Мне иногда пеняют, что отвлекаюсь в этом блоге от военно-политической тематики и ухожу в дебри то лингвистики, то антропологии — но что сейчас писать о политике?
На Донбассе затишье, на Украине выборы (если кто-то захочет написать: «Увидел «на(!) Украине» и не стал читать дальше» - самое время, и не читайте :-) ). Но это не моё дело, выборы на Украине. Украинцы сами как-нибудь разберутся. Я же вполне удовлетворён тем ощущением, что Порошенко вряд ли заделается каким-то диктатором, но и вряд ли допустит до власти того, кто мог бы заделаться диктатором. Это, вероятно, и есть главная функция государства - «местоблюстительство»; всё остальное граждане могут делать сами.
В Сирии всё идёт к тому, что «Новороссия» рано или поздно будет там драться с ан-Нусрой и ИГИЛом, и мне в таком разе - «чашечку кофе». Если б меня читал Башар Асад, я мог бы предупредить его, что русские друзья скорее всего грохнут его, как только подыщется более адекватная замена, но, честно говоря, плевать (он тот ещё мудак, не жалко).
В самой России — сейчас тоже ничего, заслуживающего упоминания. «Воруют». Ну и пусть себе воруют. В данный исторический момент коррупция — это очень и очень хорошо.
Поэтому, поговорим лучше о языкознании.
Никогда не скрывал, что в той Корпорации, к которой я имею честь принадлежать, уделяется большое внимание изучению иностранных языков, хотя бы потому, что, по нашему убеждению, билингвальность, умение переключаться в иной «языковой регистр», тренирует ум и позволяет лучше понимать неоднозначность очень многих вещей в этой жизни. Ну и чисто практическое значение, конечно. Особенно, когда речь идёт об английском, который, нравится это кому или нет, - «язык №1» на планете, «лингва франка» современного мира (так было не всегда, и возможно, так не будет всегда, но вот сейчас — это так).
На своей страничке на Прозе.ру я набросал несколько таких «лекций» о нашей методологии и об английской грамматике как таковой.
Методология в целом сводится к тому, чтобы убедить студента: ничего сложного в английской грамматике нет. Лексический объём — да, очень большой, вероятно, самый большой из всех языков в мире, хотя, конечно, не надо знать ВСЕ слова для повседневного общения. Идиоматика и фразеология — очень развитые. Причём, какие-то выражения употребляются повсеместно, какие-то — лишь в специфических вариантах английского. Но вот именно грамматика — она в английском проще, чем в любом другом индоевропейском. Гораздо проще. Она вообще элементарная и интуитивно понятная.
Мы в этом убеждаем, отчасти, поскольку так и есть, а отчасти — чтобы ободрить студента. Чтобы он перестал бояться каких-то школярских ошибок, не впадал в ступор, а расслабился и начал получать удовольствие от языка, даже если владеет им на зачаточном уровне покамест. То есть, чтобы «разболтать» его, как мы это называем.
И вот давно подмечено, что когда чел учит английский практически с нуля (хотя на самом деле в современной России нет людей, которые бы вообще не знали ничего из английского, если только их не вырастило семейство медведей в лесу) — это легко прокатывает. Но если он имел несчастье учить английский в каком-то злачном месте вроде средней школы — он начинает «пузырять» своим знанием не языка, а его сложности.
«Как это, элементарная грамматика? Ну да, нет родов, нет склонений и падежей, но вот грамматика глагола — это ж тихий ужас! Взять хотя бы Tenses!”
Да, да, да.
Ох уж эти ужасные tenses.
Все учителя говорят: «В русском у нас всего три времени глагола, а в английском их — ДВЕНАДЦАТЬ как минимум! А на самом деле — ШЕСТНАДЦАТЬ, потому что есть ещё Future in the Past(чисто российское, на самом деле, изобретение, от которого нейтив-спикеры тихо выпадают в осадок, когда узнают, что у них такое есть, как отдельная грамматическая категория). А если взять возвратные формы — так получится ТРИДЦАТЬ ДВА глагольных времени!»
