В последнее время я много писал о военных разработках той Корпорации, к которой имею честь принадлежать — ну потому что они уже давно не секретные по своему функционалу (и потому, что, разумеется, я безответственный сетевой пиздобол, который за базар не отвечает нисколько и не думает отвечать, а вот абы чего брякнуть, дав шенкелей пегасу своей неуёмной фантазии :- ) ).
Иногда я предваряю очередную такую «сказочку дядюшки Тёмуса» фразой: «мои юные друзья часто спрашивают».
И это действительно так. И ученички нашей Корпоративной школы, где я состою сопредседателем попечительского совета, и мои невольнички с Калужской плантации (которых мы включили в систему подготовки кадрового резерва) часто спрашивают: «А вот наверняка же есть у нас (в смысле, именно у НАС, а не у российского ВПК) крутейшие ракеты, чтобы любой корабль сразу бум — и пополам?»
Ну что сказать? Эти ребята — они, во-первых, подростки, во-вторых — пока ещё «цивилитики». А потому - «теоретически кровожадны». «Саблезубые кролики», как мы это называем.
Бывают и постарше «детишки», которые могут называть себя «православными», или «либералами», или «патриотами» - но при этом сладострастно рассуждать о том, как бы побольше отправить американских морячков на корм рыбам или изобрести «генетически ориентированное» ОМП против негров, или просто радуются «жареным бурятам» в российских танках, которые, конечно, совершенно преступно использовались в этой насквозь блядской Донбасской Авантюре Кремля, но мне, признаться, скорее жаль этих простодушных «чингизидов», которые просто имели неосторожность довериться российскому политическому руководству.
Здесь вот вспоминается одна миниатюра Аверченки (которого я очень люблю, но сейчас не стану искать текст), где собираются эмигранты, потерпевшие от большевиков, и начинают соревноваться в том, кто более мучительную придумает казнь для Ленина и Троцкого, попади они в лапы сих бескомпромиссных мстителей. И вот очень креативные такие предлагаются варианты, людьми совершенно мирными и гражданскими, но как доходит до военного — он всё обламывает. Говорит: «На поле боя я б их, естественно, пристрелил. Но если возьму живыми — отдам суду, и пусть он решает, что с ними делать».
Да, вояки, как ни парадоксально, бывают гуманнее и трезвее озверевших от горя и обиды гражданских.
А уж для той Корпорации, к которой я имею честь принадлежать, гуманизм — это основополагающая фишка. То есть, мы добры ко всем живым существам, но просто различаем, какой именно доброты хочет конкретное живое существо.
И вот бывают такие существа, которые мнят себя носителями эксклюзивно высокой духовности, но при этом терзаются неким когнитивным диссонансом, когда вынуждены мараться об всякие компьютеры, мобильные телефоны, которые созданы явно не в их системе духовности, и от этого диссонанса они норовят устроить бойню, чтобы побыстрее предстать перед своим создателем, чтобы он ответил им на их вопросы.
В этом случае мы видим свою гуманистическую задачу в том, чтобы не заставлять этих людей ждать так долго. Чтобы они могли опустить такой промежуточный этап, как убийство непричастных. То есть, назвался носителем «высшей духовности», назвался «борцом с миром потреблядства», выразил готовность именно с оружием в руках (или с лифчиком шахида на сиськах) поражать этот неправильный мир — считай, купил билет на свидание с той высшей силой, которая тебе там всё объяснит в мире ином, то ли ты прав, то ли не прав. Наша задача — чисто транспортная. И гуманистическая. В том смысле, что мы готовы подарить каждому своё. Кому надо — столь желанную встречу с Высшими Силами. А прочим — избавление от тех, кто этой встречи столь страстно алкает, не найдя себе места на земле сей грешной.
К воякам, однако, отношение несколько иное, нежели к террористам или бандитским отморозкам (будь сии последние игиловские или лугандонские).
Это отношение, выросшее прежде всего в Европе, основано на том, что война — конечно, «продолжение политики» (когда исчерпаны дипломатические средства разъяснения спора о том, кто кому морду набьёт на школьном дворе), но стороны не ставят себе целью тотальное подчинение или уничтожение друг друга. И после войны — будет мир. Когда снова рыцари разных сюзеренов будут дружить, ходить друг к другу в гости, пировать, и вспоминать, как круто задавали друг другу жару, гордясь собою в целом как некой «кастой», довольно интернациональной в основе своей.
