Артём Ферье

Один приятель высказал риторическое, в некотором роде, предположение: «А что, если последние российские военные новости — это всё же некая «ипсо», некая игра с целью создания видимости, будто бы тут фактически уже нет никакого государства, будто бы тут полный бардак и дурдом?»

Он имел в виду и ситуацию вокруг Шебекино на Белгородчине, и тёрки кадыровцев с вагнеровцами, и разборки тех же вагнеровцев с российской более официальной военщиной, когда они захватили комбрига-72, сломали ему нос и заставили каяться на камеру.

«О да! - кивнул я. - В действительности, всё правление Владимира Владимировича Путина — это очень тонко продуманная и безупречно оркестрованная «ипсо» с целью создания видимости, будто в бы в России фактически нет государства, будто бы тут полнейший бардак и дурдом. Чтобы изобразить из себя лёгкую добычу, спровоцировать коварный Запад на нападение, заманить — и тут разгромить, ошеломив своими внезапными могуществом и эффективностью. Но чтобы никто не догадался — пришлось сначала самим напасть на соседа и выхватить от него люлей, имитируя свою слабость. А сейчас — имитировать разброд, раздрай и шатания. До гениального правдоподобно».

Серьёзно, меня-то лично вполне устраивает то, что в России нет государства, нет какого-то «правового поля».

Стоило проскользнуть информации о некоторых осложнениях между Талибаном и Ираном, будто бы обещающих перерасти в «горячую» войнушку — и наблюдается всплеск неприкрытой детской радости в украинской блогосфере.

Блин!

Сидели в уютной дружеской компании у мангала: мы с виконтом Алексеем Артёмовичем, его бывший одноклассник Дениска, сосед-латуфундист Колян (один из самых вменяемых и приятных в общении из известных мне бывших «парапрыгеров», безо всяких этих «расплескалась синева по фонтанам») и его бывший сослуживец, а ныне начальник угрозыска одного из подмосковных РО МВД, майор Игорь, тоже вполне адекватный персонаж: без понтов перед детишками — без заискиваний передо мной, даже когда узнал, что я как бы генерал ФСБ.

Мент этот поведал об одном неуёмном чудаке, которого они про себя окрестили «Дятел 24/7”.

В смысле, стучит — не покладая рук, крыльев, клюва и всего прочего, что только есть у долбоёбов.

Всюду выявляет «изменнические» настроения да «украинский след». Уже всех своих соседей заложить успел. Одного — когда услышал из окна песню «на бандеровском языке».

Помню, как-то разговорились с приятелем о классических литературях.

Конкретно — о девятнадцатом веке, расцвете «социально-психологической романистики», ибо что раньше — всё больше «эпос», даже когда драма, а что позже — настолько опалено перипетиями двадцатого столетия, что просто совсем другой коленкор на тех томах.

О глыбах же девятнадцатого столетия приятель сказал так: «Пожалуй, любимая игра английской литературы, да и французской — этакое нарочито вызывающее, отчасти и позёрское экспериментаторство с вызовом приличиям, раскрепощением от оков морали и освобождением, как сказано было позже, от «химеры совести». Следует признать, и русская классика тоже не чуралась этой игры. Но сталкивалась лишь с одной маленькой проблемой. А именно: она совершенно искренне, безо всякого позёрства, не имеет ни малейшего представления о том, что это вообще такое, мораль».

Тот парень был американец.

Очень образованный, очень толковый — но всё же американец.

И я возмутился тем, как бесцеремонно он тискает своими лапами наши святые реликвии.

Был намедни в нашем кружке «Юный Демиург».

Я люблю там бывать, люблю общаться с молодёжью.

Тем более — с молодёжью творческой, увлечённой своим делом и весьма в нём толковой.

Знаете ли, эти горящие светлые глазёнки, эти звонкие страстные голоса, эти дерзновенные идеи, пусть порою нелепые, но всё равно занятные.

Помню, примерно год назад один мальчик с группой друзей и подруг представлял проект «стражесферника». В смысле, «стратосферного стража».

Многие любят цитировать из Довлатова: «После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов» - но, естественно, мало кто из цитирующих помнит/знает контекст (не буду пересказывать, но это из «Филиала», можно почитать).

Впрочем, с чем трудно не согласиться при любом контексте — так это с тем, что грех чересчур зацикливаться на противостоянии именно коммунизму, когда в этом мире так много и других премило уродских идеологий.

Можно было бы сказать, что и грех зацикливаться на антипатии к Владимиру Владимировичу Путину и его режиму, когда в этом мире полно и других охреневших ублюдков с их не менее мразотными режимами.

Однако ж, нельзя отрицать, что конкретно в данный момент «Путинщина» - действительно очень актуальная проблема, и потому позволительно на время забывать, скажем, о клопах и тараканах, когда подвалы Цивилизации заполонили кремлёвские крысы.

Да, в такие моменты — можно преодолеть некоторые косметические (и даже фундаментальные) расхождения во взглядах и объединить усилия для насущной дератизации (а с контрадикциями кукарач в разных светлых головах — можно будет совладать как-нибудь потом).

Но вот кто действительно раздражает в такие моменты — так это будто бы борцуны с Путинщиной, слишком старательно и слишком беззастенчиво тянущие внимание на себя, на собственные драгоценные персоны.

Общался давеча с Женькиными родителями, которые бабушка и дедушка наших детей.

Рассказывают: звонила подруга, вся в смятении, рекомендовала срочно смотреть НТВ, там - «про покушение на Путина».

Ну, бабушка Света ответила в том смысле, что не на помойке себя нашли, НТВ смотреть, а дедушка Дима, чтобы смягчить, припомнил старый советский анекдот.

Отвлечёмся от политики, отвлечёмся от военщины — а не то я опасаюсь брякнуть что-нибудь лишнее о сроках вступления Польши или нечто вроде.

Поговорим о боязни высоты.

Говорят, ёжики — совершенно не боятся высоты.

Подойдя к краю пропасти, ёжик, говорят, запросто может шагнуть дальше, навстречу своему неумолимому и скорому року.

Но не потому, что он такой смелый, а потому, что просто по характеру своего природного бытия ёжик практически никогда не сталкивается с высотой и не имеет «приборов», которые бы сигнализировали о её опасности.

Люди — не ёжики.

Люди — в целом осознают опасность высоты, ибо понимают, что летать они не умеют.

Ну, когда не под теми или иными «самоутвердительными» веществами — обычно люди это понимают.

Поэтому для человека совершенно естественно немного побаиваться высоты.

Один приятель заметил: «Вот многие сейчас ожесточились к русским. Пеняют, что терпим этот ублюдочный режим, со всем его скотством, со всем его беспределом. Недоумевают, мол, что же за народ такой? То ли рабы закоренелые — то ли натурально «орки», которым самим нравится всё это безобразие».

«Я же, - говорит, - напротив, нынче смягчился к немцам».