Ээээ....
Вот я всё-никак не могу дописать свою «лекцию» из помянутого цикла, посвящённую этим Tenses, поскольку начать разговор о них придётся с откровения, что на самом деле их нет. Что, как понимаю, может прозвучать несколько неожиданно и даже скандально для людей (включая и нейтив-спикеров), которые веками привыкли изучать эти пресловутые таблички с Tenses.
Но что я имею в виду? Именно — следующее.
Вот что такое «проспрягать глагол»? Это значит выдать его формы, изменяемые в зависимости от лиц, времён, наклонений. Морфологически изменяемые. Путём добавления тех или иных суффиксов, окончаний, в иных случаях и приставок (флексий, если более широко и собирательно). Которые, как кубики, присовокупляются к неизменной основе (не всегда, на самом деле, неизменной), и получаются новые смыслы. Поэтому нужно запоминать, какие кубики какому смыслу соответствуют (хотя сами по себе эти «кубики», суффиксы и окончания — не имеют вообще никакого смысла; поэтому их приходится именно «зубрить»).
«Делать» - это форма инфинитива, на что указывает окончание «ть», основа - «дела-».
«Делаю» - это форма первого лица единственного числа настоящего времени.
«Делали» - это форма множественного числа прошедшего времени.
«Делавший» - это форма причастия прошедшего времени единственного числа.
«Делающие» - это форма причастия настоящего времени множественного числа.
То есть, понятно, о чём речь идёт? Вот эти флексии, которые сами по себе не нагружены никаким смыслом, но если их зазубрить — то будешь понимать, какая перед тобой форма глагола, что она означает (как думают наивные иностранные юноши, начинающие изучать русский язык, но о его подводных камнях — после :-) ).
Примерно то же — наблюдается в латыни. Я не буду приводить примеры, но вот там тоже спряжение глаголов по лицам, временам, наклонениям, равно как образование отглагольных форм (причастие, деепричастие, аорист) осуществляется прибавлением к основе тех или иных флексий (суффиксов и окончаний).
При этом, латынь, за время своего существования в качестве живого языка Pax Romana – была очень хорошо препарирована грамматиками, которые всё там разложили по полочкам, а потом очень долгое время (вплоть до девятнадцатого века, а отчасти и до сего дня) оставалась языком образованных людей всей Европы.
Поэтому люди, которые закладывали основы английской научной грамматики — они, во-первых, на латыни говорили лучше, чем на английском, а во-вторых — они пытались описать этот язык по образу и подобию латыни, опираясь на грамматические труды, относящиеся к латыни. Подразумевая, при тогдашнем уровне лингвистики, что все языки в грамматической основе своей примерно одинаковы, и на все на них можно натянуть уже готовый латинский описательный шаблон.
Но в отношении английского — тут «промашка вышла ужасная».
Английский, в основе своей — вообще-то германский язык. Там нет многих заморочек, которые имеются в латыни (например, нет грамматического будущего времени, только смысловое; как и в русском, в общем-то). И многие смыслы, которые в латыни обозначаются специфическими суффиксами и окончаниями, в германских по-другому передаются.
Но и из всех германских, ко времени своего формирования в более-менее современном виде, английский выделяется тем, что у него порезано большинство флексий, указующих на конкретную форму глагола.
Вот, скажем, инфинитив в германских языках — он исторически кончается на -n. Это сохранилось в современном немецком (singen, sehen, geben). В английском — нет.
Почему? Потому, что с Нормандским завоеванием произошла очень серьёзная французская лингвистическая интервенция, весь новый этот нормандский нобилитет говорил на старофранцузском (который сам по себе — «варваризированная об франков» латынь), и в английский обиход вошло много французских (латинского происхождения) глаголов, у которых инфинитив кончается на -r.
