Я читаю много украинской прессы (по понятным причинам), а там много пишут о насущной необходимости всяких и разных реформ, включая военную.
Много, конечно, бывает дельных мыслей. Вроде того, что неплохо бы оснастить вояк закрытыми системами связи и научить с ними работать. Да, неплохо. А то как-то неудобно, когда противник слушает твой эфир, как передачу «Пионерская Зорька».
Другое дело, что у сепаров и россиян — примерно всё то же самое. И натовцы — недалеко ушли. То есть, оборудование могут даже иметь, а на практике — полнейшее раздолбайство. И по мобильным «секретные» переговоры ведут, и без кода в эфире болтают(другое дело, что иногда это может быть частью радиоигры).
Впрочем, кодирование голосовых переговоров в реальном времени — это по-любому штука сложная и ненадёжная (как правило — легко взламывается, поскольку слишком много приходится криптовать информации, чья структура в целом очень предсказуема, а потому легко крякается алгоритм). Между тем как шифрование текстовых сообщений при помощи заурядного смартфона со специальной простенькой программкой, использующей при этом достаточно сложный ключ, - обеспечивает гораздо бОльшую «конфиденциальность». И когда есть сотовая сеть — вполне можно этим пользоваться для оперативного управления (даже если противник перехватывает трафик - когда он ещё выделит из него конкретно эти эсэмэски, когда ещё расшифрует? А там и ключ сменится). И кто мешает пользоваться таким вариантом коммуникаций? Ну а все разговоры про то, что по вашему сотовому вас могут обнаружить и запулить ракету — имеют смысл лишь когда отслеживается перемещение каких-то конкретных номеров или когда внезапно из соты в соту перескакивают сразу пара сотен телефонов по неожиданному маршруту (тут-то можно заподозрить перемещение воинской части). Не говоря уж о том, что сотовый телефон не так-то просто триангулировать уже с нескольких километров (можно только знать, в какой он соте, но слишком большая зона покрытия). Любая армейская рация, выдающая в эфир заведомо криптованный трафик — гораздо более специфическая и легко пеленгуемая цель (то есть, про неё сразу понятно, что это военный объект, и сигнал гораздо сильнее даже у портативок).
Ну да это нюансы.
Но вот какую действительно важную тему затронул не так давно «Чёрный Кондитер», говоря об армейской реформе — вопрос о воинских званиях.
Он предложил отказаться от советской системы и вернуться к «автохтонным-исконным» званиям, вроде, там, «хорунжия» и, внезапно, «бригадного генерала».
Естественно, Порошенко подняли на смех со всех сторон. «Ха-ха-ха, а чем хорунжий лучше лейтенанта, когда к тому же это ещё и польское звание, нежели украинское?»
Меня же давно терзает вопрос: «А нахер вообще нужны в силовой структуре воинские звания и знаки различия?»
Нет, я-то, понятно, человек не военный. Водочку селёдочкой не закусываю, всё больше по вискарику да пивасику. И вообще — так, погулять вышел.
Но вот я двадцать лет работаю в структуре, которую можно назвать «коммерческой спецслужбой», а можно - «частной военной компанией». Это смотря как посмотреть. Поскольку мы занимаемся и «грязным шпионажем», и «зверскими карательными операциями» (не таким уж грязным, не такими уж зверскими, если по правде, но — эффективно в обоих случаях).
И у нас нет никаких долбанных воинских званий. Вооружённые силы есть — а званий нет. И нам это как-то совсем не мешает жить.
Ну и ладно, всем понятно, что «Корпорация, к которой я имею честь принадлежать» - плод моего буйного творческого воображения.
Но вот объективно есть корпорации, имеющие бюджеты и возможности, многократно превосходящие иные армейские и государственные. Они весьма эффективны в достижении своих целей. И знаете, что? Там нет каких-то «званий» и «знаков различия». Должности — есть. И, в общем, как-то вот они там понимают, кто кому подчиняется, без звёздочек на пиджаках, без полосок на штанах.
Это — не армия и не спецслужбы, это сугубо мирные люди, потому им и не нужны звёздочки и полоски? Ну, на самом деле я бы не стал столь безапеляционно утверждать, что какой-нибудь Гугл не является, до кучи, ещё и «спецслужбой». По возможностям — он даст фору большинству государственных спецслужб (которые сейчас зависят от него больше, чем он от них). И в любом случае, крупные транснациональные корпорации имеют такие «секьюрити», что дадут фору иному не самому мелкому государству. Но там — нет долбанных званий, звёздочек, лычек, лампасиков.
Более того, и государственные иные сугубо «немирные» агентства — тоже не имеют воинских званий.
Помню, когда я брал, бывало, в дорогу какой-нибудь бульварный шпионский роман на развале у платформы (давно это было), весьма забавно было читать что-то вроде: «Как выяснилось, он оказался майором ЦРУ».
