Истоки и сущность российского антиамериканизма

Как-то одна знакомая американочка, довольно прилично знающая русский язык, поинтересовалась у меня: «За что у вас так ненавидят нас? Что мы вам плохого сделали?»

Я рад был бы ответить ей, что антиамериканские и антизападные вообще посты, которые она видит в Сети, пишутся проплаченными троллями или пыльными мудаками родом из Холодной войны, которые просто ничего другого делать не умеют, кроме «идеологического противостояния американскому империализму».

Но знаю, что это не совсем так. Что, действительно, некоторая обида на пиндосов, стремление их уесть — распространены весьма широко в России и появились даже куда раньше Путина (который, поколебавшись немного, решил поддаться этим настроениям, будучи природным оппортунистом, и немного заигрался, как и всякий оппортунист, считающий себя «самым умным»).

Что ж, конечно, в каждом индивидуальном случае поводы для «антизападничества» могут быть различны.

Есть люди, которые всерьёз воспринимают Россию как некий «альтернативный центр силы», борющийся с Западом за мировое или хотя бы евразийское господство.

Что они будут иметь, если вдруг выиграют эту иллюзорную битву и обретут таковое господство — они, как правило, затрудняются ответить, но считают, что это просто круто и что «так надо». В глубине же души они, возможно, догадываются, что просто никому бы нахер не нужны были, если б не проповедовали свои геополитические бредни с большим пафосом.

Есть люди, которые, возможно, реально привержены какой-то истинно русской православной духовности, искренне отвергают блага «потреблядского» Западного мира — но такие люди, как правило, живут в раскольничьих скитах и занимаются своими делами, а не борьбой с американским империализмом (который к ним уж точно не лезет).

Как ни парадоксально, но многие российские критики Америки в частности и Европы в особенности — вовсе не «антизападники» по своей сути, а скорее - «суперзападники». В том смысле, что им нравится Запад образца девятнадцатого века, жёсткий, волевой, по-честному жлобский. А современное его состояние они видят этаким слюнявым бланманже, со всей этой «толерастией», общеобязательной «политкорректностью» и «выражением глубокой озабоченности» вместо старой-доброй политики канонерок.

В некотором смысле — и я разделяю это воззрение, хотя понимаю, почему сейчас Запад именно таков, каков есть, и понимаю, что всё не так просто и однозначно. И что большая ошибка принимать их старательную (где вымученную, а где искреннюю) доброжелательность — за слабость (а тем более за слабоумие).

Но большинство компатриотов, имеющих негативные чувства к Америке, думается, не могут простить ей одной вещи. Того, как в начале девяностых они давились в очередях за «ножками Буша», окорочками бройлерных цыплят, которые открыли многим аборигенам, на что должна быть похожа настоящая курятина (поскольку венгерские и румынские куры доходили не до всех даже областных центров, а советские «синенькие» цыплаки за рупь семьдесят пять — больше уместны были бы в фотоальбоме некрозоофила, а не в поваренной книге).

Ну и, конечно, не могут они простить кредитов от западных стран и международных фондов (этими же странами созданных), благодаря которым и удерживалась худо-бедно на плаву пост-советская экономика.

Виноват ли в этом Запад, что своей помощью внушил такие чувства? Да, безусловно.

Здесь мне вспоминаются мудрые слова моего бывшего шефа, Элфреда Рока, баронета и просто классного парня, временами философа: «Никогда не оставляй за спиной благодарных».

Сия фраза не значила, конечно, что всякий раз, сделав кому-то доброе дело, следует его непременно застрелить. Нет. Но — ты не должен создавать видимость, будто бы осчастливил кого-то бескорыстно. Ибо в этом случае — человек будто бы принуждён к тому, чтобы питать к тебе благодарность. А это чувство, «обязанность к благодарности» - оно не всегда приятно. Оно может оказаться даже гнетущим и нестерпимым. И тогда — возникает потребность искать в мотивах «благодетеля» какие-то крайне эгоистические, низменные нотки, чтобы с лёгкой душой обратить ненавистную благодарность в более приемлемую враждебность. Ну, так люди устроены.

Поэтому и я сам, и все люди моего круга — никогда не позволяем заподозрить себя в каком-то сиятельном альтруизме. Такая сиятельность, знаете ли, раздражает глаза, как только они перестают слезиться от умиления.