И многое, конечно, испоганилось с этим ростом национализма, с вовлечением широких масс в высокую политику, когда и мнение пейзан вонючих стало чего-то значить :-)
Но в целом — между военными элитами сохраняется такое взаимоотношение, что мы-то братья, даже когда дерёмся друг с другом, и лучше бы избегать какого-то чрезмерного братоубийства. Лучше избегать такого дерьма, которое нам потом будет мешать мириться и пировать, омрачать наше неизбежное дальнейшее сосуществование.
И поэтому — возникла такая вещь, как «обычаи войны». Которые кажутся иррациональными на первый взгляд, по поводу которых возникало много споров. Вроде того, что - «Почему нельзя добить из пулемёта выпрыгнувшего с парашютом вражеского лётчика, которого я сбил? Да он, сука, опытный пилот, он сейчас приземлится, ему дадут новый самолёт — и он продолжит бить наших!»
А вот потому нельзя, что война рано или поздно кончится, и нужно будет снова выстраивать добрые отношения с бывшим противником. А для этого — всё-таки важно подчёркивать, что стороны бывали рыцарственны и гуманны. После чего можно, скажем, устраивать трогательные шоу, где бы пилот F-117, сбитый над Югославией, и сербский зенитчик, который его сбил — вместе жарили яичницу, пожимая друг другу руки, похлопывая по плечу, и благодушно посмеиваясь: «Хо-хо, а вы нам много сюрпризов преподнесли, сыкины дети, следует признать!» - - «Мы постарались, но вы, сукины дети, слишком круты всё-таки оказались!» - - «Да вы сами крутые, черти!» - - «А может, выйдем и подерёмся, чтоб узнать, кто круче?» - - «За огнём следи, ага!» :-)
Ну то есть, европейский путь войны — такой, чтобы её всё-таки можно было закончить как-то по-доброму. Не, понятно, что когда война начата — там зачастую идёт эскалация ожесточённости, вплоть до тотально негуманных действий, но всё-таки они считаются вынужденными, а не желательными. Желательно — наименьшее число человеческих жертв.
Этому подчинено и развитие вооружений, что у официальных государств, что у нас, как у никем не признанной транснациональной военной компании (и вообще секретной, и вообще — существующей лишь в моих фантазиях, конечно).
Поэтому, скажем, у нас есть тактический комплекс «Сюррикен», позволяющий уверенно поражать любые тактические единицы на поле боя (и главная его фишка — в скрытом пуске, в замедленном включении маршевого двигателя ракет), но в последних противотанковых модификациях мы работаем не над тем, как бы эта ракета, делая горку на башенный люк, выжигала танк с экипажем вместе, наподобие работы Джавелина, а над тем, чтобы она, проходя очень низко, била по ведущей «звёздочке», вышибая её вместе с траком. Отчего танк обездвиживается, нуждается в серьёзном ремонте, но экипаж остаётся жив.
Так же разрабатываются системы, распыляющие, скажем, взвесь, которая «залепляет» приборы наблюдения боевой машины, или забивает воздушные фильтры, или, проникая через них, способствует «заклину» движка.
То же самое — и в морских вооружениях. Ну да, у нас есть ракеты собственного «сочинения», которые используют высококолорийные октокубановые («армагеддонитовые») присадки как в боевой части, так и в топливе, они довольно миниатюрны, потому обладают отличной противозенитной манёвренностью и значительным поражающим эффектом.
Наши корабли — могут оборудоваться этими игрушками. Они вообще все выполнены по «модульному» принципу размещения вооружения, от суперфрегатов класса «Джек Керуак» (их ещё два, ради справедливости, систершипа - «Кен Кизи» и «Тимоти Лири») до совсем лёгких катеров типа «Ушкуйник» (который может быть замаскирован под что угодно).
Но при этом мы понимаем, что такое оружие, убивающее корабли вместе с экипажами — можно использовать только в совсем уж крайних случаях. А так-то — невелика радость, грохнуть пару сотен мальчишек, которые мечтали о море, но не могли купить себе яхту, и потому пошли в военный флот своей страны (будь то Штаты, Россия, Иран).
Чего не могут понять диванные «саблезубые кролики» - это реально не радость для военных ребят, что они убили много себе подобных, «своей касты».
То есть, когда, скажем, немецкий линкор «Бисмарк» утопил британский линейный крейсер «Худ» - конечно, они, немцы, радовались чисто военной победе, что вот такого мощного своего преследователя на ноль помножили. Но вместе с тем — сожалели, что так много смелых английских моряков погибло вместе со своим кораблём.
