и всё делаешь — для СВОЕГО блага. И завёл ты ребёнка — чтобы получить на руки живую игрушку, которая тем более прикольна, чем больше ты её «развиваешь». Чтобы, возможно, гордиться тем, какое оно у тебя славное получилось, твоё изделие. На это и направлены все твои действия. А если б ты ему просто и тупо счастья желал — да подсадить на гердос, снабжать дозняком, и всех забот. Оно — будет счастливо до усрачки. Вот только — не очень «интерактивно». А ведь в этом главный кайф — в живом человеческом общении.
Даже когда эта игрушка капризничает и взбрыкивает — это всё равно интересно и прикольно. Это даже куда занятнее и прикольнее, чем если б она перманентно была послушной и безынициативной до овощного состояния.
Вообще, полезно осознавать, что всё, что ты ни делаешь в жизни — ты делаешь для СЕБЯ. Даже когда рискуешь жизнью. Просто это означает, что тебе так комфортней. Что иной вариант был бы менее комфортен. Осознание своего абсолютного, сущностного, неотъемлемого эгоизма — это первый шаг к тому, чтобы не быть жлобом и придурком.
Особенно это важно в отношениях с детьми. Когда ты осознаёшь, что сгораешь на алтаре служения им просто потому, что тебе это нравится — меньше бывает крика, треска и копоти. Меньше поползновений устраивать надрывные сцены в духе: «Да я для тебя всё, а ты, а ты...»
Становится куда проще сесть и поговорить, в ровных тонах, даже шутливо. Дети это ценят.
С другой стороны, они ценят и манифестации самопожертвования. Но не так, как это, возможно, вам хотелось бы. То есть, когда вы распинаетесь о том, как печётесь о его благополучии, что это высшая для вас ценность, а он, такой-сякой неблагодарный, нервы вам портит, седины в гриву добавляет — поначалу можно будет развести его на жалочку. Но при этом где-то на подсознательном уровне, возможно, он примет к сведению, что вами очень легко манипулировать, вас очень легко шантажировать. Когда его благополучие для вас - всё, это означает, что он может иметь рычаг давления на вас, угрожая собственному благополучию.
Нет, разумеется, он так не мыслит — не продумывает стратегию сознательно. Как правило. Но она инстинктивно вырабатывается. В порядке поиска оптимальных путей к решению такой задачи, как «чтобы предки не напрягали, но ублажали».
И если это возможно — то почему бы подростку не пользоваться такой стратегией (пусть и неосознанно)? «Ой, я такой трудный, я такой ранимый, у меня даже суицидальные стремления могут быть, если чуть обидеть, и вместе с тем — я самодостаточная независимая личность. Намёк понят?»
Мне не раз доводилось наблюдать, как чрезмерная серьёзность (как недостаток игривости) в отношениях родителей и детей доводила тех и других до натуральных психозов, превращала их жизнь в ад. И это могло касаться вполне умных и успешных людей — но их единственная беда была в том, что они всё воспринимали слишком серьёзно. Мало находится взрослых родителей, которые могли бы сказать: «Знаешь, никогда нельзя забывать, что в любой момент на нас может упасть очередной гигантский астероид из космоса, и мы все умрём. Но в те последние минуты, пока он будет падать, я буду вспоминать самые светлые моменты нашей семейной жизни». Вместо того, чтобы читать нотации про свою жертвенность и ожидаемую (от ребёнка) благодарность.
Впрочем, у той Корпорации, к которой я имею честь принадлежать — очень большой опыт психологической помощи в подобных делах. Собственно, в этом и состоит значительная доля нашего успеха. Замочить или закошмарить — могут многие в этом мире. А вот порешать семейные проблемы какого-нибудь сенатора или магната с его взбалмошной малолеткой — это сложнее.
Но не для нас. Наш стандартный метод возвращения семейной гармонии — имитация киднеппинга. Ну как, имитация? Не, ребёнко — оно вполне уверено, что его на самом деле похитили. Никакой жести, конечно, но — оно быстро убеждается, что это не клоуны какие-то, что это довольно серьёзные люди. И это образует некоторый шок, некоторый стресс для подростка. Что и нужно. Пара дней в подвале — и возникает довольно сильная тоска по дому. Многое переосмысливается в отношении к предкам. По возвращении — отношения теплеют и надолго. Больше человечности появляется, когда подросток осознаёт, что его родители всё-таки лучше тех хмуроватых ребят в чёрных масках :-)
Есть, впрочем, и другие приёмы, вроде «контролируемой плохой компании». Мы вообще любим розыгрыши и достигли немалого мастерства в них. Но, естественно, наши услуги стоят недёшево, мягко говоря (хотя не всегда в деньгах расплата, ведь не имей сто рублей, как говорится).
Тем не менее, любой родитель, когда его чадо, достигнув возраста гормональной ломки, начинает хандрить и взбрыкивать - может, вместо нудных нотаций, выдать что-нибудь такое:
«А вот представь, что идёшь ты из школы... или, вернее, из игрового клуба, где прогуливал школу... рядом притормаживает машина, тебя хватают, затаскивают в салон, вяжут руки, налепляют скотч на рот... Господи, как же мне это порой хочется сделать!.. надевают чёрную шапочку по самый подбородок... Вывозят за город, заталкивают в какой-то сырой холодный подвал... Ты слышишь голос: «С папа своим сейчас телефон говорить будешь, да? Жялобно ошен. Мы тебе чичас правый яйцо отрэжэм, чтобы проще жялобно!» Ладно, этого они не говорят и не делают. Это так, к слову пришлось. Но они подносят телефон, и ты слышишь там мой голос. «Сыночек, это ты? Зачем, бога ради, ты связался с ИГИЛом, как мне тут сказали?» И что ты ответишь? «Не суйся в мои дела!»?»
В общем, чтобы вернуть управление над взбрыкнувшим малолеткой, когда ты не можешь вывесить его на дыбе часика на три, - нужно немножко так загрузить его. Ментально. Что очень несложно. Для взрослого человека, если он реально взрослый. Желательно — с юмором, живенько, чтобы ему интересно было. Дети вообще любят и ценят игривость.
Но верно и для любых проблем: чем проще, менее надрывно они воспринимаются — тем проще решаются.
Что до Лёшки с его уравнениями — то мы порешали так. Мне будет пофиг, каким образом он домашние свои работы делает, но если на итоговой полугодовой контрольной (где компьютером не воспользуешься) получит пятёрку — накину десять штук к карманным деньгам за зимние каникулы (рублей, конечно). Если ниже — вычту червонец. За нахальство такое, «сейчас в кораблики доиграю, а потом за пять минут через прогу всё порешаю».
Не, ну говорят же, что «математика ум в порядок приводит». Может, для того и стоит её в школе учить даже тем, кому потом она нахер не нужна будет. У меня самого преимущественно пятёрки были и по алгебре, и по геометрии — и 15 процентов от 200 я и сейчас могу за секунду в уме посчитать, получше иных уважаемых университетских ректоров (которые, правда, куда дальше моего от школы). А вот ни одного доказательства пятого постулата Эвклида — хоть убей не воспроизведу.