И всякий раз, когда меня начинают за что-то благодарить (за что-то более серьёзное, нежели подбросить до города или помочь с сумками) — я это резко пресекаю. «Ты что о себе возомнил? Что я ради тебя это делаю? Я всё делаю — ради себя. Ради своего интереса. Даже если он в том, чтобы выебнуться перед самим собой и притащиться от того, какой я охуенно благородный. Ты — просто удачный повод, не более того».

Ну и вот так — с людьми удаётся ладить. Если расставить все точки над «i” и избавить их от обременительной необходимости быть благодарными.

Запад же в отношении России — этого сделать не сумел. Хотя имел в девяностые полную возможность донести до широких народных масс в России свою позицию. Но просто манкировал этой возможностью.

Поэтому сначала здесь прошла волна какой-то нездоровой идеализации Запада, такого «низкопоклонства», которая и мне-то претила (хотя я, конечно, всегда считал Россию частью Европы), а потом — столь же эмоциональное разочарование в собственных фантомах. «Ну и что, сделал нам Запад молочные реки да кисельные берега?» (Как будто подряжался... и как будто бы благосостояние в России уже с середины девяностых — не «кисельные берега» по сравнению с советским убожеством!)

Этого, наверное, не произошло бы, если б кто-то из западного истеблишмента тогда же честно обрисовал свой интерес в спасении России.

«Ребят, вообще-то, вы для нас были тем ещё геморроем на протяжении десятилетий. Всё грозились нас похоронить, всюду норовили поднасрать, поддерживая и вооружая любых ублюдков против нас. Поэтому сейчас может показаться странным, что мы не пользуемся случаем похоронить вас, а вместо этого спасаем. Но — мы не сумасшедшие филантропы, мы преследуем свои конкретные интересы. И нам не улыбается, чтобы у вас всё развалилось окончательно, чтобы ваши прапорщики продавали ядерное оружие хер знает кому и чтобы хлопнуло ещё с десяток Чернобылей. Поэтому — мы вас поддерживаем. Ну и есть среди нас, чего греха таить, сентиментальные персоны, которые прутся от своего гуманизма, собирая помощь кому угодно. Тут и вы под раздачу попали, хотя могли бы быть и какие-нибудь абиссинские негусы. Не ваша вина, не надо благодарности. Просто потребность в них такая, ближних спасать — и для них само действие уже награда».

Вот если б так было сказано хоть кем-то из западных политиков в обращении именно к русскому народу — гораздо менее болезненно эта помощь сказалась бы на восприятии Запада. Ибо кто рационален и эгоистичен, кто в святые не рвётся — тот понятен. А когда не понятны филантропические мотивы — в голову начинает лезть чёрт знает что.

«Они поставляли свою гуманитарную помощь — чтобы убить наше сельхозпроизводство как конкурента!» (Да, оно в Совке уж прямо так конкурировало с западным!)

«Они предоставляли свои кредиты, чтобы завоевать нас как рынок сбыта» (Да, это резонно. Страна, где к девяностому году средняя зарплата составляла порядка двадцати баксов по реальному курсу — это, конечно, сомнительный рынок сбыта. Поэтому нужно накачать её валютой, практически на шару, а потом ту валюту частично вернуть, впаривая свои товары... и это будет, наверное, профит... не важно: борьба за рынки сбыта!)

«Они нас задабривали подачками, чтобы лишить фактического суверенитета, сделать своей марионеткой!» (Да, и именно поэтому они позволяли России делать, что угодно, на пост-советском пространстве, влезать в Приднестровье, в Абхазию, держать группировку в Таджикистане, гнуть свою линию в югославских разборках, и сохранили постоянное членство в Совбезе ООН, хотя, вообще-то, в начале девяностых могли легко добиться отказа от правопреемства по этому вопросу, и выбирать бы российскому руководству не пришлось).

Ну вот и лезут все подобные бредни просто потому, что Запад не соизволил объяснить по-человечески, в чём был его интерес поддерживать Россию, когда она реально на грани политического распада была.

Надеюсь, когда в очередной раз им придётся спасать Россию от собственных дури и зазнайства (этот момент уже недалеко, пара лет максимум) — всё-таки объяснят без соплей в духе «мы же все люди, вы нам тоже дороги, как живые человеческие существа».

Тогда — и можно будет выстраивать нормальные отношения, при полнейшем понимании, что нет ни у кого перед Россией никакого морального долга, а есть вполне прагматический интерес в том, чтобы она не превратилась в совсем уж дикую территорию с угасающей жизнью (иные украинцы могут спросить: «А что в этом плохого?», но для планеты в целом это будет всё же плохо, окончательная утрата России; да и даже её дробление — довольно стрёмный вариант).