А когда через пару дней англичане добили тот «Бисмарк» - ну тоже они радовались, что ликвидировали такую серьёзную угрозу своим коммуникациям, но и сожалели, что так много немецких смелых моряков на дно отправились.
Поэтому цивилизованные ребята, включая и нас, стараются основным своим приоритетом сделать такие средства, которые бы уничтожали (или нейтрализовывали) матчасть, при этом демонстрируя возможности, но — щадили, по возможности, людей.
И вот когда российская пропаганда своим высшим достижением демонстрирует «крылатые ракеты» морского пуска, которые якобы способны куда-то долететь и чего-то поразить, мы совершенствуем наши системы скрытного диверсионного воздействия против кораблей.
Мы эту отрасль в целом называем «рыботы». То есть, подводные средства наблюдения и поражения, замаскированные под естественную фауну: рыб и морских млекопитающих.
Там есть реально огромные такие «автономные подлодки», имитирующие большую белую акулу или орку, а есть «рыбины» более скромных размеров, вплоть до камбалы, которые, тем не менее, способны доносить заряд до адресата, будучи очень трудно обнаружимы (да невозможно, практически, их обнаружить).
Ну и вот совершенствование их навигации, их маскировки под естественную фауну, их наведение на объект — это очень такая серьёзная для нас тема, постоянно совершенствующаяся.
Сейчас вот модное направление — не пробоину даже делать в кораблике на рейде, а наводить этих «рыботов» так, чтобы, напластывая взрывчатку в нужном месте, перерубали, скажем, вал винта. То есть, накладывается эта взрывчатка, потом подрыв — и всё, корабль обездвижен на пару недель минимум (поскольку вал винта даже фрегата — это не та вещь, которую можно принести со склада и заменить, как коленвал на автомобиле, не говоря уж про крейсер).
При этом, не страдает никто из людей, вообще неочевидная такая диверсия (кроме как для узкого круга посвящённых), никакого нельзя выжать народного гнева, никаких предпосылок для тотальной войны.
Мы проводили испытания наших систем совместно с ведущими геополитическими партнёрами, которые предоставляли корабль-мишень, устаревшее какое-нибудь чучело, предназначенное для испытания их систем поражения, в неподвижном его состоянии, но при этом пытались отследить наши поползновения отрубить ему винты (как на стоянке, но здесь-то он обвешивался со всех сторон системами слежения). И вот реально сложно отследить «скумбрию», подходящую вместе с косяком, но при этом «икромечующую» взрывчатку на вал винта.
Исходя из этого, ведущие геополитические партнёры понимали, что никакие их корабли не могут быть достаточно защищены против таких средств ни на каком рейде. Ну не прощупаешь ты пространство никакими сонарами против таких маломерных целей, к тому же, способных перемещаться или в косяке, или у дна!
И вот если поразить боевой корабль некой страны ракетой, с десятками человеческих жертв, то может быть реакция: «Ррры! Не забудем, не простим!»
А если вывести его из строя такими вот диверсионными средствами, то народная реакция, скорее, будет: «Наклепали говна, распилив бабло, теперь это говно ломается — так они снова пилят на ремонте, и, типа, - «диверсия»! Плавали, знаем!»
Как-то уже и невыгодно военному и политическому руководству заявлять: «Понимаете, это нам в штаны насрали» - даже если это именно так.
Поэтому, пусть рискуя уподобиться Молчалину, мы предпочитаем действовать «умеренно и аккуратно». И с минимальными человеческими жертвами среди тех, кого не рассматриваем, вообще-то, как своих неизбежных врагов.
То есть, маньяков, которые всерьёз готовы мочить людей ради своих шизофренических представлений о «правильной духовности» - мы рассматриваем примерно как тигров-людоедов, которые могут быть по-своему чарующи, но не могут оставаться на свободе в джунглях близ мирных деревень (или в зоопарк их — или на чучелА).
А военных всех этих романтиков любой страны, которые, типа, исполняют свой долг, ибо кто-то должен его исполнять, ибо приказы не обсуждаются, ибо нужна же стране армия, ибо «никто кроме нас», ибо semper fi, — мы не рассматриваем как врагов. Мы не хотим их лишней крови, даже когда политическое руководство, которому они подчиняются, сходит с ума и провоцирует конфликт.
Ну и поэтому мы сосредоточены на максимально гуманных средствах противодействия регулярным государственным силам. О которых я не могу рассказать всё, но, думаю, обозначил общую направленность мысли.