Тацит и языци

Помню, как-то разговорились с приятелем по поводу эссе Тацита о германцах.

Там в самом конце перечисляется фауна, обитающая на самом востоке германского ареала, и, в частности, упоминаются эстии, живущие на юго-восточном побережье Свебского моря (Балтики), которые вроде бы германцы, но язык их «больше похож на британский».

И мой приятель предположил: «А что, если эстонцы — это на самом деле кельтский субстрат, а не финно-угорский?»

Ну что ж, кровь-то кельтская у многих европейцев лесной зоны течёт. Да и германцы — это всё же ответвление от кельтов, которые, обособившись и озверев в хмурых чащобах северной Дании, потом нагнули и выдавили и кельстких своих родичей (к тому времени уже дальних), и многих других онемечили, включая доиндоевропейское население (ну это вчистую кого не зарезали, конечно).

Но насколько значимо это свидетельство Тацита?

Источники — это в лучшем случае римские купцы, которые вели дела с германцами, которые знали других германцев, которые воочию видели эстиев. Многие из них могли быть сообразительными и энергичными ребятами, но никто из них — ни разу не лингвист в современном понимании (да и в тогдашнем — не учёный).

Поэтому, что действительно важно в этом свидетельстве о языке эстиев — что он определённо НЕ германский. Поскольку германцы, контактировавшие с эстиями, их не понимали.

Но вот насколько они, те германцы, могли судить о языке британцев? Да вряд ли они его знали. Откуда бы и зачем?

Вероятно, это уже самТацит (или другие какие-то столичные образованные римляне), знакомые с кельтскими языками британцев, додумали.

Каким образом?

Да элементарно.

«Ну и как у этих эстиев будет «Здрасте»? А как «люди»? А как «пожалуйста»?»

Ну а что ещё мог им сообщить некий дружественный Риму германец, который заходил в земли эстиев и вёл с ними дела? (Это хорошо ещё, если напрямую он сообщался и с Римом, и с эстиями, а не через третьи-пятые руки доходили сведения). Ну не учебник же «языка эстиев» он мог римлянам притаранить!

И вот я не знаю кельтского языка древних бриттов, и не знаю языка древних эстиев, но, предположим, мне дают такой поверхностный очерк о современном эстонском.

Как у них будет «спасибо»?

«Тяне».

Гхм, а это ж похоже на thank!

А как будет «пожалуйста»?

“Палун» или «Ольге лаке»

Гхм, «палун» - вполне может быть родственно please! А «лаке» - это, часом, не like? Вполне уместно, если говорится о какой-то любезности.

А как сказать «Меня зовут...»?

«Мину ними...»

My name? Притом, что есть форма mine, которая уж почти точно соответствует этому «мину»?

Ну, всё, доказано: эстонский — это диалект английского! :-)

Так и Тацит мог судить о языке, оперируя лишь теми источниками, которые имел.

Поэтому его сведения имеют значимость не там, где он пытается додумать, какой бы это мог быть язык у некоего чужедальнего народа, а там, где явно следует, что это не германский, если сами германцы, которые обитали по соседству, не признавали его за родственный.

О языке же «таинственных» венедов Тацит не говорит ничего, но уподобляет их германцам по «лайфстайлу». Что, мол, также шароёбятся по всем лесам и горам между «певкинами» (Карпатские горы) и «феннами», причём пешком, в отличие от конно-кибиточных сарматов, и грабят, всё что движется. Но если б были намёки на близость их речи к германской — думается, Тацит упомянул бы об этом (как сделал в отношении певкинов-бастарнов). Тогда это было бы просто ещё одно германское племя. Когда же такого упоминания нет — можно заподозрить, что их, венедов, язык был довольно далёк от германских.

Ну и вот считается, что эти тацитовы «венеды» - возможно, первое упоминание славян как уже сложившегося отдельного этноса индоевропейской семьи.

Я бы сказал, тут можно и без лишней научной «робости» утверждать: да, это славяне. Добро пожаловать на историческую арену, просим любить и жаловать. Ну, конечно, облик диковатых бродячих разбойников не очень ценится любителями некой изначальной славянской «мегацивилизованности», они бы предпочли услышать об университете изящных искусств в Припятских болотах, - но откуда в жопе алмазы? В конце концов, что от славян стали выделяться некие ватаги, которые ходили посмотреть, чего в мире интересного (и «вкусного») - это уже взросление, это уже выход из безмятежного «цивилизационного детства».

Само это слово, «венеды», восходит, вероятно, к наиболее раннему самоназванию тогда ещё единой славянской общности.

Звучало оно, естественно, не как «венеды», а скорее там был носовой звук сродни французским in, en, который сохранялся в славянских и много позднее и для которого Кирилл с Мефодием ввели свои юсы (ныне утраченные за ненадобностью, по мере утраты этого звука, кроме некоторых случаев в польском).

Могу (тут уже взяв на себя самонадеянную смелость) предположить, что на родном тогдашнем славянском это звучало как-то вроде «вандж» («ан» - в нос, «в» — сродни английскому w, то есть среднее между «в» и «у», что, собственно, известная фишка раннеславянских, что привело в русском к разделению предлогов на «в» и «у», а в украинском и сейчас в некоторых позициях сохраняется именно такое «w”, которое записывается то как «в», то как «у»).