И забавно вычитывать у того же Чосера перлы вроде «pleasen”. Это старофранцузский глагол, pleaser («ублажать», «радовать», отсюда и «мон плезир»), но вот ему присобачивается германское инфинитивное окончание даже такими образованными людьми того времени, как Чосер.
А кончилось тем, что просто вообще и всякие инфинитивные окончания англичане бросили в печку, чтобы не путаться между -er и -en, и получилось, что форма инфинитива у них абсолютно совпадает с формой настоящего времени.
Ну и по многим другим фронтам этот клэш между германским языком и «как бы» романским привёл к тому, что отлетели флексии, остались только основы. А смыслы — передаются комбинированием разных слов.
Собственно у глагола английского — есть всего... ну, давайте посчитаем, сколько морфологически отличных форм!
Значит, инфинитив, который абсолютно равен всем формам настоящего времени, за исключением третьего лица единственного числа, где добавляется -s (хотя, рискну утверждать, и эта форма угасает: сплошь и рядом нейтив-спикеры манкируют этим -s в третьем лице в разговорной речи, не говоря уж про he don't вместо he doesn't у половины, наверное, амеров)
Форма прошедшего времени. Которая образуется прибавлением -ed у «правильных» глаголов, и несколько по-другому — у «иррегулярных» (о чём речь дальше).
Форма действительного причастия настоящего времени, она же деепричастие, она же герундий. То есть, «инговая» форма.
Форма страдательного причастия прошедшего времени, которая «ед-ная», совпадающая с прошедшим временем у «правильных» глаголов, и несколько отличная — у иррегуляров.
Вот, собственно, и ВСЕ ипостаси английского глагола, которые он имеет чисто морфологически.
Дальше, для выражения конкретных смыслов таким будто бы скудным арсеналом — используются всякие «вспомогательные», но не то чтобы совсем лишённые смысла слова. «Быть», «иметь», «соизволять», «быть должным». Be, have, will, shall.
Ну и разумеется, с самого начала нужно очень крепко вдолбить в голову, что не «у меня есть», а «я имею». Как я это называю - «частнособственническое отношение к грамматике».
И когда человек учится говорить «я имею кое-что сказать» («I have something to say”), и это для него уже не «одессизм» - он учится и говорить: I have done the job или I have the job done.
В первом случае это present perfect (великий и ужасный!), а во втором - просто «я имею, плюс дополнение, плюс пассивное причастие»?
Это офигенно важное различие! В академических кругах, возможно.
А в наших — мы просто учим людей, как выражать свои мысли имеющимися средствами, вот этими «служебными словами». И не париться над тем, как бы эти конструкции назывались «академически».
Это в латыни и романских языках (где, на самом деле, дикий бывает треш и угар, из-за сочетания латинских и германских грамматических паттернов) нужно запоминать, штудировать, зубрить флексии, определяющие грамматическую роль глагола.
В английском — этого нахер не надо. В английском те же смыслы — передаются не через флексии, а через вспомогательные слова. И если конструкции с этими вспомогательными словами нужно выделять как особые грамматические категории, tenses – так я легко вам новых накидаю.
«Прошедшее регулярное нейтральное»: I used to give a bottle of whiskey to my boss once a week (Каждую неделю я вручал своему шефу бутылку вискаря). Образуется служебным словом use + inf.
«Прошедшее регулярное приятное» - I would drink a bottle of whiskey at once should my boss go out (Я норовил усосать боттл вискаря за раз, стоило моему шефу отлучиться).
Ну а почему нет-то? Ведь слова used to и would в этом значении — они вполне образуют новые «tenses”. Или всё же нет?
Более того, я вам и в русском могу накидать новых «tenses”, как отдельных глагольных форм.