В ЦРУ — нет званий. Есть только должности. То есть, там много ребят из бывших вояк, но их бывшие звания ничего не значат на новом месте работы.
Собственно, и в тех разведках-контрразведках, где звания формально имеются — они зачастую тоже ничего не значат. Реальную значимость имеют — должности и полномочия, которые подтверждаются отнюдь не звёздочками на погонах и не корочкой как таковой.
По хорошему счёту, и в армии, имея даже очень высокое звание, нельзя просто так зарулить в чужую воинскую часть и начать там командовать. Во всяком случае, так не должно быть. Тебя должны спросить: «А ты, собственно, кто такой, товарищ генерал?»
На практике, однако, именно чинопочитание, преклонение перед большими звёздочками, зачастую приводит к тому, что любой пижон, имеющий погоны генерала, лампасы генерала и умеющий гавкать, как генерал, способен охмурить простодушных и зашуганных вояк более низкого ранга, заставить их себе подыгрывать, даже не объясняя, что он за хер с горы и на каком основании их вздрючивает. Это очень удобно для шпионов и мошенников.
Ещё же офицерские знаки различия — удобны для вражеских снайперов. Поэтому в боевых условиях мало-мальски вменяемые офицеры не только что отказывались от ношения этих знаков различия, но и требовали, чтобы подчинённые не «светили» их, обращаясь по уставу, стоя во фрунт.
Тогда, повторю вопрос — в чём вообще смысл этих формальных званий и сопутствующих им цацек?
Сдаётся мне, это какой-то пережиток феодализма.
Вот было время, когда благородного рыцаря узнавали по походке. А что вернее — по боевому першерону и блистающей броне стоимостью в пару деревень. Отчего всякое пешее быдло сразу понимало: вот едет рыцарь, большой человек, перед ним надо «ку» делать.
Потом обстоятельства изменились. Массовое распространение огнестрельного оружия сделало бессмысленной индивидуальную броню ценою в пару деревень (да и кирасы подешевели), и стало будто бы трудно определить, кто перед тобой, то ли благородный рыцарь, существо высшего порядка, то ли просто конный кирасир.
Это не могло не огорчать отпрысков голубых кровей, составлявших управленческий механизм армии, а потому их нужно было как-то утешить. И вот от этого появилась система званий как таковых, оторванных от должности (хотя изначально все они соответствовали именно фактической должности). Ну, как аналог титулов в феодальной иерархии, только на новый лад.
Да, это по-прежнему очень круто для детишек, решивших поиграть в военную игру, и наслаждающихся такими её формальными сторонами, как звания, до седых волос.
Встречаются бывшие какие-нибудь суворовцы:
«А я уже капитан! – А я уже майор!» (только что язык не показывают).
Смешно.
Ей-богу, ребячество. Но при этом — и долбоебизм изрядный.
Ты — майор, который высидел своё звание, занимаясь какими-то хозяйственными делами. Не говорю, что они не важны, но всё-таки пятнадцать лет работы завскладом — не делают тебя «блаародным рыцарем».
И ты гордишься тем, что на улице, когда ты идёшь по форме и навстречу тебе какой-нибудь прапор тоже по форме, он должен первым тебе «отдаться честью»?
Да ты его не знаешь, и он тебя не знает! Может, он в реальных боях участие принимал? Может, он, командуя отделением, из таких передряг его вытаскивал, что ты бы там три раза обосрался, прежде чем понял, отчего? Может, из тебя бы тоже вышел толковый командир — но ты, будучи изначально офицером, с училища, просто никогда не был на передовой в боевых условиях, а был, возможно, хорошим техническим или хозяйственным специалистом глубоко в тылу.
И будь вы оба в гражданских костюмах — могли бы разойтись, как в море корабли, или, напротив, присесть в кафешке, выпить пива, рассказать друг другу о своём.
Но ты в форме, и он в форме, при знаках различия, и он проходит мимо, не отдав тебе честь, погружённый в свои мысли, а ты его останавливаешь и выговариваешь, и пальчиком грозишь. «Ну, субординация же, ёба! Ну, должен же быть порядок! Нет, я не злой и не вредный, я не хочу отправлять его на губу, но всё-таки я целый майор, а он всего лишь прапор!»
Идиотизм, прости господи. И свинство, если подумать.
Не скрываю, что очень значительная часть наших кадров — бывшие вояки, менты, такие вот «ранжированные» ребята.
И часто «по первости» наш подход вызывает недоумение у них. «Что? Мне пройти курс молодого бойца? Да мне двадцать семь лет и я капитан! Я вполне могу командовать ротой или взводом!»
Да неужели?
Ну, для начала — ставят на отделение («Извини, мы очень ценим твой опыт, но сейчас нет вакансий, поэтому всего лишь отделение»).