Ну а в латыни, через германское посредничество, оно превратилось в «венеды».

В собственно германском — ещё долгое время славян называли «wenden”.

В финском — и сейчас русских называют venalainen, а Россию - Venaya.

То есть, это явно речь идёт о первичном самоназвании этнического славянского ядра, которое восприняли все соседи (совершенно разных языков), заставшие славян именно на той стадии их единства, и внедрили в свои языки с учётом фонетических особенностей.

Более того, думается, и в византийских источниках более позднего времени, когда говорится о «трёх славянских главных племенах, венедах, склавинах и антах» - возникает забавная путаница.

Ну, про «венедов» - они вычитали у Тацита и отождествили их со славянами, которые впоследствии были им уже лучше знакомы. Что вот на севере были такие уже в тацитовы времена, а теперь мы их родичей наблюдаем и в готском государстве в Причерноморье. Только теперь они склавины (ну это просто производного в греческом от «словен», с учётом, опять же, фонетики) и анты.

И многие ломают голову: откуда взялись эти таинственные анты?

Ребят, да это то же самое слово, от которого и «венеды» пошли. Вот эта самая основа «уандж», которое могла быть и как «венд» услышана и записана, и как «ант».

Какие следы этого древнего самоназвания славян в собственно славянских источниках?

«Вятичи», естественно. Которые, вообще-то, «вентичи», записывались через юс (ну, так же, как «варяги» - изначально звучали как «варензи», «ен» в нос).

Вятичи в уже русских летописях предстают как самое консервативное славянское племя, этакие «старообрядцы» тогдашнего мира. То есть, более пытливые юноши отраивались от этого ядра, шукали по миру, чего там можно пограбить, у кого б какой землицы более фартовой отжать, так началась славянская экспансия, а эти консерваторы всё надеялись отсидеться в своих дремучих лесах, но постепенно выдавливались всё восточнее, вплоть до города Вятки, который и то у них отняли, переименовав в «Киров» :-)

То есть, для меня совершенно однозначно, что вот это некое «уандж» - было изначальной основой самоназвания славян как самостоятельного индоевропейского этноса. Что оно значило и отчего происходило — пёс его, конечно, знает.

С более поздним (но тоже единым) этнонимом «славяне» («словене») - на мой взгляд, уже проще. Благо, ему сопутствует, как антитеза, столь же древний, имеющийся во всех славянских, а потому безусловно родившийся в ещё единой общности, до экспансии и разделения на ветви, этноним «немец» для обозначения германцев.

Довольно давно возникла теория того рода, что, поскольку славяне не понимали языка германцев, то считали их будто бы «немыми», которые хрен их знает что мычат.

При всём уважении к авторам этой теории, она кажется несколько странной. Да, ранние славяне были не самыми цивилизованными ребятами, их культура была весьма примитивна, но вряд ли они были клиническими идиотами, чтобы не понимать, что люди, говорящие на незнакомом им языке, - всё-таки именно говорят, а не мычат, как немые.

То есть, вот финнов с их совершенно другим языком, сарматов с их очень сильно отдалившимся индо-арийским наречием — славяне немыми не считали и не обзывали. И только германцам, почему-то, оказали такую «честь».

У меня есть более правдоподобная теория на сей счёт.

Антитеза «словен»-«немец» - действительно имела место. Но подразумевала она не саму по себе способность-неспособность к речи, а культурно-психологические особенности, бросавшиеся в глаза, когда ранние славяне столкнулись не просто с германцами, а с самыми северными германцами из всех, представленных тогда на европейском рынке. С готами, которые, вырвавшись со своего обледенелого Готланда, прорывались на юг примерно вдоль Вислы — и там могли вступить в контакт со славянами, которые тоже уже начали экспансию на запад, к той же Висле.

Не вполне известно, что там бывало между славянами и готами на протяжение всей истории (разное, наверное, бывало), но хорошо известно, что в том причерноморском готском государстве, которое существовало до нашествия гуннов, эти нордические германцы довольно мирно уживались со славянами. Не исключено, что они и раньше, на пути через нынешнюю Польшу как-то поладили, несмотря на изрядное различие характеров.

Славяне — это всегда были и остаются такие жизнерадостные и очень болтливые «зверушки» (ну, не в обиду, они мне нравятся, на самом деле).

Готы же, как все северяне, хмуроваты и немногословны.

Вероятно, именно эти черты — и отразились в этнонимах «словен» («словоохотливый», «разговорчивый») и «немец» («молчаливый», но не «немой» в буквальном смысле) при условии в целом симбиотического и гармоничного сосуществования этих столь разных по своим повадкам народов.

Что ж, готы «рассосались» в тех землях, а славяне пережили гуннское нашествие в лесах и болотах к северу от причерноморской степной зоны, где стрелковая конница была не так опасна. И возникшие от соприкосновения с готами этнонимы — сохранили. Только теперь «немец» распространилось на всех германцев, которые говорят примерно на том же языке, уже знакомом по опыту совместной жизни с готами.

Думаю, как-то так. Во всяком случае, мне эта теория больше нравится, чем довольно несуразное предположение, будто бы славяне жили рядом с германцами, заимствовали у них дофига слов («хлеб», «шлем», «скот») — и чистосердечно считали при этом «немыми» :-)