Говорят, в русском есть три времени глагола? Я бы сказал: «два с половиной». То есть, имеются глаголы совершенного вида, имеющие только прошедшее и будущее, но их будущее абсолютно грамматически совпадает с настоящим временем глаголов несовершенного вида, у которых есть и прошедшее, и «как бы будущее». Образуемое конструкцией «буду + инфинитив».
Но вот как насчёт модификаций вроде «говорили — говаривали», «сидели — сиживали», «плыли — плавали»?
Чем вам не форма глагола, которую нужно включить в таблицу как некое особое проявление «tenses”?
Вот в испанском есть очень близкое явление, так называемый «имперфект». Где «hablamos” - “говорим» (а также и «говорили», хотя в других лицах и спряжениях другая форма будет в прошедшем, не будем углубляться в это), а «hablabamos” - ну именно (мы) «говаривали».
Кто-то спросит, а не родственны ли этот испанский суффикс «-ba” и русский «-ва»? Ещё как родственны, но — это уж тема отдельного эссе.
Тема данного эссе (если эту куцую заметку можно так назвать) — что в английском всего этого ПРОСТО НЕТ.
Ну вот НЕТ там tenses, нет там особых глагольных форм, помимо перечисленных четырёх, которые бы имели какие-то грамматические признаки за счёт флексий, что надо было бы заучивать. Всё — через комбинации слов, имеющих, в общем-то, смысл. Have, be, will, shall.
И постигать этот язык, конкретно английский, нужно не через дурацкие таблички с этими tenses, а через то, вот какой конкретный смысл ты хочешь выразить, имея такие «скудные» грамматически детерминированные ресурсы.
А не пытаться создавать конструкции из этих табличек, а потом думать, какой бы смысл они могли иметь (как это предлагается в школах: «А ну-ка, залуди нам пример future in the past perfect continuous(progressive)! - - I thought I would have been digging for two hours by the daybreak”
Да возможно — но очень редко кто так скажет из нейтив-спикеров. Другие найдут средства выразить ту же мысль. Потому что средства эти существуют для того, чтобы сказать, чего ты хотел сказать — а не для того, чтобы ты подстраивал свою речь под табличку.
Поэтому смешно очень бывает выслушивать от ребят, которые раньше учились в школе и там кое-как постигли основы английской грамматики в представлении наших школ, вопросы вроде: «А почему вот говорят в фильмах: «Yeah, we did it!”? Ну ведь правильно же было бы - «We have done it!”
Ага, спросить забыли, носители языка, как им выражаться по инструкции ВЦСПС! :-)
Они хотят подчеркнуть тот смысл, что их дело было трудным, возможно опасным, но они — did it! А не то, что у них сейчас сам собой образовался результат (мы имеем это сделанным, we have done it).
Вообще, вот много наверчено херни вокруг различения простого прошедшего времени (собственно, единственного прошедшего времени в английском) и «перфекта» (have done).
Голденков, вот, который проделал неплохую работу по систематизации современной идиоматики американского английского (чему в школах в советские времена не учили никак, а сейчас — учат очень слабо) — предлагал сопоставлять обычное прошедшее время с несовершенным видом наших русских глаголов, а perfect – с совершенным.
Но это, я бы сказал, паллиатив, на самом деле. Который может вводить в заблуждение.
Вот, скажем, «едал я устриц» - это какой вид в русском? Несовершенный. А по-английски та же мысль будет выражена как «I have eaten them oysters” («Я имею «опыт» поеденными устриц»).
Но если компания заготовила устриц для ужина, а тут выясняется, что кто-то их сожрал, то скорее всего спросят: «Who the fuck ate the fucking oysters? – “Oh, my bad, I did. I just didn't know they are those oysters”
Где загорится «красный свет» в процитированных фразах? На «I just didn't know they are”. Вот это — реально может напрягать. Поскольку это нарушение того, что принято называть sequence of tenses (согласование времён).