Он прибывает в расположение, там встречает своих «подчинённых». Где могут быть и зрелые такие дядьки, об полглобуса поистрепавшие свои афганки, и пацаны лет двадцати, но очень подготовленные, очень перспективные.
Как он приступает к своим «командирским» обязанностям? Обходит казарму (а у нас в местах постоянного базирования она имеет вид этакой общаги, номера на четыре койки — и, понятно, бойцы там не живут постоянно, это база с личным составом постоянной боевой готовности, который ротируется раз в месяц).
Его отделение — четыре комнаты, соответственно. Которые он может инспектировать. И вот он замечает, что в одной комнате бойцы смотрят ночью видео. Негромко — но заметно.
Что делает стандартный «охвицер» советской или пост-советской закваски?
Заходит к ним и пробует уложить в кроватки, ссылаясь на... да, то, что ему привычно было! Типа Устава.
Ему резонно говорят: «Чел, мы кому-то мешаем, что телек смотрим? Если так — можем потише сделать».
Тут его зарубает: «Я ваш командир, а не «чел»! Я офицер, вы обязаны мне подчиняться. Если я говорю выключить — значит, выключить!»
Бойцы переглядываются, один разбивает нос другому, остальные двое винтят этого «командира», объясняют: «Чел, ты какой-то буйный. Вот нахрена ты на нас с кулаками набросился, да нос нашему товарищу разбил? Мы на тебя рапорт подадим, что не хотим с тобой работать. Нас четверо, ты один».
Потом он, этот бравый капитан, плачется командиру роты. «Они совершенно неуправляемые!»
На что тот пожимает плечами: «Что значит, «неуправляемые»? Ваши подчинённые - «неуправляемые»? И это вы мне говорите? А кто, собственно, должен обеспечивать «управляемость» ваших подчинённых, как не вы? Но что вы для этого сделали? Наехали на людей, которые ни вам, ни кому-либо ещё не мешали? С какой целью? Да нормальный командир — он бы не стал безосновательно наезжать, мол, телек поздно ночью смотрите и мне это не нравится. Он бы просто вошёл и сказал: «Господа, у нас завтра будет весёлый кросс, поэтому рекомендую беречь форму». Вот и всё. Он их известил, что от них требуется, в рамках реальных учебно-боевых задач, которые может ставить командир, а дальше — их дело, если они заспанными на кросс пойдут и получат хреновые результаты, которые отразятся на премиальных».
Ну и очень быстро этот чел понимает, что не созрел он, на самом деле, до того, чтобы эффективно управлять людьми. По хорошему счёту, никогда и не умел. Поскольку та херня, которой его учили в Московском Командном, - вообще не имеет отношения к тому, что в реальных, эффективных вооружённых силах предстоит делать командиру. Тут ему не срочников зашуганных по плацу гонять — тут ему предстоит иметь дело с хищниками, каждый из которых, вообще-то, его тщедушный кадык одним движением вырвать может. И чтобы они ему повиновались — нужно: а) заслужить их уважение; б) уметь объяснить, чего он от них хочет и ради чего; в) получить представление о том, как оно вообще устроено в реально разумных и эффективных вооружённых силах, нацеленных на результат, а не показуху.
Поэтому такого чела бывшие подчинённые похлопывают по плечу и объясняют: «А я на армейке вообще-то майором СпН ГРУ был. Но сейчас — отдохновение, что простым бойцом работаю. Меньше головной боли, как строить личный состав. Я — снайпер хороший, и меня за это именно уважают. Ну, тактику, конечно, понимаю. Поэтому командование отделением, в случае необходимости, — могу на себя взять. А ты, типа, кэп — и дайте мне роту, сообразно званию. Зачем оно тебе?»
Ей-богу, я не понимаю значения званий как таковых в любой структуре, ориентированной на успех, а не на ублажение детского тщеславия.
Ну не было, ей-богу, воинских званий у пиратов Дрейка и Моргана, которые при этом драли испанских регуляров, как хотели.
Не было как таковых званий в армии Ост-Индской Компании (должности были), которая с минимальными затратами положила Индию к изножию британского трона.
У Красных даже, как бы к ним ни относиться, не было офицерских званий, когда они реально победили в Гражданской.
Потом — ввели. Ибо показалось, что это слишком громоздко, обращаться по должности, а не по званию. Типа, «Товарищ начштарм».
А зачем бы и по должности обращаться? Если конкретно знаешь человека — чем плохо по имени к нему обращаться? А если не знаешь, что это за хер с бугра — зачем к нему вообще как-то обращаться, пока он не предъявил свои полномочия убедительным образом, сколько б у него ни было звёздочек в петлицах?
Но нет, блин, вот нужна эта дебильно-инфантильная игра в «чинопочитание».
«Встать, когда с тобой разговаривает ПОДПОРУЧИК!»
«Ой, гранаты у него не той системы» :-)