То есть, надо понимать. Английский — это язык с предельно упрощённой грамматикой, там отброшены почти все морфологические признаки словоформ, но всё-таки должно оставаться чего-то святое и незыблемое. И для англофонов это — привязка ко времени. Если ты говоришь «Я не знал, что они...» - должно следовать «были», а не «есть». Поскольку речь идёт о прошлом. Именно поэтому, собственно, так бредово и звучит для нейтив-спикеров эта русская категория future in the past. Ибо для них — а как иначе-то, когда речь о событиях в прошлом? Естественно, там будет would как прошедшая форма will, если в принципе речь о прошлом.
Ну вот такие бзики нужно понимать, как и то, что в целом английская грамматика, включая глагольную — настолько проста, что дальше некуда.
Однако вот остаётся такой зубодробительный массив, как иррегулярные глаголы, которые даже в этих крайне ограниченных грамматических формах — являют некоторое своенравие (в действительности, только в двух формах: прошедшего времени и пассивного прошедшего причастия).
И студенты жалуются: «Ну это ж невозможно совершенно уразуметь! Почему drink-drank-drunk, и swim-swam-swum, и вроде ты ухватил тенденцию, но тут же — think-thought-thought и bring-brought-brought, а blink – вообще, сцуко, правильный глагол?!»
Я знакомился со многими попытками классификации этих германских глаголов в английском, знакомился с методиками их как бы удобного запоминания, но могу сказать одно: их нужно тупо заучивать в каждом конкретном случае и даже не пытаться делать обобщения. Вот как есть — так есть. Когда лет через двести английский язык отделается от этих иррегулярностей — тогда будет по-другому (тогда другие иррегулярности всплывут :-) ).
Но это не такой уж большой объём для заучивания. Однако студенты порой ворчат и на это: «А вот в русском — как-то без неправильных глаголов жили всю дорогу, и не жужжали!»
Ндя? Правда?
Не, ну я не беру в расчёт вот эти пресловутые глаголы, имеющие в инфинитиве форму первого спряжения, но спрягающиеся по второму: слышать-видеть-ненавидеть, гнать-держать-терпеть-смотреть, а до кучи и «пиздеть».
Их-то коварная сучность больше на письме выражается, а не на слух.
Но вот как насчёт глаголов вроде «нести»? Я — что делаю?
«Несу», правильно.
А если «везти», то как будет первое лицо настоящего времени?
«Везу», правильно.
“Oh, I've got it! Нужьно просто убирать эту тэ, райт?»
Да. Почти. «Мести — мету». «Скрести — скребу».
«О, я понял, это всё неправильный русский глагол вообще, вот с этим «ти» Это я заучу по штука, райт? Но остальные — все же правильный».
Конечно. «Косить — кошу. Просить — прошу».
«Ну да, вот о чём я и говорил: есть же общий паттерн»
«Взять — возьму. Обязать — обяжу. Изъять — изыму».
«Ну, есть всё же... какой-то... общий... паттерн...»
«Победить - ?»
«Побежу... побеждю... Ну как правильно-то?»
«Расслабься, пэл! Ни один русский не знает, как правильно будет первое лицо от глагола «победить». Вернее, знает, что просто нет такой формы. И это антишпионская такая фишка. Как и многое другое в русской грамматике».
«Хотеть — хочет».
«Лететь — летит (но «лечу»)
«Потеть — потеет».
Ну и поговорим после этого про «неправильные глаголы»! :-)
И вот нам, которые выросли в обнимку с русским языком, это всё не кажется сложностями (кроме первого лица «непрошедшего» времени от глагола «победить», конечно).
А для иностранцев, которые учат русский, поверьте, это ад, вот вся эта хаотичность, которая усугубляется и очень сложными грамматическими правилами образования словоформ через флексии, и там тоже правило на правиле, исключение на исключении.
Английский — он несоизмеримо проще в освоении, несмотря на богатейший свой вокабуляр. Ибо чисто грамматическая его структура — она реально очень простая. И когда не пугаться мнимых страшилок на её счёт — она постигается очень легко.